Варяжский меч - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 43

Следом за дозором на берег взошли полторы сотни бойцов, все в бронях, с оружием на изготовку. Поднялись на холмик прямо у берега и встали, дабы переправу от неожиданного нападения прикрыть. Земля здесь чужая, князь велел всем осторожнее быть, не зевать. Да он и сам вместе с дружиной идет.

— Кажется, никто нам не помешает, — улыбнулся Славомир, снимая шлем и подставляя лицо яркому утреннему солнышку.

— Сплюнь, княже, — буркнул Мочила. — О нас уже знают, — с этими словами боярин вытянул руку в сторону скачущих во весь опор неизвестных верховых. Пыльное облачко стремительно летело над дорогой. Конники нахлестывали лошадей, стремясь как можно быстрее уйти от берега, скрыться с глаз русов.

— Пусть скачут, — махнул рукой князь. — И так вся Саксония знает: мы в набег пошли.

— Приготовиться успеют, — тихо молвил боярин, опустив глаза под пристальным взором Славомира.

— Вот так лучше, — удовлетворенным тоном добавил князь. — Не дай Велес, беду накличешь.

Разгрузка тем временем шла полным ходом. Вскоре дружинники свели всех лошадей на берег, освободили корабли от груза. Все лодьи двинулись назад, к правому берегу. Несмотря на пустые палубы, шли они медленнее. Гребцов на каждом судне меньше трети от положенного числа.

Тем временем на противоположном берегу Лабы стало заметно какое-то шевеление, суматоха. Оставшийся за старшего боярин Гром погнал всех воинов наверх. Князю и его бойцам с холмика хорошо было видно, как оставшиеся на том берегу варяги строятся стеной за зарослями колючего кустарника. Хорошее средство на случай конного удара. Причина переполоха выяснилась быстро — среди зелени разбросанных по полю одиноко стоящих деревьев мелькнули фигуры всадников. Трое конных быстро приближались к берегу и стоящей на гребне обрывчика дружине.

— Кого это Марена несет? — осведомился вслух князь и уже громче добавил: — Дружина, смотреть в оба!

Корабли тем временем пристали к берегу. Ободриты повскакивали со скамеек и, не мешкая, принялись заводить на палубы лошадей. Видимо, с берега им крикнули, что надо спешить.

Трое незнакомых всадников подъехали к стене щитов уже на полтора перестрела, ехали они в обход кустарника, на сплоченный ощетинившийся копьями клин варяжского строя. Боярин Гром двинулся им навстречу. Выехал один, тронувшимся за ним воинам Гром коротким жестом приказал оставаться на месте. В полусотне шагов от строя к Грому подъехали неизвестные. Один из них снял шлем, обнажая длинный светло-русый чуб на бритой голове. Так стригутся наиболее славные и сильные варяжские воины. Люди обменялись несколькими короткими фразами и все вместе поехали к берегу.

— Наши, гонцы, — улыбнулся Славомир. Несмотря на постоянно звучавшие предостережения, настроение у князя было хорошим. Он так и лучился от радости. Наверное, предвкушение набега на исконные земли саксонской династии так на него действовало.

— А ну, что нахохлились? Сотня Мочилы со мной остается, остальные на берег. Солнце уже высоко, а мы с места не стронулись.

Прошло совсем немного времени, и корабли пристали к берегу. Теперь все русы были на левом берегу. Трое гонцов одними из первых спустились на берег. Дружинники заметили, что коней те не привязывали и даже не стреножили: были уверены в своих скакунах, привычных к морским переходам.

— Это Будимир Железнорукий! — выкрикнул остроглазый Кривша, когда суда были еще на стрежне реки. — Второй — Мирко из Зверина, вон в серой вотоле, конь у него с белым пятном на лбу. А третьего не узнаю.

— Подъедут, узнаем, — довольным, мурлыкающим, как у рыси, голосом отозвался князь.

Ждать долго не пришлось. Гонцы, спустившись по сходням, вскочили в седла и погнали коней вверх по небольшому пологому логу, выходившему на берег. Вскоре они подъехали к холму и княжеской дружине.

— Княжич Славомир, князь Белун тебе привет шлет! — выкрикнул Будимир, спешиваясь. Невежливо разговаривать со старшим, сидя в седле, когда тот стоит. Одновременно посыльный, назвав Славомира княжичем, дал понять: он привез ясный и четкий приказ от старого князя.

— И тебе привет. Вовремя нас нагнал. — Славомир вышел из строя навстречу гонцам.

— Успел. Белун передает: Мекленбург, раньше Велиградом называвшийся, до переноса столицы, он взял и сжег. Землю свою от мертвецов очистил. Сейчас князь ниже Лухова на переправах близ Биткова Лабу пересек и саксонскую землю с огнем женит. Слышали, ты Старград взял и Славера князем посадил.

— Верно все. Старград взяли, гамбургскую марку пожгли и разорили, город не взяли. Сейчас собираюсь на Бремен идти, — рассказывал Славомир, взяв гонца под локоть и неторопливо шагая по полю.

— Князь передал: в драку не лезь. Иди быстро, но будь осторожен. Если большой отряд заметишь или рать Оттона, сразу поворачивай коней назад к Биткову иди и гонцов отцу посылай.

— Я все помню. Как опасность увижу, сразу поворачиваю. Ты обратно сразу поедешь или передохнешь? — поинтересовался молодой князь, удостоверившись, что они отошли на достаточное расстояние от дружины и их не слышат.

— Сразу поедем. Коням небольшой отдых дадим, сами перекусим и поскачем. Переправлять нас не надо, пойдем левым берегом.

— Передай князю: со Свеном Харальдовичем я встретился, поговорил. Парень молод, горяч, мечтает о золоте, власти и славе. Скоро он против Харальда своих сторонников поднимет, многие даны Синезубым недовольны. Свен обещает свою дружину на берега Лабы привести, надеется к сече успеть.

— Хорошая весть. Передам дословно, — кивнул Будимир. — Успеет ли?

— Молим Рода, чтоб успел. Отец больше ничего не передавал?

— Больше ничего. Князь полон сил, деятелен, глядит соколом, люди ему верят, сердца горят. Хотя под Мекленбургом мы два дня протоптались и потери были большие.

— Понятно. А до Лабы как дошли?

— Хорошо, быстро, к тому времени уже вся земля на саксов поднялась. В Ратценграде князь Ингорь Белуна старшим назвал и сам с дружиной к войску присоединился.

— Хорошее дело, — обрадовался Славомир. Отношение полабян и их князя к походу до самого последнего дня делом было неясным. Властитель небольшого княжества, остатков некогда многочисленного народа, Ингорь был человеком осторожным. Знал: в случае чего его земли первыми попадут под удар христианского войска. И посему старался дружить с королем и его герцогами и христианам не мешал людей крестить. Если Ингорь присоединился к походу, значит, уверен в успехе.

После переправы Славомир все же дал своим людям короткий отдых. Конскую упряжь в порядок привести, снаряжение проверить, лошадей успокоить, дать им по твердой земле прогуляться. Корабли, после недолгого размышления, князь решил оставить у берега. Скорее всего, в ближайшее время они обретут новых хозяев. Первый же прохожий положит глаз на такое богатство. Ну и пусть. Поджигать лодьи Славомир не хотел, боялся выдать себя столбом дыма, а пускать их по течению… Все одно через половину поприща к берегу прибьет.

Простившись с гонцами и предупредив их об опасностях, дружина Славомира поскакала на закат. Ехали в бронях, через каждые два-три поприща пересаживались на заводных коней. Впереди шел сильный дозор из полусотни гридней. Иногда Славомир посылал небольшие отряды проверить, куда дорога на развилке сворачивает, на гору подняться или просто ехать вдоль дороги на расстоянии от основных сил. Земля чужая, враждебная, расслабляться здесь нельзя.

До вечера варяги прошли около восьми поприщ. Попутно спалили дюжину сел. Действовали по одному плану. Дозорные, заметив село, придерживали коней, дожидались дружину. Несколько воинов на свежих конях разбегались веером, выглядывая, разведывая окрестности. Затем на ничего не подозревающих селян вихрем обрушивалась стальная конная лавина.

Русы старались никого не убивать, только если кто сдуру за топор или копье схватится или какой разиня под копыта попадет. Разогнав перепуганных саксов по ближайшим оврагам, кустарникам да перелескам, село сжигали. Заодно две церкви спалили. Одну вместе с клириком.