Операция "Раскол" - Стивен Стюарт - Страница 14

В донесении капитана Салливена говорилось, что, решив перейти на сторону противника, Святло может так же быстро изменить свое побуждение. Необходимо действовать быстро, так как, если Святло пожалеет о своих действиях, жизнь Салливена окажется висящей на волоске. Как он подчеркивал, ничто не было зафиксировано на бумаге, и любая попытка вынудить Святло выполнить свое намерение под давлением шантажа легко может быть отвергнута как провокация Интеллидженс сервис. Но в этом случае он, Салливен, должен быть отозван.

Последний довод Салливена оказался достаточно весомым для того, чтобы те, кто производил оценку, отвергли все, что было им сказано ранее. Ведь нельзя надеяться на оценку человека, у которого явно сдают нервы. Требовалось найти иное объяснение действиям Святло. Поскольку в беседе с Салливеном он вскользь отметил высокий уровень жизни на Западе, Интеллидженс сервис решила (за отсутствием лучших мотивов), что поляком движут «материальные» интересы. Это было сделано просто потому, что перебежчики из восточноевропейских стран на Запад по «материальным» соображениям были наиболее распространенным явлением, и Интеллидженс сервис считала их людьми второго сорта. Таким образом, самый важный перебежчик, пришедший к англичанам в послевоенный период, был ими оценен фактически «за грош».

Перебежчику второго сорта обычно гарантировалось разрешение приехать и поселиться в Англии, но ему не оказывалось никакой помощи ни в организации переезда, ни в устройстве после прибытия.

В конце сороковых годов сотни мелких чиновников, обычно беспартийных, в странах Восточной Европы оказались в тяжелом положении из-за старых связей с англичанами. В английские посольства в соответствующих странах стали поступать просьбы о предоставлении политического убежища, которые затем направлялись к министру внутренних дел на подпись.

На этот раз, получив очередной список лиц с просьбой о предоставлении гарантии политического убежища, министр внутренних дел заупрямился: в списке слишком много людей, и среди них мало кто мог принести пользу Англии. Тогда список был направлен министру иностранных дел Эрнесту Бевину – номинальному правительственному куратору Интеллидженс сервис. Совершенно неожиданно для Интеллидженс сервис Бевин тоже отказался подписать список, более того, он подверг ожесточенной критике методы английской разведки в Восточной Европе, назвав их совершенно непригодными и бесполезными. Как он заявил, страны-сателлиты потеряны для Запада; вести политическую разведку в таких столицах, как Варшава, Будапешт и Бухарест, – это значит напрасно терять время; Интеллидженс сервис должна сосредоточить свои усилия в странах, где Англия еще пользуется влиянием и существует лишь угроза захвата власти коммунистами.

Критика Бевина была несправедливой. Англия все еще располагала единственным по-настоящему эффективным разведывательным аппаратом в западном мире. Организация Гелена в Западной Германии еще не развернула оперативную деятельность. Франция имела слишком много внутренних проблем, чтобы всерьез заниматься шпионажем. В Вашингтоне же все еще велись дебаты относительно того, необходима ли подпольная разведывательная деятельность в мирное время. В действительности же эти споры маскировали совсем иное. Вооруженные силы, государственный департамент и различные частные учреждения финансировали и проводили кровавые операции не только в странах Восточной Европы, но и в Советском Союзе. Вся эта секретная и не очень профессионально подготовленная армия разведчиков неизбежно оказывалась слабее при столкновении с таким широко финансируемым, снаряженным и подготовленным противником, как МВД-МГБ, вышедшим из войны сильным и более эффективным, чем прежде.

Бевин стремился исправить сложившееся положение. Выводя Интеллидженс сервис из Восточной Европы, он непоправимо ослабил всю организацию. У англичан не было достаточного опыта, чтобы действовать быстро и эффективно всюду, а они начали расставлять свои сети в слишком большом районе, располагая ограниченными средствами. Между тем в образовавшийся в Восточной Европе вакуум бросились профессиональные антикоммунисты из американской и западногерманской разведок. Убийства и нанесение увечий стали куда более обычными по мере того, как Интеллидженс сервис со своими традиционными изощренными методами уступала место новым конкурентам. Возможно, Бевин считал, что методы Интеллидженс сервис являются слишком деликатными в период, когда требуются более решительные действия. Быть может, он искал возможность глубже и активнее втянуть американцев в европейские дела, вынудить их ввести в действие свой собственный разведывательный аппарат.

А пока что Интеллидженс сервис с ужасом поняла, что Йозефа Святло низвели до уровня мелкой рыбешки. Наряду с другими ему было отказано в предоставлении политического убежища, и при этих настроениях Бевина нечего было и думать о пересмотре этого вопроса. А ведь фактически Святло был бесценной находкой – мечтой разведчика. И он был почти навсегда потерян из-за немыслимой некомпетентности. Только те, кто работал в правительственных учреждениях, могут понять, как такие вещи становятся возможными.

Сейчас же первейшей заботой Интеллидженс сервис был капитан Майкл Салливен. Если бы Салливен должен был сообщить Святло, что для него ничего не может быть сделано, то не исключено, что с целью самозащиты Святло не только убил бы Салливена, но и ударил бы по любому из его агентов в Польше. Если Интеллидженс сервис ценила Салливена, она не могла пойти на риск поспешного его отзыва из страны. По-видимому, Святло наблюдал за ним в ожидании ответа от Интеллидженс сервис, на что он дал срок в семь дней. Любое внезапное перемещение Салливена могло кончиться для него плачевно. Поэтому нечего торопиться с ответом, а следует в ходе негласных контактов с американцами выяснить, не займутся ли они тем делом, которое начал Салливен. Салливена следует проинструктировать, чтобы он сказал Святло, что им будут заниматься американцы.

Несмотря на презрение, с которым Интеллидженс сервис относилась в то время к американской разведке, она надеялась, что американские разведчики в своих подбитых гвоздями ботинках убедят Святло, что они намерены с ним работать, что англичане сделали свое дело и что ему обеспечено хорошее отношение в будущем.

На следующей встрече Салливен сообщил об этом Алису. Тот согласился с таким решением и вновь исчез. (Салливен возвратился в Лондон и впоследствии работал на Ближнем Востоке; умер от сердечного приступа в Бейруте в 1967 году.)

Между тем Интеллидженс сервис направила письмо в английское посольство в Вашингтоне, прося организовать неофициальную встречу с американцами по вопросу о Святло. Для главного представителя Интеллидженс сервис в Вашингтоне слово «неофициальную» означало лишь одно: связавшись по телефону с Нью-Йорком, он немедленно после этого отправился поездом на только что назначенную встречу с одним из высших руководителей знаменитой старой юридической конторы на Уолл-стрит – «Салливен и Кромвелл».

ГЛАВА 4. В ИГРУ ВСТУПАЕТ ЧЕЛОВЕК С УОЛЛ-СТРИТА

Аллен Уэлш Даллес, сын известного пресвитерианского миссионера, внук государственного секретаря, выпускник Принстонского университета, бывший офицер зарубежной службы и глава миссии Управления стратегических служб в Швейцарии во время Второй мировой войны, располагал всем на Уолл-стрит, чтобы быть принятым на самом высшем уровне. Там он пользовался большим влиянием. Высокий, общительный, корректный интеллектуал, одетый в слегка потертый твидовый пиджак, как человек, который может не заботиться о своем внешнем виде, Даллес располагал связями в самых высоких правительственных сферах. Хотя он и являлся старшим партнером в известной на Уолл-стрит юридической конторе «Салливен и Кромвелл», это было всего лишь прикрытием и оперативной базой для его подлинной деятельности. Потому что, несмотря на различные посты, он никогда не прекращал быть тем, кем он стал, покинув Принстон, – постоянным работником американской разведывательной службы.