50 гениев, которые изменили мир - Иовлева Татьяна Васильевна - Страница 19

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая

Летом 1939 г. в Эдинбурге проходил VII Международный генетический конгресс. Президентом его был избран Вавилов, что еще раз подтвердило высокий авторитет ученого среди генетиков мира, однако в выездной визе ему было отказано. Поэтому президентом конгресса стал английский генетик Ф. Крю, который, принимая мантию, печально сказал: «Вы пригласили меня играть роль, которую так украсил бы Вавилов. Вы надеваете его мантию на мои не желающие этого плечи. И если я буду выглядеть неуклюже, то вы не должны забывать: эта мантия сшита для более крупного человека».

Работать Вавилову становилось все труднее и труднее: с 1939 г. начался планомерный разгром генетики, которая в СССР была названа лженаукой. Но Николай Иванович не сдавался. Он издал под своей редакцией труды Дарвина, Менделя, Моргана, продолжал работать над книгой «Этюды по истории генетики», писал статьи, которые, правда, так и не увидели свет при его жизни. А ведь было достаточно всего лишь сказать «за» и незаметно вести исследования, как это сделали сотни селекционеров, официально признавшие правоту Лысенко. Но Вавилов отличался «мягкой непреклонностью», он знал, за что «пойдет на костер и будет гореть». Он спешил. Работа, выполненная им за 1940–1941 гг., поражает своим объемом и насыщенностью. Десятки статей, в том числе несколько на английском языке, руководство институтами и селекционными станциями…

Все это оборвалось в один миг. По настоянию Лысенко Вавилов был снят со всех постов (однако АН отказалась исключить его из своих рядов), а 6 августа 1940 г. ученого арестовали во время его научной экспедиции по Западной Украине. Ему предъявили обвинение во вредительстве и шпионаже. Разбирая походный рюкзак своего руководителя, Ф. Бахтеев обнаружил наряду с другими находками образцы реликтовой пшеницы полбы, о существовании которой не подозревали местные ученые, но которую предполагал найти здесь Вавилов.

9 июля 1941 г. состоялся суд. На закрытом заседании Военной коллегии Верховного суда СССР Николай Иванович был приговорен к высшей мере наказания – расстрелу.

Об абсурдности предъявленных ему обвинений можно судить по одному из них: «Портил посадочные площадки Ленинградского военного округа, производя засев аэродрома семенами, зараженными карантинным сорняком». Однако в Бутырской тюрьме приговор в исполнение приведен не был. 29 октября, когда немецкие войска подошли к Москве, Вавилова вместе с другими заключенными перевели в Саратовскую тюрьму.

В 1942 г. ему «смягчили» приговор – теперь ученому грозило 20 лет каторги в исправительно-трудовом лагере НКВД ввиду того, что он мог быть использован на работах оборонного значения. В тюрьме Николай Иванович написал давно задуманную им книгу об истории мирового земледелия, рукопись которой, к сожалению, не сохранилась. Весной 1942 г. Вавилов заболел цингой, потом подхватил дизентерию. А тем временем в мае его избрали членом Лондонского королевского общества – Английской академии наук, но об этом ученый уже не узнал. В лагерь Николай Иванович так и не попал: опять заболел дизентерией. 26 января 1943 г. Вавилов, благодаря работам которого страна получила невиданные ранее урожаи зерна, скончался в тюрьме от голода и истощения. Похоронили великого ученого в братской могиле для заключенных на Воскресенском кладбище Саратова.

В течение многих лет его судьба была неизвестна ни родственникам, ни коллегам по работе. Честное имя Вавилова было восстановлено только в 1955 г., а спустя 15 лет на месте его предполагаемого захоронения появился скромный памятник. Руководимый им институт генетики АН СССР получил его имя, была учреждена золотая медаль имени Вавилова за выдающиеся успехи в сельском хозяйстве. Живая коллекция Вавилова и его последователей, к счастью, сохранилась и все время пополняется. Селекционеры используют ее как исходный материал при выведении новых сортов. Двести лет изучали пшеницу до Вавилова, и всего чуть больше двадцати он. Но за эти годы число известных науке видов пшеницы удвоилось, а число ее разновидностей возросло вчетверо. Николая Ивановича с одинаковым основанием считают гениальным генетиком, растениеводом, селекционером, географом и ставят в один ряд с энциклопедистами М. Ломоносовым и Леонардо да Винчи.

(род. в 1863 г. – ум. в 1945 г.)

Выдающийся ученый-энциклопедист, естествоиспытатель, минералог, кристаллограф, геолог, химик, историк и организатор науки, философ, общественный деятель. Основатель геохимии, биогеохимии, радиогеологии, создатель учения о биосфере и ее эволюции в ноосферу. Академик Петербургской АН (с 1912 г.), почетный член западноевропейских АН и различных обществ. Основатель и первый президент АН УССР (1918 г.), организатор и директор Радиевого института (1922–1939 гг.), Биогеохимической лаборатории (с 1928 г.). Лауреат Сталинской премии (1943 г.), награжден орденом Трудового Красного знамени (1943 г.). Автор более 700 научных трудов и статей.

«Какое наслаждение “вопрошать природу”, “пытать ее”! Какой рой вопросов, мыслей, соображений! Сколько причин для удивления, сколько ощущений приятного при попытке обнять своим умом, воспроизвести в себе ту работу, какая длилась века в бесконечных ее областях! И тут он [человек] поднимается из праха, из грязненьких животных отношений… Здесь он понимает, что он сделал и что может сделать. Моя цель – познание всего, что возможно человеку в настоящее время и сообразно его силам (и специально моим) и времени. Я хочу, однако, увеличить хоть отчасти запас сведений, улучшить хоть немного состояние человека». Эти слова из дневника, достойные умудренного опытом философа, принадлежат 19-летнему Владимиру Вернадскому. С юных лет и до последних дней жизни он жил наукой, но не «сделался какой-нибудь ученой крысой», а оставался живым, эмоциональным, тонко чувствующим человеком. Деятельность этого крупнейшего ученого XX в. оказала огромное влияние на мировоззрение многих людей. Академик А. Е. Ферсман так писал о своем учителе и друге: «Десятилетиями, столетиями будут изучаться и углубляться его гениальные идеи, а в трудах его – открываться новые страницы, служащие источником новых исканий; многим исследователям придется учиться его острой, упорной, отчеканенной, всегда гениальной, но трудно понимаемой творческой мысли; молодым же поколениям он всегда будет служить учителем в науке и ярким образцом плодотворно прожитой жизни».

Родился Владимир 12 марта 1863 г. в Петербурге в либеральной семье Ивана Васильевича Вернадского, который после окончания философского факультета Киевского университета стал его профессором. Переехав затем в Москву, а позднее в Петербург, Иван Васильевич занимался анализом экономических проблем и изданием экономических журналов, преподавал политэкономию в Московском и Петербургском университетах. Владимир был сыном от его второго брака с Анной Петровной Константинович, дочерью украинского помещика, бывшей в молодости хоровой певицей и педагогом вокала. Вообще же родовые корни Вернадских уходят в середину XVII в., когда литовский шляхтич Верна боролся против Польши на стороне Богдана Хмельницкого; позже его потомки осели в Киеве.

Свое детство Владимир сначала провел в Петербурге, а затем в Харькове, где поступил в гимназию, а летом с семьей выезжал к многочисленным и гостеприимным полтавским родственникам. На всю жизнь он сохранил привязанность к языку, истории и культуре малороссийского края, специально ими занимался и в «Заметках по истории Украины» причислял себя к «родному племени украинскому». Культуру и общественные воззрения юного Владимира, естественно, формировало ближайшее семейное окружение. Особый след в его душе оставил старший сводный брат Николай, сын рано умершей от туберкулеза первой жены отца, замечательной русской публицистки М. Н. Шигаевой. Любимец семьи, необычайно одаренный юный художник и поэт, он был первым учителем Володи в чтении и письме, ввел его в сокровищницу мировой культуры.

• Предыдущая
• 19/31
• Следующая