Ответный удар. Дилогия (СИ) - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 101

Его путь в Ирак — был долгим и сложным. Он вылетел в Дубаи рейсом из Франкфурта — в Германии он находился в соcтоянии stand by — боевой готовности. В Дубае — он сменил документы и вылетел в Карачи по документам на имя Николаса Норта, британского подданного, инженера. В Карачи — он пересидел три дня, немного пообвыкся — и еще раз сменив документы, вылетел в Басру по документам на имя Хасана Талаля, родом из Хомса, гражданина Сирии. Во время сирийской войны — многие архивы были утрачены или сознательно уничтожены, а часть документов и даже бланков документов — попала в руки иностранных спецслужб. Нобл — бывал в Сирии, был знаком с местным диалектом арабского лучше, чем с другими. Так что — это было лучшее прикрытие из возможных. Басра — была на статусе почти что свободного города. Это была иракская столица нефти, и такой режим как в Багдаде устанавливать было нельзя. Зная страну и зная город — он нанял машину с водителем — бедуином. Эти водители — ездили очень хитро, возили запрещенные вещи, нужных людей возили. Потому что они знали, где и когда на постах стоят их соплеменники. С этим боролись, но с тем же успехом можно было бороться с дурной погодой.

Последним — в Багдад отправился Чема. Это было его сокращенное имя, настоящее — Хосе-Анхель — мало у кого было желание выговаривать. Этот — был латиноамериканцем, происходил из очень неприятной, полузабытой сейчас страны под названием Сальвадор. В Сальвадоре — в семидесятых и восьмидесятых шла долгая и страшная война с коммунизмом, причем стороны в выборе средств не стеснялись: обе стороны, в том числе и правительство применяли террор, сжигали непокорные деревни и убивали всех их жителей. В Сальвадоре — большую роль в войне играли США, причем открыто — Сальвадор для США стал чем-то вроде латиноамериканского Афганистана тех дней, с той поправкой, что войну они все таки выиграли. Сейчас вряд ли смогли бы — а тогда, в их распоряжении были сотни парней, прошедших ад Вьетнама, готовивших горные племена на отдаленных базах в приграничье, выживавших в порочном и опасном Сайгоне. В Сан-Сальвадоре в восьмидесятых — было не протолкнуться от оперативников ЦРУ, все равно что ТангСонНат ^[132]в миниатюре. А послом там был — некий джентльмен со странной фамилией Негропонте. Да, да, тот самый Негропонте, дипломат, не стесняющийся в средствах, позже ставший одним из влиятельнейших неоконов и «царем разведки». Именно он, по старой памяти и старым связям — предложил привлекать к совсем уж грязным делам сальвадорцев, которые не были гражданами США, и которые за двадцать лет поднаторели в пытках и издевательствах. Проблема была в том, что они вошли в регионы, где по хорошему нельзя было ни с кем и ни в чем — а американцев к пыткам привлекать было нельзя. Хотя бы потому, что существовал еще декрет, подписанный президентом Фордом, запрещающий любому правительственному служащему принимать участие в пытках и убийствах. Да… американцы конечно и пытали тоже, но их пытки — содержание в голом виде в камерах, пытка водой, прогулка в собачьем ошейнике, допрос женщиной, оскорбления — все это было как то несерьезно по меркам Востока. Да и даже это могло аукнуться… каждый случай пыток или жесткого дознания, попавший в прессу приводил к масштабным скандалам… да что пресса. Был, например, случай, когда жена во время развода со своим мужем, сотрудником оперативного отдела ЦРУ, стукнула в прокуратуру, что он участвовал в пытках. ^[133]А местным доверять было нельзя. Вообще ни в чем — американцы это поняли году к пятому. Так что привлечение сальвадорцев казалось отличным решением проблемы. Тем более, что на смену пожилым садистам — подросла новая смена. Например, банда Мара Лаватруча, наводившая шороху в тюрьмах США и даже за деньги взявшая под крышу сидельцев из итальянской мафии. ^[134]Они например, могли плоскогубцами вытащить из человека кишки через задний проход, если тот чем-то им досадил. Или картель Лос Зетас — бывшие бойцы мексиканского спецназа, перешедшие на сторону наркоторговцев. Эти — любили «эль-гуисо». В переводе — тушить, берется двухсотлитровая бочка с соляркой, пробиваются внизу дырки, в бочку сажается связанный человек, наливается солярка и поджигается. Солярка горит плохо так что поджаривается человек долго. Эти — и вовсе специально переправляли новобранцев через границу, делали им документы и заталкивали на службу в армию США, если и повезет — то в морскую пехоту, чтобы за счет дяди Сэма они поднабрались нужного в криминальной нарковойне боевого опыта. Но Чема был не из таких — его официально пригласили в ЦРУ… ну, почти официально. И он тоже — успел отметиться и в Афганистане, и где только еще…

В отличие от остальных — Чеме в Ираке официально появляться было нельзя. Совсем нельзя. Потому что он участвовал в пытках на территории Ирака, некоторые из тех, кого он пытал были живы и занимали сейчас посты в армии и разведслужбах. Если его опознают — то лучшее, что его ожидает это пуля в голову. А может быть и по-другому: ведь иракцы со времен Саддама тоже умели пытать. Так что ЦРУ даже сомневалось, стоит ли отправлять Чему — но решили отправить, на случай, если русского тоже придется пытать — любой, кто смотрел фильмы про русских, знал, что они просто так не сдаются. Так что Чема шел очень долгим и очень сложным путем. Он прибыл в Карачи, отправную точку многих специальных операций ЦРУ, город, где жили тридцать миллионов человек, и как минимум треть из них — в ужасающей нищете. Там — он сменил документы и явился в один из многочисленных офисов, которые вербовали людей на работы. Пакистан, некогда создавший самостоятельно (почти) атомную бомбу и задумывавшийся в семидесятых об исламском варианте социализма ^[135]— теперь если что и экспортировал, так это гастарбайтеров во все страны Залива. Чема явился в офис, где набирали гастарбайтеров на работу в Тегеран — он был маленький, смуглый, отрастил бороду и никак не походил на белого кяфира. Да там и не разбирались — гастарбайтер он и есть гастарбайтер. Через Белуджистан их на автобусах — повезли в Иран и так довезли до Тегерана. Не обыскивали — Исламская республика Иран нуждалась в дешевом труде, поэтому полицейским и стражам на границе было предписано не вмешиваться. Поработав два дня на стройке небоскреба — Чема сбежал, в нужном месте, в тайнике нашел еще один комплект документов, деньги и поймал машину, идущую в Ирак. На границе — тоже не досматривали: смысл?

Так Чема оказался в Багдаде — на полулегальном положении и со скверными, если учитывать поставленную русскими работу контрразведки документами — но все же оказался…

Главным среди всех был Меликян, его путь был самым простым и он прибыл в Багдад первым, потому — он и занимался обустройством группы. Первым делом — он снял два дома, один — в районе Аль-Хамра, второй — в Аль-Вазирии, недалеко от Тигра, в противоположном районе города. Больше — он снимать не стал, мало ли. Контрразведка может следить и за этим и сделать выводы. Еще — он снял номер в отеле Палестина, куда и заселился. Потом — он два дня потратил на рекогносцировку: путешествия по городу с двумя камерами, одной обычной и одной скрытой. Скрытая — была вмонтировала в оправу очков, она снимала постоянно и передавала отснятое изображение в память мобильного телефона, точнее — мобильного коммуникатора, лежащего в кармане. Вторая камера — была самой обыкновенной, Сони, и ей он снимал то, что могло заинтересовать туриста.

Вторым прибыл Мамука. Он снял себе виллу в довольно богатом районе Новый Багдад — на юг от Багдада на правом берегу Тигра. Подписывая договор, он удивился — здесь эта вилла была как бы для среднего класса, в то время как на его отчаянно нищей родине такую могли себе позволить только богачи. Вроде как — они жили правильно, они вступили в НАТО, правда, в качестве ассоциированного члена (это значило, что за них НАТО впрягаться не обязано) и стали кандидатами на вступление в Евросоюз. Но жили они бедно, в горах даже и недоедали, не видели мяса. В то же время здесь, при диктатуре и нарушении прав человека — жили богато, и это не говоря о России. Была в этом какая-то глобальная несправедливость.