Высота (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна - Страница 62

• Предыдущая
• 62/96
• Следующая

   - А в последние дни тем более, - глаза кухарки злобно сверкнули.

   - Нюра, если ты намекаешь на диету, то это только во благо!

   - Чего ж ты Федьку какого или Стаса на силос не переводишь? Шефа то с Лешенькой за что?

   - Стас с Федькой и без того тощие! - проворчал инструктор. - Им бы нарастить чего-нибудь, чтобы центр тяжести появился! Болтаются в воздухе, как сосиски.

   - Так у Глеба Викторовича и Лешки как раз все есть, зачем им мордовать себя?

   - Нюра! - не на шутку разозлился Кузьмич. - У Булавина за два дня на три секунды скорость улучшилась! Уж не знаю, от голодной злости, от потери пары кило или еще от чего, но моя система работает. А Лешке... Скис он без Ритки, никаких трудностей в жизни не осталось.

   - Ирод ты безжалостный! - пробурчала недовольная кухарка. - У наших голубков только все налаживаться стало!

   - Кстати... - уж что-что, а информацией баба Нюра владела, как никто. - Как у них... шуры-муры продвигаются?

   - Как-как... - женщина присела рядышком на ступеньках и задумчиво всмотрелась в голубую высь. Там, под облаками, самолет со спортсменами, а на земле, возле ангара суетится молодая девушка. Она вся в делах: собирает расписки с новичков, делает записи в журналах, но глаза, раз от разу, обеспокоенно поглядывают в высоту. - Пока вроде держатся. Она ему в салаты мясо подмешивает да в суп двойную порцию курятины кладет, чтобы не отощал. Высыпаться дает и мозги не компостирует, а что еще для счастья Булавину надо?

   - То-то я у себя в похлебке мяса три дня не видел, - Кузьмич, как всегда воспринимал информацию выборочно.

   - Ух, будь моя воля, сидеть тебе, Иван, на хлебе. Что шеф, что Настя с Лешкой вот-вот на людей кидаться начнут. Прыгают без роздыху, а кушают, как птички.

   Но Кузьмич ничего не ответил, разгладил пышные усы и поднялся. Что ему с глупыми бабами болтать? Им лишь бы желудки мужикам набивать, у него же цели глобальнее - чемпионат страны!

   Булавин думал также, не обращая внимания на легкие вспышки злости и усталость. В конце концов, босс он здесь или не босс? Работники и спортсмены тихо терпели барские причуды, с ностальгией вспоминая те дни, когда Глеб Викторович допуска в небо не имел. Не коснулась его раздражительность только помощницы. При Карине Булавин старался держаться, делал свое дело и не ругался. Остальные только блаженно наблюдали, как парочка украдкой с нежностью поглядывает друг на друга.

   Но у всякого самоконтроля есть свой предел. Когда к вечеру третьего дня усиленных тренировок Глеб подвернул ногу, спрятаться подальше предпочел даже Дольф. Отстегнутый парашют одиноко валялся на земле, а его хозяин бросил все и ушел с поля.

   Хромающего Булавина Карина заметила еще из окна общей спальни. Сердце чуть из груди не выпрыгнуло, когда на его бледном, напряженном лице она рассмотрела настоящую боль. Ни ушибленное плечо, ни прежние травмы такого мучения не вызывали. Испугавшись, девушка в мгновенье ока сбежала по лестнице, навстречу к мужчине.

   - Милая, давай попозже! - он на ходу пресек любые вопросы.

   - Глеб, но... - она разрывалась между желания обнять его, утешить и намерением отругать за фанатичное рвение. Видела ведь своими глазами, как не бережет себя, безумно рискует, не отдохнув, уходя на новый подъем.

   - Карина, просто молчи! - грозно рыкнул Булавин.

   - Тебе очень больно? - чуть слышно прошептала она. Руки тряслись от захлестывающих эмоций.

   - Черт! Да, мне больно! Довольна ответом? - Глеб плотно стиснул зубы. От ярости хотелось кричать. - Я теперь на несколько дней выпал из обоймы! Знаешь, что это значит? Никаких тренировок, никакой подготовки! Так понятно?

   Девушка молчала. Все слова потерялись, только глухое непонимание осталось на душе. За что?

   От помощи он отказался. Бросил злобный взгляд на протянутую руку и медленно побрел к лестнице. Какие силы понадобились, чтобы преодолел путь на второй этаж - сама не понимала. Видела, как сжимают перила сильные пальцы. Костяшки белели от напряжения, но Глеб молчал. Ступеньку за ступенькой оставлял позади, увеличивая расстояние между ними. Карина не двинулась с места. На глаза от обиды нахлынули слезы, но сдержалась. Подняла голову повыше, промаргалась.

   "Просто с ним не будет, не жди, но любви он достоин больше, чем кто бы то ни было!" - вспомнились слова Анастасии Павловны, сказанные на прощание после памятного дня рождения.

   - Просто... с Глебом... - она махнула рукой и отправилась доделывать оставшиеся дела в рабочий кабинет.

   Анализировать произошедшее совершенно не хотелось. Не прошло и трех суток с тех пор, как они сидели, обнявшись на ночном крылечке, и любовались звездами. Тогда она сдержалась от признания в любви, сейчас сдержалась в другом.

   На сколько еще хватит выдержки?

   ***

   Спать ложились поздно. Когда Карина вернулась в комнату, Глеб был уже в кровати. Девушке он не сказал ни слова, но упаковка с таблетками на прикроватной тумбочке без слов сказала все - с физической болью он справился.

   В одиночку принимать душ было непривычно. Никто не выхватывал из рук шампунь, не донимал игривыми ласками, не заворачивал в махровое полотенце... Обычная теплая вода, жесткая мочалка, пенный шампунь - все, как нужно, вот только самого главного, казалось, нет. Глаза защипало от предательских слез, но и здесь удержалась. Расплакаться перед Булавиным было страшно. И дело не в гордости - боялась отпугнуть.

   Глеб молча наблюдал, как она вышла из ванной, расчесывая влажные волосы, сбросила легкий халатик и выключила свет.

   - Спокойной ночи, - послышался ровный женский голос, и на самом краю кровати, укутавшись по уши в одеяло, свернулась хрупкая фигурка.

   - Карина... - он пододвинулся поближе. Горячая ладонь тут же легла на бархатное бедро, поглаживая. - Я не хотел на тебя накричать.

   - Меня обидело не это, - она не двигалась. - Меня страшит то, что ты с собой творишь.

   - Я такой, какой есть, - неожиданно сухо ответил мужчина. Подобные разговоры его достали еще во время брака с Мариной. - Это моя жизнь, и менять ее я не стану, даже ради тебя.

   - Да куда уж мне... - убирая мужскую ладонь со своего тела, прошептала девушка.

   Глеб прикрыл глаза. Вот что в этот раз он сказал не так? Ведь обиделась, явно обиделась. Чертова женская логика! Боль в ноге снова дала о себе знать, словно нарочно усиливая злость.

   - Я завтра в город планирую, - отворачиваясь в другую сторону, холодно уведомил он. - Если хочешь, отвезу тебя к родителям...

   И на последнем слове запнулся. Как ледяной водой окатило. Уж очень неоднозначным вышло предложение. В прошлый раз она собиралась ехать к родителям навсегда, а сейчас он будто бы сам пытается туда увезти. Карина, судя по странному молчанию, восприняла все именно так.

• Предыдущая
• 62/96
• Следующая