Обсидиан (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 34

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая

— Конечно, — резким тоном подтвердил король. — Ты, как младший сын короля Кловиса, связан священным договором, и тебе придётся принести брачные клятвы, а уж осуществить свой брак Ивар как-нибудь сумеет. Я не сомневаюсь, что он сделает это гораздо раньше, не дожидаясь принесения обетов. Он уже давно смотрит на тебя с вожделением, хотя и дрожит от страха, как мышь, когда ты приближаешься к нему.

— Нет! — чуть не плакал Сури. — Я никогда, никогда… И он в сговоре с Ниамом…

Инген подошёл к нему и заставил поднять голову и посмотреть на себя.

— Поверь мне, Сури, так и будет. Как только Ивар узнает, что ты для него не опасен, он тут же откажет Ниаму. Тому почти сто, регентство при нём продлится совсем недолго, а с тобой — восемьдесят лет. К тому же Ниам — изменник до мозга костей, никто в здравом уме не захочет пускать эту гадину в свою постель. Ивар заключит брак с тобой, даже если ему придётся сделать это силой. Я бы на его месте поступил именно так.

Сури произнёс:

— Мне надо или бежать, или умереть вместе с тобой. Ты можешь… забрать меня с собой?

— Нет. Я не могу и не хочу этого делать. Одевайся, мои гвардейцы проводят тебя к Тирнону, — приказал Инген. — Мы с ним всё подготовили для твоего отъезда. Не теряй времени.

Он склонился к Сури и поцеловал его. Инген посмотрел на него внимательно, пристально, стараясь запомнить, а затем быстро отошёл. Он открыл одну из дверей, повернулся к мальчику вполоборота и произнёс, не глядя на него:

— Прощай, мой супруг. Я… я люблю тебя.

Он стремительно скрылся за дверью. Сури остался один. Он понимал, почему Инген так поступил: он не хотел долгих и тяжёлых прощаний, не хотел слёз и поцелуев. Это было слишком больно… И он, наверное, даже был благодарен ему за то, что он был твёрд и непреклонен, за то, что он был настоящим королём, за то, что он избавил их обоих от мучительного расставания.

— Ты жесток, Инген Чернокрылый, но я люблю тебя, — прошептал принц.

Мальчик оделся, еле справляясь с застёжками и шнурками, так слабы и непослушны были его пальцы, и вышел из комнаты. Следующая за ней была пуста, а ещё в следующей стояла охрана. Эльфы воззрились на него в немом изумлении.

— Проводите меня к магу Тирнону, — сказал Сури.

— Да, нам так было приказано, — подтвердил один из гвардейцев.

Принц не сомневался, что уже через несколько минут по дворцу разлетится весть, что супруг короля больше не уничтожает всю магию вокруг себя, но тут же он подумал, что эльфы, наверное, догадаются и о том, что означает изменившаяся аура Ингена. Он замечал, что мир вокруг видится ему совсем не таким, каким был раньше: красочнее, многообразнее, сложнее. У каждого из стражников была своя неповторимая аура, даже неодушевлённые предметы порой имели её и, кажется, жили своей тайной жизнью, но его это совершенно не интересовало. Ему было бы всё равно, если бы мир сейчас вспыхнул в пламени и сгорел… Он больше не увидит Ингена, своего супруга, короля и возлюбленного.

Тирнон был поражён, когда в его покои пришёл принц. Он осматривал и даже ощупывал его, расспрашивал обо всех подробностях вчерашней ночи. Сури равнодушно отвечал.

— У нас нет времени, мы поговорим в дороге, — пробормотал Тирнон. — Я уже всё собрал. Мы должны были выехать прямо сейчас, но мне нужно будет провести над вами ряд ритуалов. Теперь вас легко найти с помощью магии, и потребуются амулеты и специальная защита, иначе Ивар быстро вас отыщет, мы даже не успеем сесть на корабль. Ещё мне нужно рассказать вам одну… историю. Инген не хотел, чтобы вы винили себя в его смерти, принц.

Маг достал из шкафа посеребренный ларец, украшенный затейливыми узорами, и поставил на стол перед Сури. Внутри лежал нож из непроницаемо-чёрного обсидиана.

— Вот. Это оружие не видело света более двухсот лет. Таких ножей осталось в мире три или четыре. Это особый камень с горы Флаохад. Этот нож убил Ингена.

Сури поднял на Тирнона пристальные чёрные глаза.

— Его убила моя кровь.

— Да, принц, ваша кровь, но до неё — этот нож. Король убил им своего брата за предательство. Другим предателем был Гарет, наложник короля, он перерезал себе горло на теле Ирсы, потому что любил его. Этим самым ножом. Из двойной смерти и соткалось проклятие. Гейс.

Мальчик ничего не ответил, погружённый в свои мысли. Этот Гарет, о котором рассказал Тирнон… Он любил принца-предателя так, что лишил себя жизни. Неужели он, Сури, не любит своего супруга столь же сильно? Инген показал ему, где находится сердце. На этот раз он будет умнее. К тому же, даже неопасная рана, нанесённая клинком из обсидиана, убьёт его, как и любого другого эльфа.

— Ну, вот и всё, — пробормотал Тирнон, не зная, что ещё добавить к этой истории. — Я сейчас поднимусь в свою лабораторию и кое-что подготовлю для проведения ритуалов. Это займёт час или два. И ещё мне нужна ваша кровь, принц.

— Да, конечно, — Сури протянул магу руку. Его вполне устраивало то, что маг собирается оставить его одного.

Тирнон достал с полки маленький серебряный нож, чистую ткань и флакон из тёмно-красного стекла.

— Я думаю, всё дело именно в переходе в род тёмных эльфов.

— Что, простите? — не сразу сообразил Сури, занятый своими размышлениями.

— Ваше проклятие снялось потому, что вы перешли в род тёмных эльфов, — повторил маг. — Я так думаю. Оно лежало на вашей семье или на всём народе светлых эльфов, а вы лишь были его воплощением и носителем. Об этом говорит ваше имя — предыдущее имя, данное при рождении. Вы понимаете, какая это редкая удача? Какое удивительное совпадение?

Мальчик посмотрел на него безо всякого интереса.

— Не понимаете? Эльф с таким проклятием вообще вряд ли сможет вступить в брак, но с вами это произошло. — Тирнон сделал большой надрез на ладони Сури и начал выдавливать кровь в фиал, продолжая рассуждать: — Если бы это был брак с женщиной — она вошла бы в ваш род, а не наоборот, и всё осталось бы по-прежнему. Стань вы младшим мужем светлого эльфа — вы бы остались частью своего народа, и заклятие тоже бы не исчезло. Понимаете теперь, как вам повезло, ваше высочество?

— Вот только Ингену не повезло.

— Он прожил со своим проклятием двести лет, небывало большой срок. Многие считают, что гейс даётся только для того, чтобы быть нарушенным. Быть может, вашей общей судьбой было встретиться, чтобы снять ваше проклятие и исполнить его.

— А полюбить друг друга? — всё с тем же безучастным видом спросил мальчик.

— Я разбираюсь в магии, — проворчал Тирнон, — а не в любви.

Он заткнул флакончик серебряной пробкой и удалился, прошелестев по полу богато расшитым одеянием из янтарно-жёлтого бархата. Как только он скрылся за дверью, выводящей на узкую витую лесенку, Сури вынул нож из ларца, вложил его в хранившиеся там же ножны из тёмного дерева, покрытые незнакомыми рунами, и спрятал под верхним одеянием.

Он чувствовал в складках одежды опасную тяжесть ножа и думал о том, хватит ли у него смелости на этот раз. Самым страшным была вовсе не боль, а ощущение того, как медленно и неотвратимо уходит из тебя жизнь. Он бы не хотел снова пережить эти жуткие минуты. Надо всё сделать быстро. Но не сейчас: Инген ещё жив, а он обещал ему… Как только король будет мёртв…

Мальчик просидел в покоях Тирнона довольно долго, прежде чем дверь распахнулась и на пороге показались двое эльфов. Судя по одежде, оба были из гвардии короля.

— Король вас требует, ваше высочество, — сказал один из них.

Сури вскочил со стула. Он не верил в счастливое избавление. Скорее всего, Инген решил всё же попрощаться с ним… по-настоящему попрощаться.

Они вышли из комнаты и направились в сторону парадных помещений дворца.

— Как он? — не выдержав, спросил Сури.

— Король… слабеет, — ответил один из эльфов.

Принц от этих слов почувствовал, что и сам уже едва может идти. Скоро всё будет кончено. Осталось полдня.

Дворец был необычно пустым и тихим. Сури представил, как все придворные сейчас веселятся на празднике в полях и садах, пока их король умирает.

• Предыдущая
• 34/38
• Следующая