Выбери любимый жанр

Длиннохвостые разбойники (сборник) - Скребицкий Георгий Алексеевич - Страница 1

1/40
Следующая

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Георгий Алексеевич Скребицкий

Длиннохвостые разбойники

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

О моём друге

Тяжело писать о близком человеке, который долго шёл рядом, а теперь его нет. Не раз мы путешествовали вместе по стране, коротали дни на охоте и на рыбалке, в погожие летние и осенние дни собирали грибы в лесах Подмосковья. И часто говорили о литературе для детей. Нас роднило то, что оба мы писали о людях, влюблённых в природу, о животных и птицах, о путешествиях и всяких приключениях с нами.

Георгий Алексеевич за тридцать лет написал немало хороших книг. И читатели – прежде всего дети, подростки – узнавали с его помощью многое в прекрасном мире нашей природы.

Был он удивительным тружеником: написал много, но сказал далеко не всё, что задумал. В записных книжках у него были заметки о новых замыслах, но они так и остались неосуществлёнными.

Работал он каждый день и без всякой натяжки мог сказать, что свой труд за письменным столом считает «сладкой каторгой».

– Начинаю новую книгу. Возникают образы, и все они как шахматные фигуры в длинной и сложной партии, – говаривал он мне. – Зародились они в моей голове и по моей указке живут: страдают и радуются. Великая в этом сладость! А записать все замыслы на бумаге, начать и удачно завершить сюжет – ну просто «каторга»!..

Он не расставался с записной книжкой, раскрывал её часто и вносил в неё зарисовки даже в свободные минуты на охоте и на рыбалке. А если не писал, то рассказывал: сочно, образно, выпукло. И всегда обнаруживал ту удивительную точность языка, которая отличает подлинно интеллигентного, образованного человека. Он любил народный говор, но ненавидел словесные сорняки, ругань и всякие непристойности, уходящие корнями в далёкую российскую дикость.

Каждую новую книгу он начинал трудно, как и положено истинному мастеру. Запирался дома, к телефону не подходил. Мы это знали и в такое время его не тревожили. Но проходил месяц, другой… и вдруг раздавался звонок.

– Живой? – спрашивал он.

– Ага.

– Я иду в фарватере, как говорят моряки, и скоро доберусь до цели. Но утомился дьявольски, хочу глотнуть свежего воздуха за городом. А между прочим, ледок окреп, и кто-то ринулся уже за окуньками. Не пора ли и нам?

– Самое время.

– Ну, готовься, а я пойду машину проверить.

Это означало, что завтра можно отправляться в путь.

На охоте везло нам не часто. Бывало, послушаем по весне одиночного вальдшнепа в березовой куртинке под Москвой или выпалим по десятку патронов на утином перелёте. А то побегаем на под слух за гончей по чернотропу и под вид им одного косого. Но чтоб ягдташ был полон, как подушка, – такого не припомню.

Рыбалка случалась добычливее, да и то, если ехали мы с очень сильным желанием одарить друзей плотвой или окунями и направлялись за тридевять земель – к голубым озёрам Валдая, или на Оку – почти под Касимов, или за Переславль – на реку Вёксу, или на просторы волжских морей. А частенько и так бывало: посидим летом под ракитой, повздыхаем, что оскудел водоём, послушаем перепелиный бой, Коростелёву трещотку да надышимся всласть ароматами луговых трав.

– А как же быть с ухой, Егорушка? – спрошу я.

– В другой раз. Нынче во сне уху повидаем, и на том спасибо!

Был он человек добрый, благородный. К тому же обязательный и точный. Дружить с ним было легко, в радость: ведь действительно человеку дороже всего человек!..

В конце 50-х годов стал он грузнеть и однажды пожаловался на резкую боль в почке. Врачи тогда вылечили его.

Летом 1964 года поехал он на Выставку достижений народного хозяйства СССР. Там он долго беседовал с ребятами в павильоне юных натуралистов, сидел на берегу пруда под плакучей ивой и глядел, как незадачливые рыболовы охотились за карпами. Неожиданно он почувствовал себя плохо, и через день пришлось его доставить в больницу с приступом острой боли в сердце. Врачи установили инфаркт. Месяца через полтора здоровье его пошло на поправку. Он уже собирался выписаться из больницы и уехать в санаторий. Но случился второй инфаркт. Сердце отказало. И 18 августа 1964 года мы потеряли писателя и друга.

Моё поколение охотников, следопытов и натуралистов давно свыклось с близким нам именем Георгия Алексеевича Скребицкого. А про детей и говорить нечего: своему «дедушке-юннату» написали они сотни, тысячи восторженных писем и встречались с ним очень часто.

Общаясь с Георгием Алексеевичем из года в год, я никогда не задумывался, какое место принадлежит ему в русской литературе, открыто обращённой к людям на природе, к большим раздумьям об извечной красе наших российских просторов.

Но теперь я вижу отчётливо. Зачинали эту литературу Иван Сергеевич Тургенев и Сергей Тимофеевич Аксаков. В наши годы продолжали её Михаил Пришвин, Виталий Бианки, Иван Арамилев, Александр Шахов, и сейчас продолжают многие их младшие товарищи. В их произведениях весьма большое место уделено пейзажу, природе, натуралисту, великой охотничьей страсти следопыта.

Георгий Алексеевич Скребицкий расширял границы нашего представления о том прекрасном в природе, что помогает нам лучше видеть свою Родину и горячо любить её. Любовь к природе была у него неиссякаемым источником великой любви к Родине.

В «Рассказах охотника» и в «Охотничьих тропах» Г. Скребицкий – враг браконьерства и вдумчивый советчик молодого человека, впервые взявшего ружьё в руки. В книге «С ружьём и без ружья» он делает упор на то, что радует в природе и достойно пристального внимания думающего наблюдателя. Зоркий глаз и фотографический аппарат дают иной раз так много, что нет необходимости и вспоминать о задуманном выстреле. В «Лесном эхе» собраны его рассказы о первых шагах будущего натуралиста и проводится мысль, как важно с малых лет бережно относиться к природным богатствам. В большой книге «За лесной завесой» – как бы весь Скребицкий: натуралист, прекрасный человек, которому много пришлось встречаться с лесниками, охотниками, рыболовами, учёными, пастухами, юными натуралистами.

Книги Г. А. Скребицкого: «Весёлые ручьи», «Друзья моего детства», «Листопадник», «Лесной голосок», «Лесной прадедушка», его повести о детстве и юности: «От первых проталин до первой грозы», «У птенцов подрастают крылья» – заслужили большую любовь читателей.

В книге «За лесной завесой» Георгий Алексеевич писал, обращаясь к своим читателям:

«Родная земля – родная природа, сколько радости, сколько счастья подарила она мне за мою долгую жизнь. И я от всей души хочу, чтобы эти радости, это счастье выпали на вашу долю».

И эта радость не оставляет нас, когда мы идём от рассказа к рассказу Георгия Скребицкого, путешествуя вместе с автором по просторам Родины.

Был он человек большого и светлого таланта, и книгам его уготована счастливая и долгая жизнь.

Вл. Архангельский

Рассказы