Опаленные крылья - Эштон Элизабет - Страница 25

Что Дениза пыталась сказать? Что Арман хочет ее и что она должна, в конце концов, уступить его требованиям? Она ошибается, этого никогда не произойдет.

— Хотя луна и земля неразрывно связаны, они не могут встретиться, — вздохнула Джулия. — Не беспокойся, Дениза, я не заберу у тебя возлюбленного.

Художница отвернулась и глубоко вздохнула. Сняв портрет Армана с мольберта, она повернула картину лицом к стене.

— Возлюбленный на ночь, — с горечью сказала она. — Только на одну ночь.

Установилась очень жаркая и душная погода, и, хотя Бьянка поправилась, Арман не предлагал возобновить утренние верховые прогулки. Джулия редко видела его — он почти не появлялся за столом — и делала вид, что рада его отсутствию. Откровения Денизы потрясли ее, и она решила, что Арман никогда не добавит ее к своему списку побед. Правда, он и виду не подавал, что хочет этого. И все же Джулия скучала по нему. Его присутствие волновало ее, и она ловила себя на том, что всякий раз, когда он приходит в дом, чтобы выпить чашку кофе в компании Жиля Боссэ, она прислушивается к его голосу и с трудом сдерживает себя, чтобы не остановиться в коридоре в надежде встретиться с ним.

Кордэ объявили, что они в конце июня уезжают в Бретань, но Джулия не почувствовала сожаления. Ги также пообещал, что до отъезда обязательно свозит ее в Ле-Бо, как только достанет машину. И вот, в одно прекрасное июньское утро, когда на улице не было так душно, он пришел к Джулии в приподнятом настроении и сказал, что все уладил. Как ему это удалось, она не знала, но предположила, что Арман смягчился. В конце концов, это была абсолютно безобидная поездка. Джулия не слышала, что Арман уехал на соседнее ранчо вести переговоры о правах на воду и вернется только под вечер. В его отсутствие Ги просто сам взял машину. Когда же Джулия собралась сказать деду, что уезжает и вернется, вероятно, поздно, ей сообщили, что ему сегодня хуже, чем обычно, что он провел бессонную ночь и теперь спит.

— Но мы точно вернемся к ужину, правда? — спросила она Ги. — Я немного беспокоюсь о дедушке. У него больное сердце, и мне не хотелось бы его волновать своим отсутствием.

— Конечно вернемся, Ле-Бо не так далеко, — заверил он. — Я ни за что на свете не стану лишать дядю Жиля удовольствия видеть тебя вечером.

Джулия, однако, колебалась, чувствуя какую-то непонятную тревогу.

— Да не волнуйся ты так по пустякам, Джулия, — сказала раздраженно Дениза, которая присутствовала при разговоре. — Дядя Жиль прекрасно проведет несколько часов без тебя. Ты же так хотела посмотреть Ле-Бо, а теперь у Ги появилась возможность отвезти тебя туда. Eh bien, поезжайте!

— А ты разве не едешь с нами? — продолжала упорствовать Джулия, которой не хотелось оставаться наедине с Ги.

— У меня много работы, — объяснила Дениза. — Сегодня прекрасное освещение, при котором получатся хорошие наброски быков в тростниковых зарослях. Кроме того, я уже видела Ле-Бо, и это место мне совсем не понравилось. Поезжайте вдвоем и хорошо проведите время.

Джулия наконец согласилась. Она надела простое белое платье с короткой прямой юбкой и босоножки. День обещал быть очень жарким, а в этой одежде она чувствовала себя комфортно. Ги нарядился в яркую рубашку с короткими рукавами и шорты, а большая шляпа с огромными полями, довершавшая его костюм, придавала ему смешной вид. Джулия с уверенностью подумала, что с таким нелепым маленьким человечком вполне сможет справиться сама, ежели что.

Ее настроение улучшилось, когда они понеслись в машине по плоской равнине. За исключением поездки в Марсель, она во второй раз уезжала с ранчо и теперь даже обрадовалась этой загородной прогулке. Однако Ги, казалось, совсем не спешил добраться до цели их путешествия. Он направился в Арль, где сделал остановку на завтрак, заявив, что они не смогут найти приличной еды в Ле-Бо. Джулия не возражала. Ей нравился Арль, Ворота Камарга, как его называли. Позавтракали они на берегу реки под деревьями. Ги засиделся за едой, совсем не спеша продолжить путешествие. Джулия несколько раз подгоняла его, но он не двигался с места.

— Здесь хорошо, — сказал он, продолжая сидеть. — Что за спешка? У нас впереди весь день.

Когда они вновь сели в машину и повернули в сторону голых коричневых склонов Альп, перевалило за полдень.

Ле-Бо был высечен в отвесной гладкой скале, как орлиное гнездо. Давным-давно там находилась крепость средневековых баронов одного из самых ужасных семейств Прованса. Его мужчины были более надменны, чем пэры, и более жестоки, чем самые отъявленные тираны — владыки Оранжа и властители Арля, справедливо именуемые в народе «волками Ле-Бо». В конце концов при последнем бароне, который слишком часто восставал против своих сеньоров, огромный замок был разрушен до основания. Но несмотря на то, что разрушители потрудились на славу и сделали свою работу добросовестно, довольно много укреплений осталось на прежнем месте, поскольку высечены они были в сплошной поверхности скалы. Сохранилась и главная башня этого страшного замка, стоящая на самой вершине скалы и смотрящая на южную равнину. Вокруг и ниже виднелись улицы с остовами домов и осыпавшиеся линии некогда мощных бастионов, среди которых теперь вовсю буйствовала растительность. Нависавшие над ними утесы были выжжены солнцем и гладко выскоблены ветрами. В этом безлюдном месте, по общему мнению, и прогуливались верхом на рассвете призраки властителей Арля.

Ги припарковал машину на маленькой площади перед гостиницей, стоявшей у начала извилистой дороги, которая вела вверх между разрушенной деревней и глубоким оврагом. Ги купил билеты у апатичного служителя, разглядывавшего их с некоторой враждебностью. Они были последними посетителями — все остальные уже разошлись по домам, и он сам хотел поскорее покинуть это место, предоставив его призракам.

Джулия и Ги, поднявшись по каменистой тропинке, вошли в разрушенную деревню через калитку, где когда-то стояла железная, запиравшаяся на засов дверь. По ту сторону оказалось заросшее травой плато, над которым возвышалась разрушенная главная башня, незрячие глазницы которой вглядывались в равнину, и разнообразные, наполовину уничтоженные цитадели с остатками лестниц, начинающихся из небытия и ведущих в никуда. Под главной башней скала вертикально обрывалась в головокружительную пропасть.

— Волки Ле-Бо внушали ужас всей округе, — заговорил Ги. — Они совершали набеги, похищали людей для выкупа, не разбираясь, могут ли их пленники заплатить или нет. Невыгодных узников они просто сбрасывали с главной башни замка на настил над пропастью и до слез смеялись, наблюдая за агонией несчастных. Это было для них самым лучшим развлечением. Несколько дикое чувство юмора и жестокие нравы.

— Тьфу! — передернулась Джулия. Обрыв принял зловещий вид. — Не говори мне больше ничего!

Небо позади безглазой башни средневекового замка, охраняющей безграничную равнину внизу, уже стало приобретать золотистый оттенок.

— Ле-Бо теперь предлагает более цивилизованные развлечения, — продолжал Ги, искоса поглядывая на Джулию. — Может, ты все же передумаешь и останешься посмотреть рассвет? Это одно из самых лучших чудес в мире.

Джулия могла вообразить, что это на самом деле что-то особенное — увидеть возвращение дневного света, сползающего по огромной долине Гро к самому Камаргу и обрамляющего мрачные стены разрушенного замка.

— Мы же решили, что не сможем этого сделать, — с тоской ответила она. — Дедушка будет ждать нашего возвращения.

— Мы можем позвонить в Мас и сказать, что решили остаться, — нетерпеливо сказал Ги. — А несколько часов проведем в гостинице. Возможно, там вполне приличные номера. Ты будешь сожалеть, если упустишь такой шанс. По всем приметам ночь ожидается ясная, и вид будет великолепный.

— Ты когда-нибудь сам видел это? — спросила Джулия, удивленная его настойчивостью. Но потом решила, что для него, как для художника, пейзаж имеет большое значение.