Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Курков Андрей Юрьевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая

— У нас есть три шампуня! — послышался снаружи кабинки неуверенный женский голос. — «Персиковый», против перхоти и вшей и «Крапивный»! Вам какой?

— «Крапивный»! — ответил Алик и тут же увидел, как пластиковая бутылка с густой зеленой жидкостью зависла сверху над бортиком душевой кабинки.

— Я полотенце тут на столике оставлю! — добавил женский голос, принадлежавший рыжей коротко остриженной женщине, встретившей его тут, в душевой. Она, в белом халате и махровых тапочках, улыбнулась ему приветливо и, ни слова не сказав, провела сюда, в большую комнату, где душевая кабинка занимала лишь малую часть пространства. Вдоль стен на полках стояли книги, посреди комнаты — стол и коробки с играми, шахматная доска. На другом столике у окна — электрочайник, несколько чашек и сахарница.

Женщина сначала постучала и только потом зашла в комнату.

— Тут у вас, как в гостинице! — сказал Алик, уже согревшись и помывшись под душем, вытершись и одевшись.

Он теперь сидел за столиком и просто отдыхал, слушал тишину.

— Нет, — усмехнулась она. — Гостиница у нас не тут, а рядом! Точно, что гостиница, только бесплатная. Я там год прожила. Теперь комнату снимаю…

Алик понимающе кивнул. На лице этой женщины была словно написана ее нелегкая биография, щедро политая алкоголем. Но глаза были живые. Не только потому, что она подкрасила их небесным голубым цветом. Сами зрачки были болтливыми, и даже если она молчала, они продолжали говорить за нее.

— Я ж тоже из бомжей, — сообщила она через минуту. — Испугалась, что умру, и вернули они меня к жизни. — Женщина кивнула в сторону окна. — Хорошую вам одежду подобрали. — Она перевела взгляд на джинсы и джинсовую рубашку Алика. — Надо и мне к Соне сходить, посмотреть: что там нового! Нам сейчас много одежды приносят, тем более, что зима скоро…

Упоминание про зиму сбило мысли Алика. Не успел он объяснить ей, что не является бомжем и пришел в своей собственной одежде. Но теперь это не имело никакого значения. Пусть она думает о нем всё, что хочет! Может, ей приятно думать, что она стала благодетельницей для такого же бомжа, каким сама была?! Пускай! Она действительно — благодетельница, повелительница горячей воды.

Алик сидел и понимал, что уходить ему не хочется. Женщина тоже присела за стол, но теперь задумчиво молчала.

Алик посмотрел в окно, уперся взглядом в кирпичную стену одноэтажного дома, в котором располагалась то ли столовая, то ли прачечная. Между окном и этой стенкой было метров шесть-семь. Воздух за окном серел, приближался вечер.

Расспросив у женщины о дороге к ближайшей остановке, где можно было бы сесть на маршрутку до Львова, Алик поблагодарил ее и ушел.

Собственное тело показалось ему вдруг удивительно легким, словно он похудел под душем килограммов на десять. Остановку маршрутки он нашел быстро, и уже минут через пятнадцать встряхивала его дорога своими ямами и буграми. Старенькая «газель» легко и смело поднималась вверх на основную трассу. Сзади и внизу оставались Винники, взявшие на себя груз и смелость кормить и мыть львовских бездомных и примкнувших к последним граждан, одним из которых и оказался в этот день Алик Олисевич.

Ночной визит к Симону Федоровичу в лабораторию паранормальных явлений приближался. Тарас помнил о нем как бы боковой памятью, как о чем-то не слишком важном. Но уже к пятничному вечеру его охватила тревога. Если б хоть клиенты появились, можно было бы отвлечься. Но поляки приедут только в воскресенье, чтобы заполнить привычным делом его ночь с воскресенья на понедельник. А сейчас пятница. За окном темно и тихо. И это «темно и тихо» совсем не означает «спокойно». Из арки, ведущей во двор, долетает иногда через открытую форточку шум проезжающих по Пекарской машин. Долетает выборочно, словно арке удается предотвратить проникновение во двор всех подряд звуков с родной для Тараса улицы.

Тарас сидел на кухне, расстелив перед собой на столе белый лист формата А-5. В правой руке он держал китайское увеличительное стекло на ручке, купленное за восемь гривен в магазине «Всё по 3 гривни». На белом полотне бумаги лежали маленькие серенькие камешки, которые человеку постороннему могли показаться совершенно одинаковыми. Тарас подкатил указательным пальцем руки один из них поближе, принялся рассматривать через лупу. Был этот камешек, впрочем, как и другие, кругловатый, но не круглый. Это ведь и неудивительно. Эти камешки относительно мягкие, и в процессе прохождения по своему нелегкому пути «на свободу» они теряют острые углы, выступы, причиняя своим недобровольным хозяевам иногда совершенно дикую боль.

Тарас наклонился, присмотрелся к серому камешку-конкременту. Его многократно увеличенная поверхность напоминала луну. И эта мысль вызвала у Тараса улыбку, оттолкнув предстоящий через несколько часов визит в лабораторию снова в «боковую» память.

«Да, точно! Очень похож на луну! — увлеченно думал Тарас. — Может, и луна такого же, почечного происхождения?! Сформировалась и выросла в почках какого-нибудь гиганта, а потом, выходя, убила его, разорвала… И так возникла вселенная! Может, и земля тоже оттуда родом? Только земле повезло больше — ее вытрусило в сырое место, отсюда и жизнь, и гниль, превратившая планету в зеленую и цветущую?!»

Тарас подтолкнул пальцем аккуратненько еще три камешка и остановил их рядом с первым. Они были как братья! Даже кривые бороздки, видимые через лупу, чем-то были схожими на всех этих камнях. Словно пули, выпущенные из одного пистолета. Но ведь «пистолеты» в большинстве случаев у всех камней были разные!

Тарас задумался. Потом обратил внимание на камешек, отличавшийся цветом, — был он светлее остальных, почти белым. Жалко, что стерлось из памяти лицо этого клиента, поляка из Гданьска. Невыразительным было его лицо, сероватым. А вот камень «снес» он необычный, словно был внутренним альбиносом. И линии на светлом камне отличались от линий на серых. «Может, инопланетянин?» — подумал Тарас и улыбнулся.

Странно, но рассматривание коллекции камней успокаивало Тараса, приводило его душу в состояние идеального равновесия и гармонии. К тому же всякий раз возникало в нем чувство «глубокого удовлетворения» от осознания, что делает он, в общем-то, добро, избавляя мужчин от боли и мучений. А они, его клиенты, давали ему возможность жить. Не богато, но и не бедно. Запросы у него были невелики, словно специально подформатированные под доходы. Правда, в последнее время мечталось ему пойти с Даркой в ресторан, но ее работа пока не позволяла этой мечте осуществиться. Зато в кафе они ходили уже несколько раз. На кафе у него всегда деньги есть, даже если целую неделю перед этим не было клиентов.

Около десяти вечера Тарас аккуратно собрал камешки в пластиковый тубус из-под таблеток. Закрыл. Вспомнил, что в этот раз он их не посчитал. Обычно пересчитывание камешков доставляло ему некое удовольствие, но теперь будущая встреча со специалистом по вибрациям опять перескочила из «боковой» памяти в основную и немного сбила его мысли. Впрочем, последний раз он пересчитывал камешки всего лишь три-четыре дня назад, и тогда их было семьдесят семь. Клиентов в последние дни не было, значит, число камешков уменьшиться или увеличиться не могло.

Около полуночи Тарас забеспокоился. Стал раздумывать: идти ему пешком в лабораторию или подъехать на машине? Машину он обычно без необходимости не трогал, оставлял во дворе. Но идти одному пешком ввиду последних ночных событий было просто страшновато. Хотя вроде и недалеко!

Уже выйдя из квартиры, Тарас, переступая через пятую ступеньку, вспомнил автоматически о соседе. Со двора посмотрел на его окна и к своей радости увидел в них свет. Ежи не спал!

Тарас вернулся в парадное, позвонил соседу в дверь.

— Есть дело, — по-заговорщицки полушепотом сообщил Тарас Ежи, стоявшему в спортивных штанах и майке.

— Какое дело? — Ежи уставился на полуночного гостя.

— Я записался на прием в лабораторию паранормальных явлений, на час ночи…

• Предыдущая
• 46/80
• Следующая