Львовская гастроль Джимми Хендрикса - Курков Андрей Юрьевич - Страница 57

• Предыдущая
• 57/80
• Следующая

— Всё в порядке, — сказала она наконец. — Можете ее выпускать, если, конечно, не хотите оставить дома в качестве домашнего питомца.

Оксана тут же отрицательно замотала головой.

— Да, — согласно закивала врач, — это не самые приятные птицы, да и запах от них… — И она отвернула голову.

— Вы тоже чувствуете запах моря? — спросила Оксана.

— Нет, рыбой пахнет, — ответила ветеринар. — И холодно у вас!

— Это я квартиру проветриваю.

Ветеринар ушла, спрятав в своем кошельке сто гривен, полученных за вызов на дом. Оксана стояла над коробкой, в которой на боку лежала птица со свободными крыльями, но со связанными лапами и клювом.

— Ну всё, будем прощаться! — решительно произнесла Оксана и, подняв коробку, вышла в коридор, где захватила с подоконника ножницы.

Во дворе, не обращая внимания на дождь, она стащила скотч с клюва птицы и ножницами срезала его с лап. Ей показалось, что чайка посмотрела на нее подозрительно и агрессивно.

Оксана испугалась: а вдруг чайка опять ее клюнет?! Ведь теперь она — совершенно свободная птица.

Но чайка, задрав голову, уставилась на прямоугольник неба над длинным двором-колодцем. И тут же подпрыгнула и, снова крикнув, взмыла вверх, громко хлопая крыльями.

Оксана проводила ее взглядом и, оставив коробку на дворе, вернулась домой.

В квартире было холодно. Запаха моря больше она не ощущала. Закрыла окна, посмотрела на чайник, который давно закипел. Заварила себе травяного карпатского чая, сыпанула ложечку сахара и с чашкой прошла в комнату. Уселась в кресло. Перевела дух и поднесла чашку ко рту.

Чай был соленым.

Оставив чай на столе, возмущенная Оксана поднялась. Подошла к окну, выглянула во двор, и огорченный ее взгляд немного оттаял, остановившись на родной «Чебурашке». Машина стояла во дворе мокрая из-за дождя, и Оксана привычно ее пожалела. «Бедненькая, — подумала она. — Ей там и холодно, и одиноко!..» Мысли плавно перешли на себя, и Оксана с той же нежностью и легкостью пожалела и себя, не сводя глаз с «Таврии». Но унывать она не любила, а потому взяла себя в руки и решительно оглянулась на вешалку. Переодевшись, вышла из квартиры и, открыв деревянные ворота брамы, всегда запертые на ключ, выехала на машине со двора на улицу.

Две лапки «дворников» старательно сбрасывали воду с лобового стекла. Дорога блестела. «Чебурашка» ехала бодро, как верная лошадка.

До вечернего выступления оставалось еще почти четыре часа, а этого времени больше чем достаточно, чтобы съездить в Винники поболтать с подругой Лесей, женщиной, всегда вызывавшей в ней восхищение своей заботой о совершенно чужих и несчастных людях. Именно она, Леся, основала приют для бездомных, который назвала «Оселя», и теперь этот приют не только был наполнен жизнью, но и даже в определенном смысле — переполнен ею, переполнен неукладывающимися в голову несведущего об этой стороне жизни человека многократно переломленными людскими судьбами. Мастерская по ремонту мебели, где работали жившие в приюте бездомные, два магазинчика, мастерская, в которой еще двое занимались расписыванием тарелок. Это был особый, свой мирок. Но он был открыт для всех, попавших в безвыходное положение и желающих найти из него выход. По четвергам они выезжали к Пороховой башне, чтобы кормить голодных и несчастных, в обычные дни любой из львовских бездомных мог приехать сюда, чтобы помыться под душем или постирать свою одежду. Здесь даже в хмурую погоду светило свое маленькое солнце, светило и согревало. И звали это солнце — Леся.

Оксана миновала спуск к озеру, повернула минут через пять направо и по извивающейся дороге стала спускаться вниз, в ложбинку, где раскинулся этот большой и разнородный по своей застройке львовский пригород.

Выйдя из «Чебурашки» уже во дворе «Осели», Оксана поспешила в дом. Вошла и тут же, удивленная, остановилась. В обычно пустом и просторном коридоре, из которого через дверь слева можно было сразу пройти в офис приюта, под окнами и по другую сторону, у стенки, на стульях расположились обитатели «Осели», отмытые, чисто одетые, но всё еще несущие на лицах печать уличной, тяжкой жизни. По центру коридора стоял Ежи Астровский. Точнее, не стоял, а двигался в каком-то своем танце, щелкая парикмахерскими ножницами вокруг женщины, сидевшей на стуле. На ее лице блаженствовала улыбка, а глаза были закрыты. Одежда, руки были спрятаны под простыней, накинутой на плечи и достигавшей своими краями пола.

Пораженная увиденным, Оксана пару минут не могла сдвинуться с места. Ежи Астровский вдруг остановил свой танец, заметив ее. Обрадовался.

— Ой, здравствуйте! — воскликнул он. — Я не ожидал!!!

— Я тоже! — очнулась Оксана и быстрым шагом прошла в офис.

Закрыв за собой дверь, она кивнула девушке-бухгалтеру и сразу обернулась к столу, за которым обычно сидела Леся.

— Она вышла, на пять минут, — сказала девушка-бухгалтер.

Оксана кивнула и уселась на стул возле тумбочки, на которой стояли кружки, сахарница и электрочайник.

Леся появилась через пару минут. В ней что-то изменилось. Оксане вдруг показалось, что ее подруга помолодела, и в мыслях возникло крамольное предположение, что Леся ходила к косметологу.

— Ну, как тебе? — спросила Леся, приветливо кивнув.

— Что — как? — не поняла Оксана.

Подруга показала жестом на свои волосы, и тут Оксана всё поняла. У Леси была новая прическа. Ее волосы теперь были короче, и лицо из-за этого выглядело лет на пять-семь свежее.

— Чай будешь? — спросила Леся, не дождавшись от подруги оценки своей новой прически.

Оксана кивнула. Ее мысли начинали путаться, теряться среди обилия сегодняшних впечатлений.

— Ой, а что это у тебя с рукой? — испуганно поинтересовалась Леся.

— Чайка клюнула, — ответила Оксана.

— Сильно?

Оксана огорченно поджала нижнюю губу и утвердительно кивнула. Но взгляд ее вновь поднялся на новую прическу подруги. И она только сейчас обратила внимание, как изменились черты ее лица. Раньше, когда волосы Леси были до плеч и причесаны без всяких там выкрутасов, лицо ее выражало мягкость и нежность, и даже когда Леся сердилась, с трудом в ее сердитость верилось. Теперь ее привычно мягкие черты лица словно обострились и носик казался чуть острее из-за возникшей под воздействием ножниц геометрии новой прически.

— Это тебя тот болтун подстриг? — спросила Оксана.

Леся улыбнулась.

— Тебе нравится?

— Прическа да, а он — нет, — совершенно откровенно выдала Оксана.

И тут, словно почувствовав, что речь идет о нем, в офис заглянул Ежи. Заглянул и тут же стукнул по приоткрытой двери, привлекая к себе внимание.

— Можно? — спросил, приветливо глядя на Лесю. — Я тут решил перерывчик сделать, минут пять.

— Присаживайтесь, отдохните! — Леся указала ему на свободный стул. — Может, чаю?

— Нет, спасибо. — Ежи оглянулся на стул, но садиться не стал. Вместо этого подошел к двум подругам.

Теперь его взгляд поднялся на кудри Оксаны. Ей сразу стало некомфортно.

— Помните, вы обещали отдаться в хорошие руки, — неожиданно смело заговорил Ежи, опустив взгляд и глядя в глаза Оксане.

От возмущенного удивления у Оксаны самопроизвольно открылся рот.

— Что вы себе позволяете! — Она бросила взгляд на Лесю и тут же вернула его на парикмахера. — Что это за грязные разговоры?! Когда это и что я вам обещала?!

— Ой, извините, вы неправильно меня поняли! — Ежи сделал шаг назад, словно боялся получить оплеуху. — Но вы же говорили, что я смогу сделать вам прическу, когда подстригу бомжей.

— Ну и много вы бомжей подстригли? — ехидно и недоверчиво спросила Оксана.

Ежи вытащил из кармана клетчатого пиджака сложенный вчетверо лист бумаги, развернул и показал Оксане.

— Сорок семь, вот их имена и фамилии, можете проверить! И совершенно бесплатно! Там, — он кивнул на двери, ведущие в широкий коридор, — еще девять сидят и ждут! Будет пятьдесят шесть!

• Предыдущая
• 57/80
• Следующая