Девчонки и мода - Уилсон Жаклин - Страница 17
- Предыдущая
- 17/30
- Следующая
– Она такая же добрая, как вы? Молодая? И даже красивая?
– Все, больше я тебе ничего не скажу, – смеется миссис Лилли. – Но точно знаю, что скучать на уроках вам не придется. Тебе нужно встряхнуться, Элли. А то в последнее время ты что-то загрустила. Надеюсь, у тебя ничего серьезного не случилось?
– Нет-нет, ничего особенного. Просто мне захотелось измениться, стать другой, – говорю я.
– В каком смысле?
– Да так, во всех, – бормочу я, краснея. Зря я вообще об этом упомянула.
Я бы так хотела сказать ей, что хочу похудеть! Но только что это даст? Она примется утешать меня и говорить, что я хороша такая, какая есть. Знаю, нельзя так на себе зацикливаться. И пора бы уже беспокоиться о куда более важных вещах. Хотя меня, безусловно, волнуют и кровопролитные войны, и голодающие дети, и жестокое обращение с животными, и загрязнение окружающей среды. Но все же собственные лишние килограммы волнуют чуточку больше.
Раз мне так удался плюшевый мишка, я решаю остаться верной своей многолетней традиции и подарить на Рождество всем друзьям и родственникам по самодельной игрушке. Первые дни каникул я провожу в творческом угаре – сначала иду в магазин за тканью и всем необходимым, а потом часами крою, вырезаю и шью у себя в комнате.
Поначалу мне немного досаждает Цыпа, потому что все время просит, чтобы я с ним поиграла. Тогда я беру несколько картонных коробок из-под хлопьев и показываю ему, как вышивать крестиком. Цыпа с удовольствием протыкает иголкой картон и делает на нем большие корявые крестики.
Как ни странно, меня уже не тянет постоянно жевать, потому что есть и шить одновременно невозможно. Жаль только, что работа сидячая. Я уже давно не была в бассейне. Побаиваюсь, что приятели Мика набросятся на меня и утопят как котенка. Интересно, Зоя еще ходит плавать или ее уже увезли на каникулы? Держу пари, что в самолете она всю дорогу будет приседать в проходе и за весь полет съест максимум один соленый орешек. Хоть я и не слишком близко знакома с Зоей, но если бы пришлось делать ей подарок на Рождество, то я бы непременно сшила ей мягкую игрушку в виде палочника.
Магде я делаю пушистого белого кота с огромными голубыми глазами и красным бантом на шее, важного и благодушного. Для Надин мастерю лемура с черными ободками вокруг огромных глаз, черными коготками и длинным полосатым хвостом.
На двадцать второе декабря у нас назначен девичник, чтобы вручить друг другу подарки. Магда и Надин хотят провести его в «Пицце Хат». Я всячески сопротивляюсь, но делать нечего, и приходится смириться. Чтение меню превращается для меня в настоящую пытку. Мне так хочется слопать пиццу, огромную свежеиспеченную пиццу «четыре сыра» с чесночной булочкой и гигантской порцией кока-колы. Но я подсчитываю в голове калории, и цифры скачут перед глазами, как в игровом автомате: 100, 200, 500, 1000. Я замираю в нерешительности.
Магда заказывает себе пиццу. Надин тоже.
– Может, мне подойти чуть позже, когда ты выберешь, – мнется у столика официантка.
– Нет-нет, принесите ей тоже пиццу, пожалуйста, с начинкой ассорти – ананасами, пепперони и всем-всем-всем, – говорит Магда.
– Я это есть не буду, – заявляю я.
– Не глупи, Элли, начни уже нормально питаться и перестань действовать нам на нервы.
– Смотри, как ты похудела, – говорит Надин, оттягивая пояс моей юбки. Скоро совсем растаешь. Давай, съешь пиццу с нами за компанию.
– Отстань, Надин. Я сказала нет – значит, нет. Я буду моцареллу с салатом из помидоров и минеральную воду, – говорю я, хотя до этого пробовала моцареллу всего раз в жизни, и тогда мне показалось, будто я подержала во рту кусок мыла.
Моцареллу я оставляю на тарелке. Съедаю только помидоры с крошечными листочками базилика, выпиваю минералку с газом и пускаю слюнки, глядя, как Магда и Надин расправляются с пиццей. Мне так хочется есть, что я даже выуживаю из стакана ломтик лимона и потихоньку обсасываю его.
– Фу, перестань, – мычит Магда с набитым ртом.
– Ты точно чокнутая, Элли, – качает головой Надин, щедро откусывая от чесночной булочки.
– Хватит ко мне придираться, слышите?
– Мы за тебя переживаем.
– Ты помешалась на своей дурацкой диете.
– Послушайте, со мной все в полном порядке. Просто я сейчас не голодна. Не обращайте внимания.
И все-таки мне немного обидно. Я из кожи вон лезла, чтобы поддержать Надин, помочь Магде. Ну почему они хоть раз не могут для разнообразия поддержать меня?
Мне до того обидно, что кишки в животе сами собой завязываются узлом, и у меня по-настоящему пропадает аппетит. Я откладываю нож и вилку и терпеливо жду, когда Магда с Надин доедят свою пиццу. Они и не думают торопиться. Все болтают и болтают с набитыми ртами. А я не могу отвести глаз от их лоснящихся губ и раздутых щек.
– Элли, а ну перестань, – требует Надин.
– Что? Я ничего не сделала.
– Ты смотришь на меня, будто на удава, который живьем заглотил кролика.
– Ладно, хватит уже. Давайте дарить подарки.
– Только после еды.
– Но вы же почти закончили.
– Хочу десерт! – заявляет Магда. – Я буду мороженое, а ты, Надин?
Пытка продолжается. Я обожаю мороженое. Может, они специально это делают, чтобы меня помучить? Официантка приносит три вазочки клубничного мороженого.
– Спасибо, мне не нужно. Оставьте только две, – торопливо говорю я ей, стараясь не вдыхать клубничный запах.
– Это я попросила принести три порции, – говорит Магда. – Не привередничай, поешь с нами за компанию, Элли. А то при виде твоей унылой физиономии у нас все удовольствие от еды пропадает.
– Ну раз вам так противно на меня смотреть – что ж, пойду погуляю, – говорю я и поднимаюсь из-за стола.
– Да сядь ты, толстушка-пампушка, – говорит Магда.
– Не обижайся, Элеонор-помидор, – добавляет Надин.
– Неудивительно, что с такими подругами у меня развились комплексы по поводу собственной внешности, – ворчу я.
Я усаживаюсь обратно за стол и кладу в рот всего одну ложечку клубничного мороженого.
Такое впечатление, что в моей голове взорвался клубничный фейерверк. Вслед за первой я отправляю в рот вторую ложечку, потом третью и в считаные секунды съедаю все без остатка. Это просто объеденье. Я все еще чувствую необыкновенный вкус мороженого на кончике языка. Но сердце бешено колотится. Сколько там калорий? Четыреста? Пятьсот? А вместе с шоколадным соусом и взбитыми сливками?
– Да расслабься ты уже наконец, – говорит Магда. – Вот, держи мой рождественский подарок. Открой прямо сейчас.
Она протягивает мне плоский розовый сверток, перевязанный фиолетовой лентой. Внутри что-то мягкое. Я разворачиваю и вижу футболку с изображением знаменитой статуи Венеры Милосской, поедающей шоколадные конфеты. Поскольку у нее нет рук, конфетками ее кормят маленькие крылатые ангелочки. А над головой облачко с надписью: «Я самая красивая женщина планеты, и у меня 48-й размер – так что ни в чем себе не отказывай, детка!»
Я хохочу и крепко обнимаю Магду.
– А это тебе от меня, Элли, – говорит Надин.
Ее подарок завернут в черную бумагу и перетянут серебристой ленточкой. Совсем малюсенький сверток. Внутри лежит крошечный серебряный амулетик в виде слоника на тонком бархатном шнурке.
– Какой красивый! – вздыхаю я и обнимаю Надин тоже. – Вы самые лучшие в мире подруги. Боже, вы сделали мне такие роскошные подарки, а я снова в своем репертуаре – решила всех удивить самодельными штуковинами.
– Без твоих самодельных штуковин, Элли, Рождество не Рождество! – смеется Магда. – Давай сюда мой подарок!
– И мой! – пищит Надин.
Я с замиранием сердца протягиваю подругам свои поделки, и они им действительно нравятся. Магда нежно целует своего котика, а Надин играет с лемуром, возя его по всему столу.
- Предыдущая
- 17/30
- Следующая
