Как я влиял на Севку - Куликов Геомар Георгиевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая

И тут Витька, как говорится, потерял лицо. Он замахал клюшкой и с пеной у рта принялся доказывать свою правоту. Он кричал долго. Пока не подъехал Эдик и не сказал:

— Зря стараешься, капитан!

— То есть, как это зря?! — взвился Витька.

— Очень просто, — Эдик кивнул туда, где только что стоял Севка.

Севки не было.

Витька покрутил головой, плюнул с досады и сказал своим игрокам:

— Пошли, ребята!

— Зачем? — спросил я. — Сыграть-то мы всё равно можем, пять на пять.

Витька замялся, но на него насели его собственные игроки и он согласился.

— Федя и Эдик в нападении, Борис и Вовка — в защите. Блохин отдыхает.

Серёжка поморщился и ушёл с поля к зрителям. Игра началась.

Я волновался, ожидая встречи с Витькиной командой. Перед моими глазами, точно это было вчера, стояла та первая, памятная игра.

Очень скоро стало ясно, что волноваться было нечего. Наши нападающие и защитники легко переигрывали Витькиных хоккеистов. Первый гол забил Федя. Второй — Эдик. Потом Федя забил подряд два гола.

Мне нечего было делать. Борис и Вовка близко не подпускали шайбу к нашим воротам. Когда счёт стал 11:0 в нашу пользу, я сказал Вовке:

— Валяй в нападение, а то из меня сосулька скоро получится!

Шайбы в ворота Витькиной команды посыпались, как горох. Зато нападающие противника, нет-нет, да и прорывались к нашим воротам.

Встреча закончилась со счётом 21:2. Я пропустил всего две шайбы.

Витька со своей командой ушёл. Мы собрались в кучу и обсуждали, кто как играл, когда я заметил среди мальчишек и девчонок, окружавших площадку, двух взрослых зрителей. Один был крупный дядя в шубе и большущей меховой шапке. А другой… У меня бешено застучало сердце. Высокий, стройный, с седеющими висками и весёлыми насмешливыми глазами, одетый в спортивного покроя пальто с накладными карманами. Коротко стриженые волосы на непокрытой голове серебрились, словно подёрнутые инеем. Это было чудо. Передо мной стоял человек из моей мечты. Он разве самую малость отличался от того, каким я представлял себе тренера сборной страны по хоккею. Я соображал, как бы завести разговор, когда он сам, усмехнувшись, сказал:

— Прямо герои!

— А что? — спросил Вовка. — Скажете, плохо играли?

— Играли неплохо. Только противников надо выбирать равных.

— Между прочим, — вмешался Серёжка, — эти самые противники нас два месяца назад разделали под орех.

— Ах так, — сказал человек, — тогда другое дело.

— А вы кто будете? — осторожно спросил Федя.

У меня захватило дух. Сейчас человек выйдет на поле, возьмёт в руки клюшку и покажет, кто он такой! Но человек не двинулся с места. Он стоял, слегка расставив ноги, засунув руки в карманы пальто.

— Я-то? — человек промолчал. — Я инженер. Дома строю.

— Понятно, — сказал Федя.

Я выдохнул воздух, как по команде «глубокий выдох» на физкультуре.

— А вы, извиняюсь, в хоккей когда-нибудь играли? — спросил Серёжка и в голосе его послышалось ехидство.

Человек опять немного помолчал. Видно, у него такая была привычка и, не отвечая на Серёжкин вопрос, спросил:

— А ты и на поле такой же прыткий?

— Ещё прытче! — похвалился Серёжка.

— Я так сразу и догадался, — сказал человек. — Тебя, видно, капитан держит на скамейке в качестве самого главного резерва. Вдруг команда начнёт проигрывать. Тогда уж он тебя выпускает, верно?

— Послушайте, дяденька! — обиделся Серёжка. — Шли бы вы своей дорогой, а?!

Инженер посмотрел на Серёжку и сказал задумчиво:

— Уши тебе, что ли, надрать?

— Не имеете права, — попятился Серёжка. — Меня даже отец пальцем не трогает.

— А, пожалуй, напрасно…

Я почувствовал, сейчас Серёжка опять ляпнет что-нибудь неподходящее и сказал:

— Я подумал, вы хоккейный тренер…

— Почему же? — удивился инженер.

— Сам не знаю, — сказал я.

— А вы без тренера играете? — спросил инженер.

— Без тренера, — сказал я. — Откуда его взять, тренера?

Инженер помолчал, подумал и сказал:

— Есть у меня один знакомый тренер…

— Настоящий? — спросил я.

— Вполне. Даже слишком настоящий.

— Как это? — не понял я.

— Ты за какую команду, кстати, болеешь? — спросил инженер.

— Мы все болеем за одну. И в футболе, и в хоккее.

Я назвал нашу любимую команду.

— Смотри-ка, — засмеялся инженер. — В самую точку. Слышь, Юра? — обратился он к дяде в шубе и мохнатой шапке.

Тот ничего не ответил, только поджал губы.

— Так вот, — продолжал инженер, — мой знакомый как раз тренирует молодёжный состав этой команды.

— Правда?! — спросил я.

— Правда, — сказал инженер и, помолчав, добавил: — Я бы мог попытаться замолвить за вас словечко. Только он ведь с чего начнёт: какие отметки, дисциплина и всё такое прочее. Скучный человек.

— Почему скучный? — заступился я. — Так и надо. Мы сами знаем. И стараемся. А если он с нами будет заниматься…

— Что ты по этому поводу думаешь, Юрий Иванович? — опять спросил инженер у дяди в мохнатой шапке.

Тот опять поджал губы и, как мне показалось, вздохнул. Потом протянул руку Феде и хрипловатым баском сказал:

— Дай-ка клюшку!

Федя пожал плечами и отдал клюшку.

— Становись в ворота!

Это уж мне. Я пожал плечами: что этому дяде ещё надо? — и пошёл к воротам. Не снимая шубы и шапки, стараясь не зачерпнуть снега в жёлтые остроносые полуботинки, Юрий Иванович вышел на лёд.

— Держи!

Я не успел глазом моргнуть, шайба трепыхнулась в сетке.

— Что ж ты? — спросил Юрий Иванович.

— Не успел, — сказал я. И выкинул шайбу.

— Держи!

Шайба тонко свистнула. Я шлёпнулся на лёд. Посмотрел под руками — пусто. И выкинул шайбу из сетки.

— Быстрее двигаться, милый, нужно, — сказал Юрий Иванович. — Спать дома будешь.

Я разозлился и подумал: умру, а возьму следующую!

Снова удар и снова шайба в сетке.

— Ниже клюшку держи, — сказал Юрий Иванович.

И я ещё раз вынул шайбу из сетки. Пятую шайбу я отбил. А потом пропустил подряд шесть штук. Я плюхался, как подкошенный. Лез из кожи, чтобы только перехватить чёрный резиновый кружок, но он, словно заколдованный, проскальзывал мимо моих рук.

— Хватит, — сказал Юрий Иванович.

— Ну, Юра, — спросил инженер, — твоё мнение?

Юрий Иванович молча поджал губы.

— По-моему, неплохие ребята! — сказал инженер.

— Все они хорошие, когда спят. А спать на хоккейном поле не положено.

И тот, кого инженер называл Юрой, посмотрел на меня. А я уставился на его жёлтые остроносые полуботинки.

— Помню, — сказал инженер, — я вот так же одного мальчишку в бо-ольшого хоккеиста вывел…

Юрий Иванович первый раз улыбнулся:

— Фёдор Матвеевич! Так ведь времени нет…

— Полчаса два-три раза в неделю, а? Для начала. Живёшь близко.

Юрий Иванович опять поджал губы и молчал долго-долго.

Мы уже начали догадываться, что, видно, Юрий Иванович и есть тот самый тренер молодёжной сборной, про которого говорил весёлый и настойчивый инженер. Затаив дыхание, мы ждали решения нашей судьбы.

— Добро, — сказал наконец Юрий Иванович. — Завтра в одиннадцать по этому адресу.

Юрий Иванович написал в блокноте несколько слов и протянул мне вырванный листок.

— С собой взять трусы, майку, тапочки и… — Юрий Иванович сделал многозначительную паузу, — дневники с отметками…

Заметив, как Федя и Серёжка поскучнели, добавил:

— Приходите все, там разберёмся.

Утром я выскочил на улицу и зажмурился.

Ночью во дворе побывал волшебник. Он одел землю в новенькую белую шубу. Покрыл толстым пушистым одеялом дома и сараи. На столбы нахлобучил белые шапки. Разукрасил снегом деревья, провода и даже телевизионные антенны. А чтобы люди, проснувшись, могли как следует налюбоваться его работой, разогнал облака, закрывавшие солнце. И теперь всё светилось и сверкало так, словно с неба упала радуга и разбилась на мелкие-мелкие осколочки, усыпав всё вокруг холодными разноцветными искрами.

• Предыдущая
• 17/19
• Следующая