Рыжий Кицуне (СИ) - "Melara-sama" - Страница 26

• Предыдущая
• 26/42
• Следующая

Глава 12. Бражка на черном хлебе.

- Ребята, достаточно уже, а то мы тут при всех начнем свои игры, а это чревато последствиями. – Немного хрипло попытался остудить наш пыл Женя.

- А мне нравится, – пискнул Гена.

- И даже мне, – вторил ему Ромка.

Лис оторвался от моих губ, я блаженно улыбнулся, смотря в его счастливые медовые глаза, прошептал:

- А вы отвернитесь еще минут на десять. М?

- Не ожидал я от тебя такого, Стас, но это действительно красиво и жарко. – Пропыхтел Пашка. – Того глядишь, станешь тоже присматриваться к окружающим, а так как девочки до сих пор принимают «душ», то придется выбирать из присутствующих.

Все засмеялись, но я увидел, как Женя притягивает Генку к себе и как Валерка чуть морщится, все остальные же восприняли слова Пашки, как шутку.

Прижался к Лису, а он мягко поглаживал меня по бедру, я улыбнулся, увидев, как он перебирает хвостами. Как они скручиваются между собой, сияют оранжевым светом и я не выдержал, протянул руку и зарыл пальцы в мягкий мех, но так, чтобы не увидели ребята. Все же странно будет увидеть, что я держу пустоту.

Мысли мои были далеко отсюда.

Я думал об отце Елисея, о том времени, когда закончится эта поездка, о наших чувствах и о том, что нужно будет что-то придумать и поскорее вернуться обратно.

Я перебирал варианты и ничего придумать не мог.

Все упиралось в учебу и в Сёмку. Ни то, ни другое я оставить просто так не мог. Собственно, последний год можно было доучиться экстерном, или же просто сдать все положенные экзамены и оставить защиту диплома на следующее лето. Но, как это провернуть, ведь готовиться тоже нужно.

Про брата я старался не думать, он без меня не пропадет, но как отреагирует на то, что я хочу уехать в глушь к единственному живому существу, которое для меня весь мир? И мама.

Это была тема похлеще, чем отец, жаждущий вечности. Моя мама - женщина непримиримая, не умеющая идти на компромиссы, всегда делающая, а потом думающая и, к большому сожалению, самым главным ее пороком была любовь к нам. Да, мы жили отдельно, но это было достигнуто таким трудом, что страшно вспомнить, как я тащил бессознательного Семена на руках до машины такси, как она бежала за нами и проклинала на чем свет стоит, как все деревенские высыпали на улицу и таращились на скандал в благополучной семье Кицуровых.

Я помнил, как будто это было вчера, хотя прошли длинные два года, и мы стали общаться с матерью, правда, я до сих пор скрываю самую страшную тайну от нее, и защищаю брата от разговора с ней на тему тех давних лет.

В то лето, Сёмка увлекся мотоспортом, а денег, конечно, на железного коня не было, и он решил заработать самым легким путем - продать краденное. А где лучше всего взять – дома, конечно. Его мать и застукала при выносе ее немногочисленных драгоценностей.

Ему было пятнадцать, испуганный, сжавшийся, а она кричала о том, что он преступник, что пошел по кривой дорожке и виноват во всем я, потому что не углядел за братом.

Когда я ворвался в кухню, Сема был без сознания, он просто никогда не видел маму такую, ведь я пытался гасить скандалы в доме при ребенке, брал на себя ответственность за его глупые поступки. И в тот вечер тоже взял ответственность на себя, и увез его из дома в никуда.

Мы месяц жили у Петровича, а потом, накопив немного денег, сняли первую квартиру, затем Сёма устроился на работу и с первой зарплаты, вскладчину, мы купили ему мотоцикл, подержанную рухлядь, но зато на свои собственные заработанные деньги.

Он был счастлив. А потом позвонила мама и я, снова взял на себе ответственность, и помирил ее с братом, или же не помирил, потому что Сёма до сих пор иногда вспоминает, как она кричала на него в первый и последний раз в жизни.

Не знаю, возможно, все это глупости и дай я матери закончить свою тираду тумаками, Семка бы понял, что так делать нельзя, но я слишком люблю его, чтобы позволить искорежить его детство и восприятие матери вот таким эпизодом.

Сейчас он думает, что не прав был именно он, и нужно было просто попросить денег, но никогда не обвинит маму в излишней строгости или же жестокости. Она для него мать.

Со мной всегда было сложней, мама никогда не догадывалась даже о том, что ее старший сын может отличаться от своих сверстников хоть чем-то, кроме гиперответственности и слишком сильного самообладания. А я молчу.

Возможно, пора открыть глаза Семке и маме?

- Стас, о чем ты так задумался? – насмешливо спросил Валера.

- О будущем, – машинально ответил я.

- А вот и мы! – воскликнула Зина, входя в домик. – Было круто, Елисей, спасибо!

Я немного отсел от своего парня и взглянул на раскрасневшихся девчонок.

- Надеюсь, воды нам хватит? – рассмеявшись, спросил Ржевский.

- Не волнуйся, лично тебе я оставила свою губку и тазик. – В тон ему ответила Ирина. – И, конечно, куб воды.

- О, то есть я буду мыться в квадратном тазике? Но если этот великолепный тазик принадлежит тебе, моя ягодка… - договорить он не успел, в него полетело полотенце, и дружный смех снова огласил домик лесничего.

Я обернулся и поймал немного встревоженный взгляд Люси. Встал с колен моего любимого лисенка и подошел к ней.

- Сейчас ребята пойдут в баню, а мы немного задержим Валеру. Ты готова с ним поговорить?

- Если честно, Кицуров, я бы не лезла в это, можешь испортить жизнь многим людям. – Вдруг раздался шипящий голос за моей спиной.

- Ирина, ты в жизни понимаешь ровно столько, сколько сама познала, так что не лезь с советами.

- Можно подумать, что ты знаешь больше!

- Я чувствую острее и у меня немного больше понимания.

В домике стало тихо, те, кто собрался в баню, застыли при выходе, Валерка округлил глаза. Так же, как многие здесь присутствующие, он не ожидал, что я могу ответить в таком тоне.

- Ты не понимаешь, что творишь! – повысила голос Ира.

- Хорошо, но посмотри на ситуацию, которую создаешь ты, я хотя бы не обнародую чужие секреты, Ирина. – Спокойно сказал я.

- Я никому ничего не говорила!

- Ты привлекаешь ненужное внимание к нашей проблеме.

- Да не делай ты вид, что чем-то отличаешься от других кобелей, Кицуров!

- Хотя бы тем, что предпочитаю себе подобных, – все также спокойно парировал я.

Девчонки зависли, Ирка открыла рот, но произнести ничего не смогла.

- Ну, Стас, ты сегодня в ударе просто! – прохихикала Зина. – Мне осталось не только купить линзы, но и сделать операцию по смене пола?

- Не поможет, у Стасика есть любимый. – Отмер Генка.

Этот небольшой обмен репликами немного остудил Иру, но Люся напряглась еще больше. Я приобнял ее и подхватил под локоть Валеру, пошел в другой конец домика.

Лис задернул занавеску, которая отгораживала печку от основной комнаты и, поцеловав меня в щеку, оставил наедине с молчавшими бывшими любовниками и, возможно, будущими родителями.

- Так о чем такой секретный разговор, хотелось бы побыстрей, я тоже хочу помыться.

- Быстрей не получиться. – Я серьезно посмотрел на Люсю. – Хочешь сама или лучше я?

- Я. – Нерешительно прошептала она и смяла в руках полотенце. – Валер, понимаешь…

- Нет, не понимаю, и если ты как всегда будешь мямлить - не пойму, – безразлично перебил он ее.

Я вздохнул.

- Валер, послушай, я понимаю, что лезу не в свое дело, но вы пока под моей ответственностью.

- И это очень надоедает, Стас.

- Валер, наши с тобой разборки закончились, здесь и сейчас мы решаем не твою судьбу, и даже не Люсину, а совсем другого человечка.

Валерка непонимающе смотрел на меня и, с каждой минутой молчания, на его лице проявлялось понимание ситуации.

- Что? – все же спросил он.

Люся опустила голову и тихо проговорила:

- Я беременна, Валера.

- Хм, учитывая, что из нас двоих тут только я мог быть причастен к этому, и Кицуров тут как буфер, то отец ребенка – я? – он не смотрел на нее, и я понял, что он скажет следующее, покачал головой. Валерка нахмурился, глядя мне в глаза. – Какой срок? – спокойно спросил он у притихшей Люси.

• Предыдущая
• 26/42
• Следующая