Эгрегоры человеческого мира. Логика и навыки взаимодействия - Титов Кирилл Валентинович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/18
- Следующая
Отметим: присоединилась энергия групповой потребности (наги родник), еще больше исцеления, еще больше экспансии (таинственное, неведомое).
Прослышал про то деревенский шаман, надо чего-то говорить, он и говорит: «Ну, хороший источник, потому что быть не может, чтобы плохой водой добрые дела вершились». А потому, что авторитета терять нельзя, хотя сам и ни при чем тут вроде был, добавил: «Слышал я от деда своего, что однажды праведный отшельник в большие беды стукнул там палкой о землю, тут пробился родник, к нему слетел великий дух, и они долго о чем-то говорили промеж собой, и беды ушли. Дед искал источник – сыскать не мог, я искал – не нашел, а вот сейчас проявился, знать, время пришло. Пойду покамлаю, духа потешу за вас, неумытых».
Отметим: на родник переключена часть энергии религиозной потребности, а это реальная сила в эгрегориальном мире.
И вот пришел в деревню новый человек. Слыхом не слыхивал про родник, ну и давай пить у колодца. Мимо девка пригожая проходила да рожу скривила. Не слишком хорошо стало прохожему, но ничего, пьет, хотя на вкус вода вроде уже похуже кажется. Проходит бабка, видит – чего пьешь? Да вот, воду. Она: да разве ж это пьют? Вот там родник (далее по тексту). Он пошел, а там шаман уж накамлал-накамлал: там тебе и фигуры из камней, и знаки начерчены, и рисунки, и рядом с самым главным знаком аж кружка цепью приделана: типа пейте, нам не жалко! И там он еще одну захожую тетку встретил, которая так эту воду истово пила, так уверена была, что вылечится, что у туриста от той воды и зрелища мозоли прошли. Ну, болеть перестали.
Попил, друзьям рассказал, что не дошел он куда собирался, зато вот к роднику сходил.
Отметим: эгрегор выплеснулся за пределы своей территории.
Друзья приезжать стали, воду брать, деревенским городские не к месту, но ничего – вдруг молочка-то и купят, – а однако хуже их жить ни к чему, воду из родничка попиваем, другой не признаем… Шаман думал районного шамана пригласить – хвастаться. Вся деревня к шаману ходит, так мыслит: покамлает шаман для них над родником, тот еще лучше целить будет! Один мужик даже корову свою продал, решил, раз волшебная вода да сам шаман освятил, буду такой водой в городе за деньги торговать. И чего… торговал!
Ну, скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Долго эгрегор держался уже не на жажде человеческой, а на той уверенности и том энтузиазме, которые со словами передавались, и вкладывались каждому в душу самые разные чаяния. Однако он у нас маленький, для примеру, да и мораль уже ясно видна.
Родник однажды возьми и иссохни. А колодец уж и заилился давно, ну, полдеревни поносом-то и заболели. А шаман сразу всем сказал, что за неправедное житье родник высох, вот будут все молиться и ему камлания заказывать, может, и вернут воду. И стал к роднику ходить раз в год, камлать (а вдруг-таки вернется? Теперь он уж первым будет). А сам с тех пор хорошо живет – да и деревня аккуратно духов кормит, все ждет: не вернется ли водичка, не приедут ли городские молочка-то парного покупать…
И сто лет уж родника того нет, а все ходит легенда, и все камлает за лепту малую на том месте внук того шамана. Эгрегор пусть плохонько, но живет.
Это, понятно, маленький эгрегор. А была бы деревушка побогаче, да денег с коровы у того мужичка хватило бы на рекламу, да рассказать бы про здоровье в этой самой водичке! Глядишь, так бы раскрутили водичку, что продали бы марку «Культовый источник» аж самой «Пепси-Коле». И стали бы мужичок с шаманом жить-поживать да добра наживать. А прочим чего-то давать и не за что.
Наш с вами маленький эгрегор был совсем маленьким, однако уже показал поразительную живучесть. Но потому что он маленький, и худого много не натворил: ну, только турист не дошел, куда шел, ну, колодец заилился, ну, пропоносило народ неделю, ну, корову мужик продал и потом обнищал, ну, вода из нового колодца уже не такая вкусная кажется, ну, шаман времени на работе своего сгубил, дык он-то не прогадал. И еще потому не наделал много худа эгрегор, что он естественно удовлетворял реальную потребность – люди пили из родника, и вреда им от этого не было.
И только потому, что наш модельный эгрегор такой маленький, он так мало эксплуатировал людей, как в процессе функционирования навязывая большинству из них излишнее поведение, кроме обычного утоления жажды, так и потом, уже утратив для них свою полезность. Только лет сто лишний раз духов (ну и шамана, понятно) кормили да меж собой судачили.
А вот однажды один будущий товарищ, тогда еще господин, сидя за кружкой пива в немецкой пивной, придумал прелюбопытную теорийку всемирной справедливости, которая потом успешно заражала миллионы людей… Сколько людей погибло и сколько сил истрачено, а все впустую вышло, не случилось справедливости и счастья. За чем гонялись 70 лет? А за эгрегором. Не было бы эгрегоров вообще – совсем не так бы все получилось, побаловались бы чуть-чуть и надоело. А так, из позитивного для всех – выиграна ВОВ, из негативного – Гражданская, голод, чистки, лагеря… Счет потерь явно не в пользу человека, а в пользу эгрегора. И делали это люди, движимые давлением эгрегориальной идеи, невольно заражая друг друга своим возбуждением и надеждами. Эта идея и сначала была для большинства сомнительной и давно потеряла для всех полезность, привлекательность, пользу – но нет, они давились и все равно лезли в петлю. Но все это и так знают. Простое помешательство – а так долго длилось.
Обратите внимание, что в нашем маленьком примере на одно явление, на одну архетипическую проекцию была направлена энергия сразу многих потребностей – и питья, и исцеления, и гордости перед соседями, и религиозной потребности, и потребности продать молочка и заработать. Этот процесс мог бы продолжаться едва ли не до бесконечности.
Но первичная функциональность архетипа – «пить» – сохранила свою ключевую позицию. Не стало воды, и эгрегор был обречен на прозябание. Почему он выжил вообще? Потому что архетип целебного родника продолжал удовлетворять потребности шамана. А шаман, мудро окамлавший источник, стал в этом цикле вторичным архетипом и питает надежду людей на возвращение воды. Ну и потому, что остаются потребности кумушек (а вот был у нас когда-то родник). А подайся шаман в город, забудь, отвлеки кумушек, и память изгладится в народе, и потеряется родник.
Рис. 25.
Люди общаются друг с другом, и при незащищенной энергетике создают цикл между потребностями одного и потенциалом другого, который и формирует зародыш эгрегора.
Если потом придет шаман новый, станет считать родник чисто духовным: вроде его нет, но он все равно есть, или и родник потом проклюнется, и новый шаман возродит традиции – все это уже будет другой, родственный эгрегор и другая сказка.
То есть эгрегор может какое-то неопределенное, довольно долгое время довольствоваться и своими вторичными архетипами, и последние даже могут становиться первичными поставщиками энергии. Но именно своими – вот был тот ритуал у шамана, вот от головы родник лечил, а не от тоски сердечной, – теми, которые были некогда в его составе. Смена архетипических инструментов – это смена эгрегора.
В примере с родником – который не являлся живым – на самом деле энергообмен происходил, конечно, не с самим родником, а между людьми при посредстве родника. К нему стремились, чтобы исцелиться, то есть снабжали зону эгрегориального инструмента энергией с преобладанием восходящего потока.
О нем рассказывали, то есть результат удовлетворения потребности при помощи эгрегориального инструмента рождал снабжающий его нисходящий поток. Получившие нисходящий поток и чуточку восходящего потока – рассказ – освобождали восходящий поток и немного нисходящего потока – стремились – потом освобождали нисходящий поток и немного восходящего потока – рассказывали. Пусть даже каждый человек делает это всего по одному разу, цикл продержится.
- Предыдущая
- 16/18
- Следующая
