Лилипутик (СИ) - "Save Our Souls" - Страница 2

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая

Очнулся, когда подошедшая учительница положила руку ему на плечо и громко, на весь класс, заявила:

- Липатов, заканчивай веселить Фокину, а то Шкинев в тебе дыру взглядом протрет.

Димка в ужасе пытался сообразить, что ответить, как вывернуться из щекотливой ситуации, но язык прирос к небу. Ему показалось, что все поняли, почему он засмотрелся, и надо срочно что-то сказать, чтобы это не коснулось, не запачкало его хрупкого лилипутика. И успокоиться смог, лишь услышав:

- Дмитрий, раз уж ты не можешь не смотреть на Татьяну, налюбуйся на неё впрок после уроков.

Класс грянул дружным гоготом так, что смешливая хорошенькая Танька покраснела и уткнулась лицом в тетрадку. А Миха обернулся и посмотрел на Димку долгим серьезным взглядом, будто спрашивая: “Друг, что это было?”

Успокоить раздухарившихся подростков полностью у учительницы уже не получилось и, махнув рукой, она продиктовала расписание уроков на завтра и отпустила. Первым же вылетел из класса переволновавшийся Димка, перепрыгивая через пять ступеней, он скачками спустился с третьего этажа, схватил в раздевалке пакет со сменкой и рванул на улицу. И уже спустившись со школьного крыльца, услышал вдогонку:

- Димон, подожди! Да подожди ты! - за ним, запыхавшись, гнался Лилипутик. Нагнав притормозившего Димку, он легонько пихнул его в плечо кулаком.

- Слышь, Димон, без обид. Хочешь, садись завтра с Танькой, раз так нравится. Нравится, да? А я сяду назад к Петьке.

Димка с тоской смотрел на друга и молчал. Он сам не понимал, отказывался понимать, что происходит.

- Димон, ты че? Запал? Ну да, она ниче так, нормальная, Танька-то.

- Не, Мих, не хочу. Сам сиди со своей Танькой.

- А че тогда нёсся как в жопу подстреленный?

- Пошли сегодня к Петьке, ему брат подарил кассету с концертом Кино. Прикинь, круто!

- Цоя Петьке? Бля, лучше б он ему порнуху подарил. Хоть немецкий бы подучил, а то кроме “я, я, дастиш фантастиш” нихуя не знает.

Петькин креативный подход к учебе, и жизни в целом, давно уже был притчей во языцех, но парень он был неплохой и Димка им дорожил. Смех разрядил обстановку, и дальше мальчишки уже шли, как прежде, болтая обо всем на свете:

- Что там, на счет свеклы-то классная говорила? Я прослушал.

- Опять припашут через месяц.

- Ну их нахуй с их свеклой, заебали.

- Не, Галинванна сказала, в этом году что-то там платить будут. Я пойду, мне бабки нужны. Ну, бывай, Димон, я к Петьке не пойду. Сестренка болеет, мамке помочь надо. Попрусь в военторг, дома опять жрать нечего.

- Бля, че мне там делать без тебя, с долбоебом этим? Не, я тогда тож не пойду. Встречаемся через десять минут у твоего подъезда, вместе смотаем.

*

Лилипучию работу

В три часа начнёт в субботу,

И до пятницы до трёх

Лилипутается, ох.

Лилипутик, лилигном,

Леденец большой как дом.

А у лили лилипутика

Ручки меньше лютика.

Время полетело быстрее конфетного фантика, подхваченного порывом осеннего ветра.

- Защищайтесь, господа!

- Сударь, вы подлец! Всем известно, что это моя куча!

Мальчишки прыгали, фехтуя друг с другом длинной кормовой свеклой, держа её за ботву, оступаясь на истоптанных грядках, падая и дурачась. Грязные и промокшие, но полные веселого ребячьего задора, требующего выход любым способом.

Объявили войну, работающим неподалеку девчонкам и начали закидывать их мелкими свеклинами. Те не остались в долгу и уже в их сторону полетели те же снаряды. Завязался бой под дурашливые выкрики мальчишек:

- Артиллерия, огонь!

- Хозяйка, пули свистели над головой! А свекла у вас над головой не свистела? - ржал Петька, подражая героям “Фунтика”*

Бой был выигран. Девчонки со смехом и визгом отступали дальше в просторы свекольных полей, оставляя Димона, Миху и Петруху одних на добрую сотню метров вокруг.

Свеклу школьники уже повыдергали и теперь, разбившись на крохотные группы, разбрелись по свекольным кучам отделять ботву от корнеплодов. Кто вручную, кто ножом, а Петька как всегда выпендрился, приперся с топориком и весь день лихачил перед девками, размахивая им, будто дрова рубил, а не хрупкую мерзлую листву.

Шла вторая половина дня, и работать никому уже не хотелось. Хотелось жрать, хотелось развалиться и покурить, хотелось слушать смех лилипутика. Этого, конечно же, хотелось только Димке.

Петруха вырезал из свеклы-переростка, фигурку члена с яйцами. Черт его знает, как он умудрился своим тесаком сотворить так ловко и похоже.

- Во! - гордо продемонстрировал ребятам. - Хорош, бля!

- Ну и куда ты его собираешься вставить? - подмигнул Диман.

- Но-но, базар фильтруй, пошляк! Не путай божий дар с яичницей. Фаллическими символами даже древние восхищались. Никуда я его не вставлю, вам подарю. Че ржете, суки. Я может его вырезал как Пигмалион свою Прометею… Ну или кого он там вырезал, я не помню.

Димка с Михой уже в открытую хохотали над обидевшемся “Пигмалионом”.

- У меня мож творческий порыв был, ёб, инкарнация, или как там… Сублимация! А вы ржете! Это вам, бля, никого не надо, и вдвоем заебись. А мне трахаться охота, заебался дрочить уже.

- Ну так трахайся, а не словами заумными тут выёбывайся. Кто тебе не дает-то! - всхлипывал сквозь смех Миха.

- Не дает, ёбте! - нахмурился Петька. - Я, может, стесняюсь.

Представив как шумный и неугомонный Петруха “стесняется”, они зашлись в новом витке истеричного гогота.

- Бля, ну что ж за друзья такие, а? - простонал творческий членорез и сплюнул. - Ну вас, сидите тут, голубки. Не дам я вам свой… шедевр. Пойду лучше девок пугать. Рюкзак мой сторожите, придурки, в нём портвешок на вечер. С меня “топоры”**, с тебя гитара, Димон. Ко мне ещё пара кентов подтянется с закусью. И только попробуйте мне баб спугнуть, вы у меня тогда и фаллической свеклой не отделаетесь!

Отсмеявшись и убедившись, что остались одни, мальчишки дружно завалились в кучу мягкой ботвы.

Димка сунул в рот “Пегас” и, прикурив, выдохнул:

- Мих, не вздумай сбежать вечером. Всю неделю же пахали, ждали эту пятницу.

- Мне мелкую из сада забирать. И мама сегодня на сутки ушла.

- Не ссы, вместе заберем и мамке моей подкинем. Она рада будет, сам знаешь, ей только дай понянькать, да покормить кого-нибудь. Она и спать её уложит, а мы, если засидимся, у тебя заночуем, можно?

Димон пускал в небо колечки, бездумно пялясь на ленивые облака. Рядом с Мишкой даже помолчать было хорошо. Он глянул в сторону друга и замер - Миха все это время молча смотрел на него. Лежал на расстоянии вытянутой руки и смотрел, не моргая каким-то мутным нечитаемым взглядом. И молчание, вдруг показалось и не молчанием вовсе, а диалогом. Диалогом, смысл которого Димон никак не мог уловить и понять, и это его напугало. Где-то вдалеке раздавались радостные девчачьи визги и Петькины крики, а здесь, сейчас, в куче увядшей свекольной листвы, происходило что-то непонятное. Димка вопросительно протянул:

- Ми-и-их?..

- Да, Димон, сегодня заночуем у меня.

И тут же все пропало - и странная молчаливая беседа, и непонятный взгляд, а Мишка привычно улыбнулся и смахнул с лица блестящую нитку паутины и по-осеннему наглого паучка.

А вечером на лавочках, под забором давно замороженной стройки, они глушили “три топора”** и вместе завывали: “Ходит дурачок по лесу, ищет дурачок глупее себя…”.***

Сидящая рядом Танька придвинулась к Димке ближе, но он даже не заметил, потому что в этот момент Мишка протянул руку и таким привычным, но все равно интимным движением, вытащил у него изо рта сигарету и сунул себе, кинув тихо:

- На пару тяг. Оставлю.

Обычные движения, как всегда в их тусе, обычные слова, как все кидают, пуская сигу по кругу и прося оставить покурить, обычная дрожь по Димкиной спине, как и всегда, стоит Мишке приблизиться, прикоснуться вот так, бережно…

И захмелевший Димка, под бульканье разливаемого портвейна, глядя Мишке в глаза, тоскливо затянул:

• Предыдущая
• 2/6
• Следующая