Кратер Эршота - Пальман Вячеслав Иванович - Страница 8

• Предыдущая
• 8/82
• Следующая

Борис молчал. Сумрачное лицо его постепенно становилось более мягким, задумчивым. Ошибся? Погорячился? Разве мог Петя сообразить… Ведь все произошло в одну секунду, мальчик просто ошалел от страха за него, за Бориса…

Юноша повернулся, подошёл к Пете и запросто сказал:

— Прости меня. Я… погорячился, Петя.

Инцидент казался исчерпанным. Но горечь поступка осела на сердце Пети, и он хмуро ехал на своей лошади, раздумывая о случившемся. Обидное слово, хоть и стёртое извинением, долго не давало ему покоя. И как это он не сообразил сразу поспешить на помощь товарищу! Опешил… Именно опешил. Слово-то какое странное. Опешил… От слова «пешка» наверное. Да, мало в тебе решительности, друг Петя. А ещё левый нападающий.

Выйдя из ущелья и сверившись с маршрутом, пошли быстро, чтобы засветло добраться до какого-нибудь лесного ручья, где можно будет сделать остановку. По ровному каменистому валу лошади шли бойко, и через час отряд достиг вершины водораздела.

Но что это?

Люди увидели перед собой совершенно неожиданную картину. Прямо перед ними, в красноватом свете заката, в глубокой зелени берегов, далеко внизу, в долине, неслась стремительная, широкая и сильная река. Однако, достигнув подножия горы, на вершине которой стоял отряд, река… исчезала. Да, исчезала! Сколько ни всматривались люди в просторную котловину у себя под ногами — вправо, влево, — нигде больше реки не было видно. Она исчезала каким-то таинственным образом. Прислушавшись, разведчики уловили глухой шум, напоминающий рёв водопада.

— Что это может быть? — задумчиво обронил гео-лог. — Река падает вниз? Но куда?..

Уже накапливались вечерние тени и медленно ползли вперёд, все больше закрывая этот непередаваемый се-Верный пейзаж, как закрывает ревностный художник Свою картину перед равнодушным глазом профана.

— Вперёд! — скомандовал Усков, и караван тронулся дальше.

Гора покато спускалась в долину. Чем ниже, тем сильней становился шум, идущий словно из-под земли. Проводник с геологом прошли метров сто пешком и позвали к себе остальных:

— Сюда!..

Внизу, метрах в двухстах, кипела и пенилась поистине сумасшедшая река. Ударившись всей своей силой о каменную грудь горы, вода, буйно ревя и грохоча, отскакивала назад и опять падала в русло, создавая гигантскую воронку, над которой кипела клочковатая белая пена и висели мириады блестящих брызг. В центре вода кружилась с ужасающей быстротой: её втягивало вниз с каким-то гудящим и всхлипывающим звуком.

— Поток уходит в пропасть?! Вот это настоящее чудо природы! Какая-то аномалия, товарищи! — воскликнул Усков. — Невероятно! Если это так, то мы имеем здесь дело с вулканическим провалом. Пласты, поднятые вверх… Древние эры, выставленные природой для общего обозрения… Вот где нам предстоит серьёзная работа, друзья! Не будем всё-таки терять дорогого времени. Давайте скорее спускаться…

Они сделали большой крюк вправо, спустились в долину и с азартом взялись за дело. Скоро возле густых черёмух выросла палатка. Задымил костёр.

Петя не пожелал терять даром ни минуты, пока ещё было светло. Он закинул ружьё за спину и пошёл. У одинокой скалы он остановился и прислушался. Впереди что-то зашуршало: на ветке лиственницы сидел большой черно-красный глухарь и, склонив голову набок, глупо смотрел на охотника своими круглыми, чуть удивлёнными глазами, что-то бормоча и приседая, как они это всегда делают, собираясь взлететь.

Грохнул выстрел. Чёрная птица, цепляясь за ветви и теряя перья, шлёпнулась на землю. Эхо подхватило звук выстрела, и он понёсся во все концы, перекатываясь и замирая. Вся огромная долина прислушалась к этому незнакомому звуку.

— Эге-ге-ге!.. — послышалось от лагеря. — Кто стрелял? В чем дело?

«Вместо ответа взволнованный и радостный Петя через минуту положил перед Хватай-Мухой свой трофей.

На следующий день утром Орочко, взобравшись на высокую скалу, зарисовал реку и всю долину и определил, что долина имеет километров сорок в длину и не менее тридцати в ширину. С севера и востока её закрывали высокие скалистые горы. Над ними все время клубился туман. Сквозь его серую пелену проглядывали мрачные высоты.

— Салахан-Чинтай! — пояснил Любимов. — В этой стороне где-то есть большое горное плато. Дурная слава ходит о нем. Оттуда часто срывается ураганный ветер, и уж как сорвётся — жди беды! Бывает, среди лета все поморозит, даже ледок на воде появляется, а лиственница сразу чернеет и осыпается.

— Занятное место, — откликнулся агроном. — Такие места называют «кухней погоды». Именно здесь «готовятся» ураганы, снегопады и прочая подобная прелесть.

— Этих мест никто не посещал. А может, они и есть самые богатые? — задумчиво произнёс Любимов.

Днём долина выглядела весёлой и нарядной. В лесу Петя обнаружил озеро. Оно блестело, голубизной своей соревнуясь с небом.

При первой же разведке Усков набрёл ещё на несколько озёр размером поменьше и установил, что некоторые очень глубоки. В довершение ко всему оказалось, что вода в них совсем тёплая. Это уж было совершенно удивительным для такого края, где грунты всегда проморожены на много десятков метров вглубь. В озёрах водилось много рыбы.

Лука Лукич пригласил Петю:

— Айда, хлопче, на рыбалку!

— С удовольствием!

Не успел Петя забросить крючок с наживкой, как поплавок сразу ушёл в воду, а через секунду на берегу уже плескалась порядочная рыбёшка.

— Попалась! — крикнул рыболов и с радостью схватил добычу. — Хариус! Ого!..

За какие-нибудь полчаса наловили их чуть ли не с полсотни. Жадные стайки тёмных хариусов и серебристой краснопёрой мальмы сгрудились около крючков и шли на них с какой-то весёлой жадностью; они брали даже голый крючок, просто из любопытства. А когда солнце стало садиться, над тихой гладью воды начались акробатические номера. Рыба, как выразился Лука Лукич, «прямо сошла с ума». Она веселилась и играла. Ловкие хариусы десятками выпрыгивали из воды и, красиво изгибаясь в воздухе, ныряли в озеро, чтобы снова и снова взметнуться вверх.

— Танцуют! — воскликнул Петя. — Смотрите, смотрите, Лука Лукич, они и вправду танцуют…

• Предыдущая
• 8/82
• Следующая