До тебя (ЛП) - Дуглас Пенелопа - Страница 30

• Предыдущая
• 30/70
• Следующая

"Уехала с ночевкой. Закажи пиццу. Люблю тебя!"

Я захлопнул дверцу. Проклятье, опять ее нет.

Обхватив холодильник руками, прижался лбом к поверхности из нержавеющей стали. Ну и что. Все нормально. У меня никудышные родители, а у кого они нормальные? Я оттолкнул Тэйт, зато вокруг полно других девушек. Я понятия не имел, какого черта делать со своей жизнью, но мне ведь только восемнадцать… ну, практически восемнадцать.

Все. Нормально.

Я сжал руки сильнее, желая поверить в собственную ложь.

А затем увидел себя со стороны – один, в кухне, держусь за холодильник. Твержу себе, что у меня в жизни все хорошо.

Твою мать.

Я начал молотить ладонью по стальной дверце, снова и снова. Каждая мышца в теле одеревенела. Мэдмэн тявкнул, после чего убежал.

Барахло, которое мать хранила наверху, рассыпалось, что-то упало на пол, разбилось, но я не остановился. Раз за разом обеими руками пихал холодильник в стену.

Мне было не больно, когда рядом был ты.

Она пыталась свести меня с ума. Почему я не мог просто забыть ее?

Я остановился; мои плечи поникли. Силой втягивал воздух в легкие и выдыхал, но этого было недостаточно. Развернувшись, направился к лестнице. Если мама сегодня не вернется, значит, можно смело доставать бутылку Джека. Из-за ее проблем с алкоголем я прятал выпивку. Но сегодня мне нужно забыться. Я не мог вынести этой боли. Не мог справиться, поэтому хотел довести себя до состояния ступора.    

Уже у лестницы заметил, что входная дверь открыта. Черт. Должно быть, замок не сработал, когда я ее захлопнул. А Мэдмэн выбежал на улицу, даже не сомневаюсь. Пихнул дверь ногой. Сильно.

Великолепно, твою мать. Даже собака меня бросила. 

У себя в комнате полез в заначку, где хранил алкоголь, который мы с Мэдоком таскали из запасов его отца.

Стянул с себя толстовку и футболку, разулся, открыл бутылку, сделал несколько щедрых глотков, чтобы заглушить ее голос у себя в голове.

Подойдя к окну, замер. Вот она.

Танцует.

Прыгает по комнате с закрытыми глазами.

В памяти всплыл образ Тэйт в фиолетовой ночной рубашке, но конкретизировать это воспоминание мне не удалось.

Она выглядела смешно, танцевала не лучше меня. Я едва не рассмеялся, когда Тэйт изобразила пальцами "козу", подняв руку вверх и крича под музыку. В груди стало тесно от желания ее обнять.

В этот самый момент мне захотелось вернуть Тэйт.

Но что, черт возьми, я ей скажу? Я не мог рассказать ей обо всем. Нет.

Поднес бутылку к губам, закрыл глаза, сглатывая подступившую к горлу желчь.

Тут нечего рассказывать. Парня, которого она знала в четырнадцать лет, больше не существует. Родители бросили меня. Тэйт бросила меня.

Я остался один, как этот подонок и говорил.

Жалящее ощущение ненависти и адского гнева прокралось в голову, до тех пор, пока от нервного напряжения не потянуло содрать с себя кожу, чтобы вздохнуть.

Я запустил бутылкой в стену; она упала, виски пролилось на пол.

Проклятье!

Выйдя из комнаты и спустившись обратно вниз, я буквально обезумел. Начал опрокидывать стулья, разбивать рамки с фотографиями, посуду, хрусталь. Размолотил все, замахиваясь каминной кочергой на первую попавшуюся вещь. Каждое фото, где я улыбался, которые мать развесила по стенам, каждая долбанная статуэтка, создававшая впечатление, будто здесь жила счастливая семья, были уничтожены. Спустя два часа, перевернув дом вверх тормашками, наконец-то почувствовал себя потерянным и изможденным. В итоге, по комнатам словно торнадо прошелся, а с меня лился пот. Зато какой кайф получил. Никто не сможет причинить мне вред, если я сделаю это первым. 

В блаженном бесчувствии и спокойствии уселся на ступеньки у черного входа со второй бутылкой Джека, позволяя дождю себя остудить. Не знаю, как долго так просидел, однако я снова мог дышать, и это было приятно. Все-таки, есть преимущества в том, чтобы вести себя подобно пятилетнему ребенку, попутно что-нибудь ломая. Я снова совладал с собой, просто пил, наслаждаясь тишиной, царившей в голове.

– Джаред?

Обернувшись, чуть не задохнулся. Тэйт? Ох, Боже. Нет, нет, нет… Она тут? В хреновых шортах и майке?

Я отвернулся обратно, надеясь, что она уйдет. Не хотел вновь сорваться у нее на глазах. Или сделать какую-нибудь глупость. Я наконец-таки угомонился, но мои мысли еще не пришли в достаточный порядок, чтобы иметь дело с Тэйт.

– Джаред, собака гавкала на улице. Я позвонила в дверь. Ты не слышал?

Черт, она стояла так близко. Я чувствовал притяжение. Хотел, чтобы Тэйт была еще ближе. Хотел раствориться в ее руках, до тех пор, пока не забуду вчерашний день.

Она сошла с крыльца под дождь, встала передо мной. В пальцах стало покалывать от желания до нее дотронуться. Я поднял глаза лишь на мгновение, не в силах сопротивляться порыву.

Боже Всемогущий. Тэйт промокла до нитки. Я снова глянул вниз, зная, что могу сделать, если продолжу смотреть. Ее мокрая майка прилипла к телу, но Тэйт пыталась это скрыть, скрестив руки на груди; ноги блестели от стекавших по ним капель, влажные шорты подчеркивали стройные бедра.

– Джаред? Почему ты не отвечаешь? – крикнула она. – Дом разгромлен.

Опять попытался взглянуть на нее. Зачем? Черт знает. Каждый раз, когда видел Тэйт, хотел раствориться сердцем и телом внутри нее.

– Собака убежала, – произнес сдавленно. Какого черта?

– И ты закатил истерику? Твоя мама знает, что ты сделал с домом?

Тут мои защитные стены вновь поднялись. Моя мать. Тэйт смотрела меня, словно я был не в состоянии себя контролировать.

Словно я слабак.

Больше не хотел ее обижать, но к себе в душу тоже не пущу.

– Какая тебе разница? Я же ничтожество, да? Неудачник? Родители меня ненавидят. Разве это не твои слова?

Да, так легче. Просто сопротивляйся.

Тэйт закрыла глаза. Она явно чувствовала себя виновато.

– Джаред, я не должна была такого говорить. Несмотря на то, что ты…

– Не извиняйся, – перебил я. Когда поднялся, меня повело в сторону. – Ты выглядишь жалко, подхалимничая.

Направился в дом; она начала кричать, но у меня кружилась голова, и я был слишком зол, чтобы разобрать ее слова.

Тэйт проследовала за мной. Я перестал ее слушать, пока вытирал собаку. Однако она в очередной раз лишила меня власти, бросившись опустошать виски в канализацию.

Что?

– Твою мать! – Подбежал к ней и попытался вырвать бутылку из ее рук. – Это не твоего ума дело. Вали отсюда. – Не хотел, чтобы Тэйт видела меня в подобном состоянии. Она не должна беспокоиться обо мне. Я этого ничем не заслужил. Мне не нужны ни ее забота, ни она сама!

Дернул бутылку на себя. В результате толчка тело Тэйт оказалось прижато к моему.

В мире не существовало ничего красивее ее. А рассерженная, она выглядела еще сексуальней. В ее глазах полыхало пламя, полные губы сверкали от капель дождя. Ни за что на свете я не желал прерывать данный момент. Хотел перенаправить всю свою энергию на Тэйт.

Всеми возможными способами.

Я заметил, как она подняла руку; моя голова дернулась в сторону, щеку пронзило от контакта с ее ладонью. Я остолбенел на секунду.

Тэйт меня ударила!

Я уронил виски – в любом случае мне на него плевать – после чего усадил ее на кухонную стойку. Понятия не имел, что делаю, но мои собственные действия были мне неподвластны. И впервые меня это устраивало.

Она посмотрела мне прямо в глаза, не отворачиваясь ни на мгновение, пытаясь вырваться. Я не должен так ее держать. Не должен пересекать эту черту. Только Тэйт оказалась в моих руках в первый раз за три года, и я не собирался ее отпускать. Чем дольше смотрел на нее, чем дольше она позволяла к себе прикасаться, тем быстрее сдавался. Я принадлежал ей, полностью. 

Данная мысль была одновременно желанна и ненавистна.

• Предыдущая
• 30/70
• Следующая