Сила магии - Панина Наталья В. - Страница 31

• Предыдущая
• 31/135
• Следующая

Инсилай был в домашнем халате и шлепанцах. Похоже, этот нахалюга везде чувствует себя как дома. Он на нас так уставился, будто мы привидения и под потолком порхаем. Впрочем, может быть, просто за ковер испугался. Ронни вылез из своего угла и выдвинулся на середину комнаты, следом за ним подались карикус и дракон. На несколько мгновений воцарилась гробовая тишина, даже Боря молчал. Потом Рональд с Инсилаем уперлись друг в друга взглядами и почти в один голос воскликнули:

– Какого черта?!

Поразительная синхронность мысли. А потом случилось что-то непонятное. Из руки Ронни метнулся огненный шар и по воздуху поплыл к Инсилаю. Инсилай сперва буравил его взглядом, а потом отмахнулся, как от мухи. Шар упал на ковер, полыхнуло огнем. Боря заорал: «Пожар!», Инсилай тоже выкрикнул что-то гортанное, но слов я не разобрала. Потом он замахал руками и завертелся на месте. Ронни цыкнул на вороненка, плюнул на Инсилая, и все временно успокоились.

Звонок в передней снова надрывался квази соловьиными трелями.

– Я сегодня кого-нибудь убью! – Лика фурией вылетела в коридор. – Не дом, а проходной двор!

Анжелика была необыкновенно хороша сегодня. К визиту Горохова она надела скромный, но милый сарафанчик (немного красного, немного черного, короче, всего немного), при известной сноровке умещавшийся в кулаке, и сандалии от Гуччи: хитросплетение кожаных ремешков, металлических колечек, пряжечек и жемчужин. Копну своих черных волос Анжелика уложила в замысловатую ракушку, что делало ее похожей на японскую гейшу.

Обнаружив на пороге капитана Горбулю, Лика схватилась за сердце и прошипела:

– Что еще?

– Я, это, у Вас тут береточку свою забыл, – жизнерадостно сообщил следователь и просочился в квартиру с отработанной сноровкой. Анжелика вздохнула, смирилась и пошла следом. Капитан прошел в кухню и, хоть расстался с Гороховым не больше пятнадцати минут назад, вежливо поздоровался. Вадим Игоревич слегка ошалел, но не менее вежливо ответил.

– Он за бере… – начала было Лика, но осеклась на полуслове: из кармана Горбули торчал злополучный черно-бурый берет.

От такой наглости она потеряла дар речи, а когда набрала полные легкие воздуха для разгромного разоблачения капитанских уловок, в кухню ворвалась совершенно незнакомая женщина, в которой Альвертина узнала бы свою мать, Варвара – сестру, а Ронни – мадам Катарину.

– Где моя дочь?! – с порога заорала дама. – Куда вы с Машкой дели моего ребенка?

– Это Ваша жена? – поинтересовался Горбуля. – Вы, значит, уже втроем ненервничаете?

– Да Вы что! – немедленно открестился Горохов. – Я ее впервые вижу.

– Где Альвертина? – продолжала бушевать вновь прибывшая женщина.

– Так Вы не Алису ищете! – обрадовался капитан. – Значит, еще кто– то пропал?

– Где моя дочь? – не удостоив вниманием Горбулю, Катарина наступала на Лику в лучших традициях одесского привоза. – Ну что на меня вылупилась, устрица линялая, где она?

– А Вы кто будете, гражданочка? – не унимался капитан. – Анжелика Варфоломеевна, Вы эту дамочку знаете?

– Не имею чести, – сквозь зубы сообщила Лика.

– Уймите этого любознательного субъекта, или я за себя не ручаюсь! – Катарина была в бешенстве. – Где Машка?

– Пять минут назад была в соседней комнате, – любезно сообщил следователь.

– Ее там нет. Если с девочкой что-нибудь случится, я вас всех уничтожу! – и, немедленно перейдя от угроз к действию, Катарина вцепилась в великолепную прическу хозяйки. Руки ее при этом вытянулись до фантастической длины, но на это почему-то никто не обратил внимания.

Растерявшийся было Горохов бросился защищать Лику, но она не особенно нуждалась в этом. Придя в себя от неожиданности, она немедленно предприняла контрудар. На глазах у публики ногти ее выросли сантиметров на пять, превратившись из милого украшения женской ручки в смертельно опасное оружие. Через секунду дамы уже основательно сцепились, вереща при этом на очень высоких тонах с какими-то птичьими интонациями, из которых ни слова нельзя было понять. Горохов скакал рядом с ними, как судья на ринге, но разнять двух дерущихся ведьм был не в состоянии. Горбуля в разборках участия не принимал, а, усевшись за стол, вытащил из папки бланк протокола.

– Выходит, еще один ребенок пропал, – констатировал следователь, ни к кому не обращаясь. – Заявленьице делать будем? Эй, дамочки, потише! Заявлять, говорю, об исчезновении собираетесь?

Потасовка закончилась так же внезапно, как началась. Крики и визг мгновенно смолкли. Катарина и Лика, потеряв всякий интерес друг к другу, уставились на капитана. Под их взглядами листок бумаги в руках следователя начал дымиться с двух углов сразу.

– Осторожней с сигарами, господин Горохов, – Горбуля, оторвавшись от созерцания дам, заметил начало возгорания, – вы своим пеплом мне протокол сожгли. Вот так пожары и возникают. Добро б еще свои хоромы жгли, Анжелика Варфоломеевна-то чем виновата.

– Уймет кто-нибудь этого идиота? – возмутилась Катарина. – Или я за себя не отвечаю! – она перевела взгляд на Горохова и, усмехнувшись какой– то кошачьей ухмылкой, подмигнула ему: – Угостите даму пахитоской, господин хороший .

Вадим Игоревич, окончательно огорошенный всем происходящим, протянул Катарине сигариллу. Пока он шарил по карманам в поисках зажигалки, сигарилла задымилась сама собой без всякого видимого вмешательства. Горохов вздохнул и мысленно констатировал, что сходит с ума. Только этим он мог объяснить все происходящее. Подобные ощущения он испытывал только однажды, когда желтоволосая Варвара разрослась в его кабинете до размеров бегемота, но тогда хоть свидетелей не было, а сейчас вон сколько зрителей и никто ничему не удивляется. Вывод – я рехнулся в полном одиночестве, понял Горохов, волшебники, чудеса, пора в Кащенко.

– Чай, кофе, потанцуем? – фривольно предложил он Катарине. «Раз я псих, так и вести себя буду как псих, имею право», – подумал Вадим и тут же убедился, что рехнулся наверняка.

Сначала милая улыбчивая Лика метнула в него какой-то ползучей гадостью, хорошо хоть вновь прибывшая дамочка отблагодарила за сигарету и превратила змеюку в кожаный шнурок, змей Вадим Игоревич побаивался. Потом, прямо у него на глазах, посреди кухни, просто из воздуха материализовалась еще одна девица с огромной черной сумкой.

– Я не утерпела до полуночи и приехала пораньше, – радостно сообщила девица. – Всем привет, а где Варвара? Что это у вас за сборище и никто никого не бьет?

– Заявочки, однако, – пробормотал Горбуля.

– Ни фига себе, – воспитанный Горохов напрочь забыл благоприобретенные манеры и заговорил на языке своего детства, – это круто, пацаны.

Все во вновь прибывшей красотке было вроде бы нормально, не считая, конечно, ее не совсем обычного появления, ярко салатовых волос и раскосых глаз – ярких и разноцветных: левый был иссиня-черным, правый – небесно-голубым.

Девица покосилась на малость ошалевшего Горохова и, подмигнув ему черным глазом, спросила:

– Что-то не так?

Вадим Игоревич перекрестился и отрицательно затряс головой.

– Ну, ты еще «чур, меня» скажи! – расхохоталась Наталья. – Дикие нравы.

– Наташка! – завизжала Лика и накинулась на вновь прибывшую салатноволосую особу с объятьями и поцелуями.

Горбуля начал тихонько что-то строчить в своем протоколе.

Катарина, фривольно развалившись на подоконнике, вертела в длинных тонких пальцах сигариллу и настороженно наблюдала за происходящим. Похоже, появление разноглазой Натальи ее не порадовало. Она так ушла в свои размышления, что не заметила угрожающе длинного столбика пепла, нависшего на кончике дымящейся сигареты. Галантный Горохов протянул даме пепельницу. Но тут произошло событие, окончательно испортившее психику впечатлительному Вадиму Игоревичу: Катарина мило улыбнулась, стряхнула пепел и растаяла в воздухе у него на глазах.

• Предыдущая
• 31/135
• Следующая