Лаура и тайна Авентерры - Фройнд Петер - Страница 53
- Предыдущая
- 53/97
- Следующая
— Да плюнь ты на эту контрольную, — сочувственным голосом сказала Кая. — Может же у человека раз в жизни наступить помутнение разума. До конца года еще далеко. Все исправишь.
Лаура не отвечала, мрачно разглядывая мокрый песок.
— Кая права, — сказал Лукас, снова напустив на себя обычную серьезность. — Годовая оценка, как известно, не выставляется по результатам одной, отдельно взятой контрольной, а выводится как среднеарифметическое из всех оценок за год!
Это было уже слишком. Это было уже более чем слишком!
Лаура не могла больше держать себя в руках:
— Хватит! Надоело! Вам хорошо говорить. Не вас же вышибут из интерната, а меня. Поучают и поучают. Вы оба рассуждаете, точно как Заэль, а ее нытьем я уже давно сыта по горло!
Кая и Лукас обиженно замолчали.
Лаура от злости швырнула в воду еще один камень и, возмущенная, заметалась по берегу. Наконец она остановилась и стала смотреть на водную гладь. Небольшой ветерок поднимал на поверхности озера мелкую рябь, волны плескались о берег и лизали носки ее сапог. Одинокая утка тяжело пролетела над самой водой и бесшумно приземлилась неподалеку. Остров в центре озера был окутан облаком негустого тумана, контуры которого в легком дуновении бриза постоянно менялись.
Лукас вопросительно посмотрел на Каю, та согласно кивнула. Тогда он подошел к сестре и остановился рядом с ней.
Лаура не обращала на него внимания.
Лукас вздохнул.
— Я понимаю, ты расстроена, и все-таки нельзя опускать руки, — сказал он. — Или ты забыла, что нам всегда говорил папа?
Лаура рывком подняла голову и округлившимися глазами взглянула на брата.
Лукас смотрел на нее с доброй улыбкой.
— Вот видишь, не забыла. «Побеждает тот, кто не сдается!» — говорил он, когда мы расстраивались и раскисали, как ты сейчас. Папе наверняка не понравилось бы, если бы он узнал, что ты вот так запросто рассталась с интернатом и даже не попыталась продолжить борьбу!
Лаура вздохнула. Она отвернулась и снова стала молча наблюдать за озером. Ей вдруг стало совершенно ясно, что Лукас, как всегда, прав. Когда она снова взглянула на брата, глаза ее влажно блестели.
— Спасибо, что напомнил! — тихо сказала она. — Прости, что накричала на вас.
— Ничего, — ответил Лукас.
— Все в порядке, — приветливо улыбнулась подруге Кая и примирительно погладила ее по плечу.
Лаура быстро смахнула с глаз навернувшиеся слезы и тоже заставила себя улыбнуться.
— Ну хорошо. Обещаю взять себя в руки и каждый день заниматься с тобой математикой!
— Отлично! — радостно воскликнул Лукас.
Но Кая, казалось, не доверяла ее словам:
— Обещаешь?
— Обещаю! Но за это вы должны кое-что для меня сделать.
Аларик выбрался из лесной чащи и остановил своего пони на опушке. Гнедой радостно зафыркал. Хотя пони считаются очень выносливыми животными, он, казалось, был несказанно благодарен хозяину за передышку, которую тот предоставил ему впервые с тех пор, как они покинули Геллиниат. Они проскакали уже целую ночь и полдня. Боязнь, что Параваин все-таки раскроет его планы, заставила Аларика двигаться вперед, не останавливаясь ни на минуту. Но теперь, когда Драконьи горы остались позади и они достигли границ Золотой страны, он чувствовал себя намного увереннее.
Прикрыв глаза рукой от солнца, он с замиранием сердца посмотрел на другой конец раскинувшейся перед ним долины. Заметив вдалеке знакомые очертания отцовских владений, юноша облегченно вздохнул. Ничто не мешало его взгляду скользить по плодородным землям, простиравшимся вплоть до самого горизонта. Черный туман еще не добрался до этих мест. Золотая страна все еще красноречиво демонстрировала правомерность своего названия: волнистые поля со зрелыми, налитыми колосьями, луга в пышной зелени и цветах и густые леса с вековыми деревьями, чьи вершины, казалось, доставали до самого неба, утопали в золоте солнечного света, который, отражаясь множеством сверкающих бликов в широком извилистом потоке, неторопливо несшем свои воды в центре долины, слепил глаза. Но Аларик знал, что все это ненадежно: если на Геллиниат опустится Вечная Тьма, то черный туман доберется и до этих мест и Вечная Пустота поглотит и его родную страну. Радовало лишь то, что здесь пока были незаметны признаки надвигающейся катастрофы и внешне как будто царил привычный порядок.
Аларик отвязал флягу с водой от седла и поднес ее к губам. Утолив жажду и повесив сосуд из дубленой кожи на прежнее место, он повернул голову направо, где вдалеке виднелись залитые солнечным светом остроконечные башни его родной крепости, Ясного Дола. Там жили его родители, братья и сестры.
От воспоминаний о семье Аларику вдруг стало тяжело на сердце. С тех пор как они с сестрой два года назад покинули родные места, чтобы переехать в крепость Грааля и поступить на службу к Элюзиону, он не был дома и не виделся с родней. И вот теперь он не мог оторвать от крепости свой полный тоски взор и чувствовал непреодолимое желание навестить родителей, братьев и сестер, каким бы коротким ни был этот визит. Но у него совсем не было времени.
Цель его путешествия далеко на юге, на том конце Серного болота, начинающегося у самого края горизонта. Аларик пристально всматривался вдаль, но не мог разглядеть там даже намека на крепость Темных сил. Самого болота тоже не было видно. В том месте, где оно предположительно должно было находиться, над землей висело облако клубящегося пара и грязно-желтого тумана. Аларик знал, что это такое, — это скопление ядовитого серного газа, который непрерывно изрыгало болото, чтобы накрыть удушающей маской любого, кто только осмелится к нему подступиться.
Аларик невольно поморщился. «Может быть, лучше, пока не поздно, повернуть назад?» — вдруг промелькнуло у него в голове.
Не то чтобы он сомневался в правильности своих намерений. Наоборот, во время ночной скачки он все время об этом думал и в конце концов пришел к выводу, что лучше все-таки действовать, чем сидеть сложа руки. Но Алинор была права: то, что он задумал, было очень опасно. Смертельно опасно. Хотя бы потому, что дорогу через болото он знал далеко не так хорошо, как пытался внушить сестре. Тогда он просто хотел успокоить Алинор. На самом же деле Сильван один-единственный раз в разговоре с ним обмолвился о существовании тайной тропы. И это было так давно, что он уже все забыл. И все равно надо хотя бы попробовать!
На карту поставлено слишком многое.
Аларик уже собирался двинуться дальше, но его остановило завывание гролка. Отвратительный рев доносился из леса у него за спиной. Юноша еще никогда не видел чудовища, о котором жители Золотой страны решались говорить только шепотом. Аларик даже подозревал, что никто из них на самом деле его не видел. Ни его отец, человек с большим опытом, ни матушка, ни кто-либо другой не могли точно описать, как выглядит этот ужасный зверь, который якобы разгуливает в лесах на границе страны. Но зато каждый в Золотой стране точно знал, что означает рев чудовища. Бабушка поведала Аларику о том, когда он был еще совсем маленьким: кто услышит голос гролка, того ожидает беда. Большая беда, а может быть, даже смерть! И Аларик не сомневался, что это правда.
Госпожа Амалия Брезельзам оторвалась от книги, сдвинула очки на кончик носа и, глядя поверх полукруглых стекол, пристально наблюдала за Лаурой недоверчивым, ястребиным взглядом. Девочка стояла неподалеку от библиотекарской стойки и уже минут пять демонстративно, с преувеличенным интересом изучала обложки толстенных фолиантов на полке перед ней. Табличка, определяющая раздел, к которому относились собранные здесь книги, гласила: «Древневизантийское искусство». Именно это и насторожило госпожу Брезельзам.
На глазах немолодой библиотекарши выросло уже не одно поколение равенштайнцев, так что за это время она прекрасно изучила все их трюки и уловки. За долгие годы работы у нее развилось уникальное чутье, подсказывающее ей, когда у посетителя были дурные намерения. Умыкнуть книгу, стянуть видео- или компакт-диск. Или просто вырвать страницу с иллюстрацией. Например, картину с излишне откровенной, обнаженной натурой или страницу из учебника по медицине — из раздела «Физиология человека». Наибольшей популярностью эти книги пользовались у мужской половины учащихся интерната, особенно среди подростков. Поэтому Амалия Брезельзам начинала трубить тревогу, когда молодой человек только приближался к полке соответствующего раздела. Она просто чувствовала, если что не так. Или «не совсем нормально» — как, не долго думая, называла она все, что не соответствовало ее незатейливому представлению о мире. А то, что тринадцатилетняя девочка уже пять минут торчит перед полкой древневизантийского искусства и с необъяснимым интересом изучает корешки толстенных запыленных книг, как будто это какие-нибудь рок-поп-фильм-TV-журналы для тинейджеров, было абсолютно ненормально.
- Предыдущая
- 53/97
- Следующая
