Эрагон - Паолини Кристофер - Страница 8
- Предыдущая
- 8/133
- Следующая
Эрагон тут же нырнул в толпу, пробираясь к их повозке. Торговля и обмен займут у дяди несколько часов — за это время можно успеть повеселиться всласть. Эрагон спрятал камень под мешками и, чрезвычайно довольный собой, бодрой походкой направился к торговым рядам.
Он переходил от одного лотка к другому, прицениваясь и рассматривая товары, хотя денег у него было негусто. Беседуя с купцами, он получил полное подтверждение словам Мерлока о том, что в Алагейзии неспокойно. Снова и снова он слышал одно и то же: с прошлого года стало опасно бродить по дорогам и, похоже, стране грозят новые беды.
Эрагон купил себе несколько солодовых леденцов и очень горячий пирожок с вишнями. Поесть горячего после нескольких часов, проведённых на снегу, было очень приятно. Он с наслаждением облизал перепачканные липким вишнёвым соком пальцы и хотел было купить ещё пирожок, но передумал и, присев на ступеньку какого-то крыльца, сунул в рот леденец. Рядом для собственного развлечения боролись двое парнишек из Карвахолла, но Эрагону почему-то совсем не хотелось к ним присоединяться.
День начинал клониться к вечеру; купцы стали расходиться, чтобы продолжить деловые переговоры за обеденным столом. Эрагон с нетерпением ждал вечера, зная, что тогда из своих шатров выйдут жонглёры и сказители, будут показывать фокусы, рассказывать старинные истории, устроят представление. Он обожал слушать сказки о волшебниках, древних божествах и особенно о Всадниках, повелителях драконов. В Карвахолле имелся, правда, и свой сказитель по имени Бром — они с Эрагоном были хорошими приятелями. Но истории Брома за эти годы всем здорово поднадоели, а бродячие артисты всегда исполняли что-нибудь новенькое, и деревенские жители слушали их с наслаждением.
Эрагон каблуком сбил с крыльца сосульку и вдруг увидел совсем рядом с собой Слоана, который, не замечая его и как-то боязливо втянув голову в плечи, спешил к таверне Морна. Эрагон, разумеется, тут же пошёл за ним следом.
В таверне было жарко, под низким потолком висел жирный неприятный дым от сальных свеч. Над дверью красовались чёрные блестящие рога ургала, между их изогнутыми остриями было не меньше сажени. В одном конце вытянутого пивного зала была стойка, за которой возвышался и сам Морн в рубахе с закатанными по локоть рукавами. Нижняя часть лица у Морна казалась какой-то стёсанной, словно он случайно приложился подбородком к вращающемуся мельничному колесу. Людей за дубовыми столами было полно; все слушали двух купцов, которые, пораньше закончив свои дела, зашли к Морну выпить пива.
Морн мыл кувшин и сразу заметил Эрагона:
— Здорово, парень! А дядя твой где?
— Покупает, меняет, — пожав плечами, ответил Эрагон. — Он хочет сегодня со всем покончить.
— И Роран здесь? — спросил Морн, вытирая кувшин чистой тряпицей.
— Ага. В этом году у нас все животные здоровы, вот никому и не пришлось на ферме оставаться.
— Хорошо, хорошо.
Эрагон, указав Морну на тех двоих, спросил:
— Кто они?
— Скупщики зёрна. Несут всякие небылицы, будто повсюду им зерно за бесценок продавали. Надеются, что и наши им поверят.
«Ну что ж, всем деньги нужны», — рассудительно подумал Эрагон, понимая, что в этих купцах так злит Морна.
— И что же ещё они рассказывают? — спросил он. Морн фыркнул:
— Говорят, будто вардены заключили союз с ургалами и собирают армию, чтобы напасть на нас. И вроде бы мы только милостью нашего короля и живём до сих пор в безопасности — как будто Гальбаториксу есть до нас какое-то дело! Да ему плевать, даже если все наши селения дотла сгорят! Пойди, если хочешь, сам послушай. А у меня и без их брехни забот хватает.
Первый купец был такой толстый, что даже не помещался в кресле, выползая из него, как тесто из квашни, и при каждом его движении кресло начинало жалобно и протестующе скрипеть. На лице у толстяка не было и намёка на растительность, а пухлые ручки были младенчески нежными. Он, причмокивая толстыми губами, пил пиво и постоянно улыбался. Второй купец, как бы в противоположность первому, был чрезвычайно худ и мрачен. Его обветренное красное лицо было покрыто какими-то неприятными гнойными прыщами, возникшими, видимо, от грязи.
Толстяк, тщетно пытаясь устроиться поудобнее в узковатом для него кресле, с воодушевлением говорил:
— Нет, вы просто не понимаете! Вы здесь в безопасности только благодаря неустанной заботе нашего короля. Только благодаря ему вы ещё живёте спокойно и даже можете спорить с нами. Но если он в милосердии своём все же лишит вас своего покровительства — тогда горе вам! Помяните моё слово!
Кто-то насмешливо крикнул ему в ответ:
— Вот уж врёт и денег не берет! Может, ты ещё расскажешь нам, что и Всадники вернулись? А сами вы с приятелем по сотне эльфов убили? Ты что же, думаешь, мы, как дети, тотчас сказкам твоим поверим? Ты за нас не волнуйся, мы и сами отлично можем о себе позаботиться!
Вокруг дружно засмеялись.
Купец хотел было возразить, но тут вмешался его тощий приятель. Он поднял руку, и безвкусные, но дорогие перстни блеснули у него на пальцах.
— Вы нас неправильно поняли, — сказал он. — Все мы прекрасно понимаем, что Империя не в силах заботиться о каждом в отдельности, хотя нам, может быть, этого и хотелось бы, зато она способна отогнать от наших границ ургалов и прочую нечисть и сохранить установившееся равновесие… — Купец запнулся, точно подыскивая нужное слово, но так и не нашёл его. Помолчав немного, он снова заговорил: — Вы вот злитесь, что наши власти к людям несправедливы. Законный упрёк, но на то они и власти, чтобы не всем одинаково нравиться. В любом государстве возникают всякие споры и раздоры, повсюду есть недовольные. А ведь, если честно, нам тут не на что жаловаться. Впрочем, у нас и недовольных не так-то много.
— Ну да-а, — протянула какая-то женщина, — если, конечно, считать, что у варденов в войске людей немного…
Толстяк вздохнул:
— Мы уже объясняли вам: вардены совершенно не намерены помогать никому из простых людей. И все слухи об их возможной помощи — ложные. Их распространяют всякие предатели, которые стремятся подорвать основы Империи и убедить всех в том, что истинная угроза таится внутри, а не снаружи наших границ. На самом деле их единственная цель — свергнуть нашего короля и захватить власть в стране. У них повсюду шпионы, но вам никогда не узнать, кто именно на них работает!
Эрагону слова толстяка очень не понравились, однако оба купца говорили так складно и убедительно, что многие кивали в знак согласия. Не выдержав, Эрагон сделал шаг вперёд и воскликнул:
— Аоткуда вам-то все это известно? Я, например, могу заявить, что облака зеленые, но ведь это ещё не значит, что они и в действительности такие. Докажите, что правду сказали!
Оба купца смотрели на него с нескрываемой злобой, а деревенские выпивохи примолкли, ожидая, каков будет их ответ Эрагону. Первым заговорил тощий купец. В глаза Эрагону он не смотрел.
— Неужели у вас детей уважительному отношению к взрослым не учат? Или, может, у вас любой мальчишка может уважаемого человека на спор вызвать, если ему это в голову взбредёт?
Многие нахмурились, с неудовольствием поглядывая на Эрагона, потом кто-то из мужчин все же решительно потребовал:
— Ты сперва на вопрос ответь, а уж потом нам нотации читать будешь.
— Но ведь любой здравомыслящий человек… — начал было толстяк, и голос его потонул в поднявшемся шуме. Над верхней губой толстого купца заблестели капельки пота: спор явно разгорался с новой силой.
Эрагон, понимая, что ещё слишком молод, чтобы в этом споре участвовать, вернулся к стойке. Во рту у него был противный кислый вкус. Он никогда ещё не встречал человека, который бы настолько преклонялся перед Империей и готов был до потери сознания спорить, отстаивая её интересы. Жители таких отдалённых селений, как Карвахолл, уже давно ненавидели слуг Империи, передавая свою ненависть из поколения в поколение. Империя ни разу не оказала им помощи в голодные годы, когда люди в деревнях умирали сотнями, да и королевские сборщики налогов были поистине безжалостны. Эрагон чувствовал, что в этом споре с купцами правда на его стороне, однако же упоминание о варденах заставило его задуматься.
- Предыдущая
- 8/133
- Следующая
