100 знаменитых американцев - Таболкин Дмитрий - Страница 155
- Предыдущая
- 155/176
- Следующая
Успешно обкатав в Сан-Франциско приемы ведения хищного медиабизнеса, Херст решил вернуться на Восточное побережье. Он намеревался померяться силами со своим учителем Пулитцером, издававшим популярнейшую городскую газету «Нью-Йорк Уорлд». Для этого в 1895 г. Уильям приобрел «Нью-Йорк Джорнал» – издание, которое в тот момент не могло похвастаться феноменальными тиражами, и стал действовать проверенным способом. Сначала новый владелец предложил всем ведущим авторам конкурирующего издания двойную ставку оплаты труда. Затем он прибавил несколько новых разделов и снизил цену своей газеты до чисто символической – 5 центов. При помощи этих радикальных шагов Херст быстро сократил первоначальный разрыв с Пулитцером до минимума.
Шустрый издатель завладел даже самим символом новой журналистики – персонажем комиксов из пулитцеровской газеты по прозвищу Желтый парень (от которого, собственно, и пошло название бульварной прессы). Автор этих рисунков, обычно сопровождавших самые скандальные статьи в «Нью-Йорк Уорлд» и пользовавшихся огромной популярностью у читателей, Фредерик Ремингтон тоже перешел на работу к Херсту. Между газетами разгорелось нешуточное соревнование за то, кто найдет (или выдумает) горячую сенсацию.
В ходе этой конкурентной борьбы была выработана замечательная методика тиражирования новостей, когда одно и то же событие переходило из выпуска в выпуск и смаковалось на все лады. Сегодня ведущие телеканалы и агентства новостей потому и ведущие, что довели до немыслимого совершенства это искусство превращения некоей захудалой новости в смысл жизни телезрителя. Но современному человеку сложно представить, что значила газета в ту эпоху, когда других средств массовой информации попросту не существовало. Единственным источником, из которого обыватель узнавал о том, что творится за порогом его дома (тем более в мире), был утренний выпуск издания Пулитцера. Или Херста.
Одним из первых значительных событий, которое муссировали конкуренты в течение долгого времени, оказалось вспыхнувшее движение народного освобождения на Кубе против испанских колонизаторов. Для читателей Херста истории о геройствах повстанцев генерала Гомеса и зверствах правительственных войск стали неотъемлемой частью повседневности. Командующий испанским контингентом Вейлер иначе как «скотиной» на страницах газет не именовался. Американское общество помогало силам Гомеса оружием и провиантом, которые отважные репортеры доставляли на лодках из Флориды в лагеря кубинцев; иногда эти репортеры даже принимали участие в стычках с регулярной армией.
По сию пору этот американо-испанский конфликт на Кубе частенько называют «газетной войной». Действительно, воевавшие между собой газеты создавали у читателей впечатление, что на острове идут постоянные сражения, в то время как реально не происходило ровным счетом ничего. Шум, поднятый нью-йоркскими издателями и подхваченный прессой по всей стране, по мнению некоторых историков, убедил правительство США в том, что война с Испанией неизбежна и необходима Америке для защиты своих интересов.
Еще в самом начале шумихи, в январе 1897 г. Херст послал в Гавану двух сотрудников – обозревателя Дэвиса и художника Ремингтона, с тем чтобы те на месте раздобыли какой-нибудь острый материал. Через некоторое время совершенно соскучившийся в тихой и мирной Гаване Ремингтон отправил хозяину телеграмму: «Все тихо. Ничего не происходит. Никакой войны не предвидится. Я хочу вернуться». Херст телеграфировал в ответ: «Пожалуйста, останься. Главное, обеспечь картинки, а войну я гарантирую».
Через месяц ожидания Херсту наконец повезло. 17-летняя сеньорита Клеменсия Аранго рассказала Дэвису, что ее и двух ее подруг попросили убраться с острова, заподозрив в симпатиях к повстанцам, но перед отъездом, в поисках тайных писем к американским друзьям, их несколько раз обыскали испанские чиновники: дома, в порту и на таможне. А последний раз это произошло уже прямо на борту американского судна. Причем каждый раз полицейские проводили личный досмотр необыкновенно тщательно, заставляя девушек раздеваться догола. На следующий день всю первую полосу «Нью-Йорк Джорнал» занимали устрашающих размеров заголовки: «Защищает ли наш флаг женщин? Испанские чиновники позволяют себе неслыханные вольности на борту американских судов. Ричард Хардинг Дэвис передает шокирующие известия с Кубы: хрупкая юная леди раздета и обыскана грубыми испанцами, находясь на борту судна под американским флагом».
Забавно, что в статье нигде не было указано, какого пола были эти самые «грубые испанцы», но особенной популярностью пользовались сопровождавшие статью иллюстрации Ремингтона, на которых юная героиня рассказа красовалась со спины в неглиже именно в окружении мужчин. И хотя сеньорита Аранго по прибытии в Нью-Йорк сообщила журналистам других газет, что детективы были женского пола, другие девушки заявили, к радости Херста, что их обыскивали мужчины.
Когда в начале 1898 г. вооруженный конфликт на Кубе все-таки начался, хозяин «Нью-Йорк Джорнал» стремительно отреагировал на это известие. Он оказался у берегов острова в окружении своих журналистов и репортеров гораздо раньше линкоров ВМФ США, и потом его яхта постоянно находилась в непосредственной близости от театра военных действий. Когда один из репортеров, участвовавший в вылазке морских пехотинцев, был ранен, Уильям опустился перед ним на колени и воскликнул: «Мне жаль, что тебе больно! Но разве это не было великолепное сражение! Сегодня мы победили все газеты на свете!»
Само поведение Херста показывает, что в эти годы им владел неподдельный азарт и живейший интерес, цель которого состояла в том, чтобы самым прямым и стремительным образом влиять на жизнь как можно большего количества людей и быть непосредственным участником самых важных событий.
Можно долго описывать жизненные свершения этого человека, который одним из первых среди своих коллег обратил внимание на радио, одним из первых стал делать киноролики новостей, а под конец жизни стал пионером телевидения. В 1903 г. он основал свой первый журнал «Мотор», потом были «Гуд Хаускипинг», «Космополитэн» и «Харпере Базар». Всего к середине 30-х гг. «Херст Корпорейшн» издавала около 50 популярных газет и журналов. Дотошные журналисты как-то подсчитали, что в тот момент каждый четвертый американец был читателем медиа-империи Херста.
Естественно, что довольно скоро Уильяму пришла в голову мысль сделаться политиком, тем более что любимым коньком в статьях, которые он частенько пописывал, была социалистическая риторика. По мнению Херста, Америка нуждалась в защите простых граждан от засилья плутократии и автократии, поддержке профсоюзов и стремлении к истинной демократии, где бесправное большинство простых людей не обслуживало бы интересы привилегированного меньшинства. При этом медиа-магната совершенно не смущал тот факт, что ярчайшим представителем «привилегированного меньшинства» был он сам.
К счастью или нет для США, но политическая карьера скандального издателя не сложилась. В 1902 г. и 1904 г. он выиграл выборы в палату представителей, но дальше дело не пошло. В 1905 г. и 1907 г. он, потратив несколько миллионов долларов и активно используя свои газеты, проиграл на выборах мэра Нью-Йорка и губернатора одноименного штата. Нью-Йорк с удовольствием читал прессу Херста, но не хотел видеть его своим первым гражданином. Причины были вполне понятны: за все время, пока Уильям числился членом палаты представителей, он ничем себя не проявил и практически не бывал на заседаниях, полностью отдаваясь издательскому бизнесу.
Не удалось Херсту стать и кандидатом в президенты США от Демократической партии. После этих неудач он отказался от мысли о карьере публичного политика, но не от своих левых убеждений. Бесперспективность социалистических идей он осознал только в 30-х гг., уже семидесятилетним.
В ноябре 1917 г. со страниц своих газет Херст радостно поздравил всех читателей с октябрьским переворотом в России. По его словам, наконец-то истинная демократия победила в самой большой стране планеты, и следовательно, недалек тот час, когда она восторжествует на всем земном шаре. Несколько недель первые полосы, захлебываясь от восторга, славили большевиков и прочили им самое замечательное будущее. На протяжении следующих 16 лет медиамагнат оставался самым ревностным и, что еще важнее, самым влиятельным и громким сторонником Советов по ту сторону океана.
- Предыдущая
- 155/176
- Следующая
