Возвращение - Паолини Кристофер - Страница 29
- Предыдущая
- 29/178
- Следующая
Эрагон ей не ответил, потому что как раз в этот момент из кустов на тропу вылетело какое-то странное животное. Эрагон замер, поражённый его видом. Животное было довольно тощим и больше всего походило на горную козу, какие во множестве водились в Спайне, но только значительно крупнее. Тяжёлые ребристые рога, закрученные в баранки и почти прилегавшие к морде, казались такими большими, что по сравнению с ними рога ургалов можно было бы назвать рожками. Ещё более странно выглядело то, что на спине у «козы» красовалось настоящее седло, а в нем уверенно восседал гном, целившийся в них из лука.
— Херт дургримст? Филд растн? — крикнул им странный гном.
— Орик Трифркс ментхив оэн Хретхкарач Эрагон рак Дургримст Ингеитум. Варн, аз ваньяли кархаруг Арья. Те ок Ундинз гримстбелардн. — Эрагон понял: «Орик, сын Трифка, и Губитель Шейдов Эрагон из Дургримст Ингеитум. А также эльфийка-гонец Арья. Все мы — гости Дома Ундина».
Коза насторожённо смотрела на Сапфиру. Глаза у неё были ясные, необычайно умные, а морда довольно смешная; уморительно торжественное выражение ей придавала седая, словно покрытая инеем борода. Чем-то эта козья морда напомнила Эрагону Хротгара, и он едва не рассмеялся: уж больно животное походило на своих хозяев-гномов.
— Азт джок джордн раст (в таком случае можете пройти), — ответил незнакомый гном и посторонился.
Затем безо всякой видимой команды с его стороны странная коза с места совершила такой прыжок, что он вполне мог сойти за полет, и вместе со своим всадником исчезла среди деревьев.
— Что это за животное такое? — воскликнул Эрагон. И Орик на ходу принялся объяснять:
— Это фельдуност, что означает «морозная борода», одно из пяти животных, которые водятся только в этих горах. Их именами названы пять наших кланов, но Дургримст Фельдуност, я бы сказал, самый отважный из них и самый почитаемый.
— Почему?
— Фельдуносты очень многое дают нам: молоко, шерсть и мясо. Без них мы не смогли бы прожить в Беорских горах, особенно когда на нас охотились Гальбаторикс и его Проклятые. В ту страшную пору именно члены клана Фельдуност, рискуя собой — они, впрочем, и сейчас собой рискуют, — сохранили наши стада и поля. С тех пор мы все у них в долгу.
— Неужели все гномы ездят верхом на этих… козах? На фельдуностах? — спросил Эрагон, слегка запнувшись на непривычном слове.
— Только в горах. Фельдуносты очень выносливы, и ноги у них крепкие, хотя они куда лучше приспособлены к горным утёсам, чем к открытым равнинам с мягкой землёй.
Сапфира в полном восторге так ткнула Эрагона носом, что Сноуфайр испуганно шарахнулся.
«Теперь-то я поохочусь на славу! Тут этих козочек хватает, так что охота будет даже лучше, чем в Спайне! Как только в Тарнаге у меня выдастся свободная минутка…»
«Нет, — твёрдо сказал ей Эрагон, — нам никак нельзя обижать гномов».
Она фыркнула от досады:
«Я ведь могу сперва и разрешение спросить!»
— Тропа, так долго скрывавшаяся под тёмным пологом ветвей, вынырнула на большой открытый луг перед городскими воротами, где уже начинали собираться любопытствующие. Навстречу гостям из города выехали семь фельдуностов в парадной сбруе, изукрашенной самоцветами. Всадники держали в руках копья с флажками; флажки, как кнуты, хлопали на ветру. Натянув поводья, гном, ехавший впереди, громко сказал:
— Мы рады приветствовать вас в нашей столице, городе Тарнаге! От имени Ундина и Ганнела я, Торв, сын Брокка, предлагаю вам насладиться миром и покоем в нашем Доме. — Он говорил с каким-то странным акцентом — гремящим, скрежещущим, совсем не похожим на плавную речь Орика.
— От имени короля Хротгара и всего Дургримст Ингеитум мы с благодарностью принимаем ваше гостеприимное предложение, — ответил Орик.
— И я также — от имени королевы Имиладрис, — прибавила Арья.
Торв, похоже, остался вполне доволен официальной частью и махнул своим спутникам, которые, пришпорив своих фельдуностов, подъехали ближе, окружив гостей плотным кольцом, и ввели их в ворота Тарнага.
Внешняя стена города была футов сорок в толщину, и ближайшие к ней фермы, кольцом окружавшие Тар-наг, находились в глубокой тени, отбрасываемой этой стеной, словно в темноватом тоннеле. Далее они миновали ещё пять стен, каждая из которых была снабжена весьма прочными воротами, и наконец оказались в самом городе.
В отличие от мощных крепостных валов и бастионов, окружавших Тарнаг, сами городские здания, тоже сложенные из камня, отличались столь хитроумной архитектурой и изяществом отделки, что казались необычайно лёгкими и светлыми. Дома и торговые лавки украшали чёткие, прекрасно выполненные резные изображения, главным образом животных. Но ещё более поразительным был сам строительный камень, покрытый какой-то полупрозрачной мерцающей плёнкой, менявшей оттенки от ярко-алого до бледно-зеленого.
Повсюду висели знаменитые фонари гномов, «светившие без огня». Их разноцветные искры предвещали наступление долгих горных сумерек и ночи.
В отличие от Тронжхайма, Тарнаг явно строили в соответствии с ростом и пропорциям самих гномов, не особенно учитывая особенности таких возможных гостей, как люди, эльфы или драконы. Двери были не больше пяти футов в высоту, а чаще и вовсе четыре с половиной. Эрагону пока что особенно сильно наклоняться не требовалось, но и он чувствовал себя великаном, который угодил на сцену кукольного театра.
По широким улицам спешило по своим делам множество гномов, принадлежавших к самым различным кланам. Некоторые собирались группами у дверей лавок или харчевен и стояли там, беседуя и смеясь. Многие были одеты весьма странно; например, у большой группы черноволосых гномов весьма свирепого вида на головах красовались серебряные шлемы, выполненные — и удивительно похоже! — в виде волчьих морд.
Эрагон, правда, больше всего внимания обращал на здешних женщин, поскольку в Тронжхайме успел рассмотреть их лишь мельком. Они были ещё более приземистыми, чем мужчины, с некрасивыми тяжеловесными чертами лица, но глаза у них сияли как звезды, прекрасные густые волосы блестели, а нежные руки умело и ласково обращались с крошечными детишками-гномиками. Украшений они почти не носили, разве что маленькие изысканной работы броши из металла и камня.
Заслышав дробный перестук копыт фельдуностов, гномы поворачивались и смотрели на прибывших, но, как ни странно, без особой радости, хотя Эрагон ожидал, что их и здесь будут приветствовать ликующими криками. Гномы просто кланялись ему и Сапфире, а некоторые шептали: «Губитель Шейдов». У многих, когда они успевали разглядеть молот и звезды на шлеме Эрагона, почтение и вовсе сменялось ужасом или даже гневом. Несколько таких разгневанных гномов уже успели образовать вокруг них небольшую толпу и, поглядывая на Эрагона, защищённого боками фельдуностов, принялись выкрикивать в его адрес проклятия.
Эрагону стало совсем не по себе; от нервного напряжения шею сзади покалывало.
«Похоже, — мысленно сказал он Сапфире, — Хротгар принял не самое популярное у его народа решение, „усыновив“ меня».
«Пожалуй, — согласилась дракониха. — Он, возможно, сумел отчасти прибрать тебя к рукам, но ценой приобретения множества противников среди своих подданных. Лучше бы нам не дразнить их и поскорее убраться отсюда, пока не пролилась чья-то кровь».
Однако Торв и остальные всадники продолжали ехать с таким видом, словно никакой толпы вокруг и вовсе не существовало. Они преодолели ещё семь дополнительных укреплений, и наконец перед ними остались лишь последние ворота — ворота храма Кельбедиль. Возле этих ворот Торв свернул налево, к замку, точно прижавшемуся к щеке горы и защищённому барбаканом с двумя навесными башнями-бойницами.
Когда они подъехали ближе, откуда-то из-за домов вдруг вынырнуло множество вооружённых гномов, которые тут же построились, преграждая прибывшим путь. Длинные пурпурные шарфы закрывали их лица и спускались на плечи из-под шлемов.
Стражники на фельдуностах тут же подтянулись, выпрямились, и лица их посуровели.
- Предыдущая
- 29/178
- Следующая
