Возвращение - Паолини Кристофер - Страница 39

• Предыдущая
• 39/178
• Следующая

— Солдаты! — заорал Роран, вскакивая на ноги. «Жаль, — подумал он, — у меня лука с собой нет!» Лук он нарочно оставил дома, не желая мочить его под дождём. Впрочем, его слегка утешало то, что солдатам будет очень и очень непросто просушить своё оружие.

Услышав его крик, жители деревни уже выбегали из домов и собирались у рва, поглядывая за стену из наваленных сосновых стволов с заострёнными сучьями, на которых прозрачными кабошонами ещё висели крупные капли дождя, в которых отражались десятки встревоженных глаз.

Роран вдруг обнаружил, что рядом с ним стоит Слоан, держа в левой руке один из грубоватых щитов, сделанных Фиском, а в правой — острый топорик-клевец с изогнутым лезвием. На поясе у мясника висела по крайней мере дюжина ножей, острых как бритва. Они с Рораном молча кивнули друг другу и вновь стали смотреть в ту сторону, где только что исчез солдат.

Не прошло и нескольких минут, как из тумана донёсся громкий, но какой-то бесплотный голос одного из раззаков:

— Продолжая обороняться, вы сами подписываете себе смертный приговор! И с-с-скоро всех вас-с-с нас-с-стигнет с-с-смерть!

Ему ответил Лоринг:

— Только попробуйте сюда сунуться, паразиты! Гусеницы поганые! Трусливые кривоногие выродки со змеиными глазами! Мы вам черепушки-то мигом расколем и свиней вашим кровавым мясом накормим!

Что-то мелькнуло в воздухе, и копьё с негромким свистом вонзилось в деревянную дверь, возле которой стоял Гедрик.

— Немедленно укрыться щитами! — грозно приказал Хорст.

Роран едва успел спрятаться за щитом, глядя в щёлку между торопливо пригнанными досками — и тут же ещё с полдюжины копий просвистело над дорогой и вонзилось в землю.

Откуда-то из тумана донёсся жуткий вопль боли.

Сердце у Рорана болезненно ёкнуло и быстро-быстро забилось. Сразу стало трудно дышать, хоть он и сидел . не шелохнувшись; ладони и лоб взмокли. Послышался слабый звук бьющегося стекла, потом грохот взрыва, затрещали сучья…

Роран вскочил и вместе со Слоаном метнулся к северному концу деревни. Оказалось, что шестеро солдат уже растаскивают в стороны остатки расщеплённых взрывом стволов. Чуть поодаль грозные, как сама смерть, высились в блестящих струях дождя фигуры раззаков на чёрных жеребцах. Не замедляя бега, Роран замахнулся копьём, но его первые удары воин сумел отразить закованной в латы рукой. Роран не сдавался; вскоре ему удалось проткнуть противнику бедро, а затем и нанести ему смертельный удар в горло.

Слоан, воя, точно бешеный зверь, орудовал своим клевцом. Когда он раскроил одному из воинов шлем вместе с черепом, двое других бросились на него с обнажёнными мечами, но Слоану удалось ловко блокировать удары щитом. Один из ударов оказался так силён, что меч нападающего застрял в кромке щита. Слоан резким рывком подтащил солдата к себе и вонзил ему прямо в глаз один из своих кривых ножей. Теперь мясник, вновь размахивая клевцом, кружил возле второго своего противника; на губах его играла жуткая, какая-то безумная усмешка.

— Ну что, хочешь, я тебя выпотрошу и на крюк подвешу, как свиную тушу? — спрашивал он, прямо-таки светясь какой-то кровожадной отвагой.

В схватке Роран потерял копьё и едва успел выхватить молот и парировать удар меча, чуть не перерубившего ему ногу. Тот солдат, что вырвал у него копьё, теперь целился им прямо ему в грудь. Роран на лету перехватил копьё за древко — что удивило не только солдат, но и его самого, — извернулся и послал копьё в того, кто только что его метнул. Острый наконечник пронзил латы и застрял в рёбрах. Впрочем, и сам Роран теперь остался без оружия и был вынужден отступить, отражая удары последнего воина. Вдруг он споткнулся об один из трупов и упал, сильно поранив лодыжку и едва успев перекатиться по земле и уйти от смертельного удара двуручного меча. Он судорожно шарил в жидкой грязи в поисках чего-нибудь — чего угодно! — что можно было бы использовать как оружие. Наконец пальцы нащупали рукоять утонувшего в грязи кинжала. Роран взмахнул им и что было силы ударил по правой руке нападавшего, отрубив ему большой палец.

Тот сперва тупо смотрел на окровавленный обрубок, потом вдруг сказал:

— Вот ведь что бывает, когда щитом не пользуешься!

— Ты прав, — откликнулся Роран и отрубил ему голову.

Самый последний солдат, вырвавшись из лап Слоана, бросился бежать к раззакам, равнодушно наблюдавшим за схваткой. Мясник слал ему вдогонку страшные ругательства и проклятья. И вдруг Роран с ужасом увидел, что как только солдат подбежал к раззакам, надеясь спрятаться за ними, две чёрные фигуры склонились с сёдел по обе стороны от несчастного и так стиснули ему шею своими скрюченными пальцами, что он лишь беспомощно вскрикнул, дёрнулся и обвис мешком. Бросив безжизненное тело на круп одного из своих коней, раззаки развернулись и поскакали прочь.

Рорана била дрожь. Он посмотрел на Слоана: тот чистил свои ножи.

— А ты здорово дрался! — сказал ему Роран, думая о том, сколько же в этом человеке оказалось звериной ярости и жестокости.

Слоан ответил сквозь зубы:

— Катрины моей им не видать! Никогда! Даже если мне придётся перерезать и освежевать целый отряд! Или сразиться с тысячью ургалов! Да хоть с самим королём! Я любого в клочья разорву, я заставлю их в собственной крови захлебнуться, пусть только посмеют хоть царапинку ей нанести! — Он вдруг умолк, поджал губы и сунул тщательно вытертые ножи себе за пояс. А потом принялся оттаскивать расколотые взрывом куски стволов на прежнее место, пытаясь закрыть брешь в стене. '

А Роран между тем оттащил мёртвых солдат подальше от стены, все время думая: «Теперь я убил пятерых». Уд ожив трупы в ряд на мокрой земле, он выпрямился и огляделся, потому что, к своему удивлению, не слышал ничего, кроме шелеста дождя. «Но почему же никто не пришёл нам на помощь? — подумал он вдруг. — Что там ещё могло случиться?»

Вместе со Слоаном они направились к месту первого прорыва. Тела ещё двух солдат висели на острых сучьях, но отнюдь не это сразу бросилось им в глаза. Хорст и другие жители деревни собрались вокруг какого-то маленького тела, лежавшего на земле. У Рорана перехватило дыхание. Это был Эльмунд, сынишка Дельвина. Копьё угодило ему прямо в бок. Родители сидели рядом с ним в грязи; их безучастные лица застыли как каменные.

«Ну, что-то же нужно сделать!» — мучительно пытался сообразить Роран, тоже опускаясь возле убитого на колени. В Карвахолле дети часто не доживали и до пяти лет, но Эльмунд был уже подростком, и все свидетельствовало о том, что он вырастет высоким и сильным, как отец. К тому же он — первенец в семье, а это пережить всегда труднее. Да нет, пережить это просто невозможно… Роран был в отчаянии. Катрина… дети… их всех необходимо защитить!

Но где им укрыться?.. Где?.. Где?.. Где?..

Весь первый день пути Эрагон пытался запомнить имена тех воинов, которых Ундин послал с ними: Ама, Трига, Хедин, Экксвар, Шрргниен (это имя означало «сердце волка» и казалось Эрагону совершенно непроизносимым), Датхмер и Торв.

В центре каждого плота имелась небольшая каюта, но Эрагон почти все время проводил вне её стен, предпочитая сидеть, свесив ноги в воду, и смотреть, как мимо проплывают Беорские горы. Зимородки и галки то и дело взлетали над берегом реки, голубые цапли стояли, застыв как изваяния, близ болотистых берегов, где на воде играли солнечные зайчики, а лучи солнца пробивались сквозь густую листву орешника, берёзы и ив. Время от времени из папоротников доносилось громкое кваканье лягушки-быка.

— Как красиво! — воскликнул Эрагон, обращаясь к сидевшему рядом Орику.

— Да, очень. — Гном спокойно раскурил трубку и устроился поудобнее.

В тишине поскрипывали бревна и канаты — это Трига умело правил плотом с помощью длинного рулевого весла.

— Орик, а тебе известно, почему Бром присоединился к варденам? Я так мало о нем знаю… Большую часть жизни я вообще думал, что он самый обыкновенный сказитель.

• Предыдущая
• 39/178
• Следующая