Слабая женщина - Колесникова Наташа - Страница 16

Не успела Ольга ответить, как он проскользнул в открытую дверцу, и машина стремительно рванулась вперед.

Швейцар, видевший все это, подошел к Ольге, ободряюще улыбнулся.

— Не обижайтесь, он больной человек, — сказал пожилой мужчина. — Хотите, я вызову вам такси?

— Спасибо, не надо, — сказала Ольга.

Сама себе удивлялась. Вроде не дура, знала, что все этим кончится, Орехов просто играл с ней в довольно-таки циничную и пошлую игру, но как-то незаметно втянулась в нее, увлеклась, а теперь — прямо хоть плачь.

Она стояла у края тротуара, растерянно теребя край своей сумочки. Через пару минут рядом остановился «жигуленок». Юрий Пылюков открыл переднюю дверцу, насмешливо спросил:

— Мадам, вас подвезти?

— Подвези, — со вздохом сказала Ольга, усаживаясь рядом с Пылюковым.

— Ну и как она, красивая жизнь?

— Действительно красивая, — усталым голосом ответила Ольга. — Чуть было не стала хозяйкой четырехкомнатной квартиры. И чуть не уехала в Турцию, в пятизвездочный отель на берегу Средиземного моря.

— Понятно, — усмехнулся Пылюков. — Что-то конкретное выяснила по делу?

— Да. Завтра на склад в Чертаново прибывает крупная партия лекарств. Я уверена, что, если ее досмотреть как следует, выяснится, что анальгина и цитрамона там в десятки раз меньше, чем указано в накладных, а психотропных препаратов в десятки раз больше.

— Отлично, вот и возьмем его за жопу, козла этого! Кстати, не могла пораньше уйти?

— Не могла. Он почему-то выбрал именно этот склад, хотя тот, кто звонил, был недоволен его решением.

— Разберемся. Найдем склад и возьмем груз. Ты свое дело сделала, капитан Романова. Но какого черта так долго торчала с этим поганцем? Что, раньше не могла послать его и уйти? Я тут, понимаешь, торчу...

— Не могла.

Ольга всхлипнула, достала из сумочки носовой платок, приложила его к влажным глазам.

— Что случилось? Он обидел тебя? — встревожился Пылюков. — Да я ему завтра!..

— Нет... Просто подумала... В Турции сейчас, в пятизвездочном отеле на берегу Средиземного моря... наверное, хорошо, да?.. — сказала Ольга.

Пылюков изумленно посмотрел на нее и рванул с места на второй скорости. Ну дуры они, бабы, дуры! Если уж Ольга Романова где-то в глубине подсознания мечтает о сказочном принце, что говорить о жене, которая постоянно пилит за то, что он вроде бы мало зарабатывает. Служба непростая была, неоднозначная, случалось, приходил домой с пятью тысячами баксов, так через пару месяцев от них и следа не оставалось, и все начиналось по новой: «Мало ты зарабатываешь...» Ох, дуры!

— Я в управление, домой тебя подбросить не могу, — с досадой сказал Пылюков. — У метро выйдешь.

— Хорошо, доберусь на метро. Спасибо тебе, Юрик, и извини, что заставила ждать.

В прихожей огромной квартиры в двумя санузлами и семью комнатами Ореховых встречала гувернантка.

— Феонка спит, — сказала она, — все нормально.

— Спасибо, Саша, можете быть свободны. Извините, что задержали вас, были с мужем в ресторане. Вот вам тысяча рублей на такси, уже поздно. Завтра, как обычно, к девяти.

— Спасибо вам, Оксана, — сказала женщина, взяла сумочку и вышла из квартиры.

Орехов снял туфли, приспустил узел галстука.

— Может, хочешь еще выпить? — спросила Оксана. — Что это за блондинка, она понравилась тебе?

— Не бери дурного в голову, Ксюша. Телка нормальная, но тупая до невозможности, слушала мои басни с раскрытым ртом. Я уже... но вначале выпьем.

— Иди в спальню, я все сделаю, Кирюша.

Орехов согласно кивнул и пошел в спальню. Непосвященному пришлось бы долго плутать по квартире, чтобы найти нужную комнату, но Орехов был все-таки хозяином здесь. В спальне он разделся догола, бросив свои вещи на пуфик, лег на просторную кровать с балдахином, вытянул ноги, прикрыв их одеялом, призадумался.

Странная она была, эта Ольга. Красивая, сумасшедшая баба и совсем не дура, он это чувствовал. Наверняка знала, что за два дня загранпаспорт сделать невозможно? Но верила, согласно кивала головой... А ведь у нее был уже загранпаспорт, значит, не простая девица, ездила за границу и явно не в роли челнока! И в разговоре проявила себя вполне умной, интеллигентной женщиной. Вспомнилось...

«— Был такой философ, Сократ, он сандалии только по праздникам надевал...

— А еще любил спорить и всегда выигрывал, за что его не любили. Как-то раз один завистник пнул его, люди посоветовали подать на него в Афинский суд. Но Сократ сказал: «А если меня пнет осел, я тоже должен подать на него в суд?»

— Откуда ты знаешь это, Оля?

— В институте проходили...»

И такая женщина поверила в его бредовые предложения? Даже не подвергла их сомнению, не постаралась выяснить детали — просто поверила?!

А какая она красивая, танцуя, он вдруг почувствовал, что хочет ее, но, играя в благородство, вынужден был даже чуть отстраниться от ее упругого, возбуждающего тела, чтобы ничего не заметила... Она заметила, он это понял по ее глазам, но ничего не сказала, даже виду не подала. Почему? Странная женщина, очень странная... Именно поэтому он перевел очередную партию лекарств на склад в Чертаново. Кто она? Не дура, это ясно, и такая сексапильная...

В спальню вошла Оксана, на ней был короткий шелковый халатик, облегающий красивое тело, в руках — поднос с бутылкой виски и двумя бокалами.

— Мой повелитель, я принесла тебе волшебное снадобье! — провозгласила Оксана.

Присела на край кровати, поставила поднос на одеяло. Халатик немного распахнулся, не все предстало перед взором Орехова, только край бритого по моде лобка, где топорщились неумолимо вырастающие волосинки, но и это выглядело чертовски возбуждающе. Оксана открыла бутылку, наполнила бокалы.

— Кирюша, за тебя, хозяина фирмы. Пусть это ненадолго, но я надеюсь, что скоро это станет реальностью навсегда.

Более приятного тоста Орехов и представить себе не мог. Он поднял свой бокал, чокнулся с женой, залпом опорожнил емкость. Оксана сделала то же самое.

— Иди ко мне, Ксюша, — пробормотал Орехов.

Поднос с бутылкой и пустыми бокалами оказался на полу, его накрыл шелковый халатик Оксаны. Орехов яростно целовал обнаженное тело жены, груди, живот, снова груди, она хотела, чтобы его губы опустились чуть ниже, но нет, чуть ниже пришли не губы. Он резко ворвался в нее, яростно заработал бедрами.

— О-о, Кирюша, трахай меня, трахай, я хочу с тобой трахаться до посинения, — забормотала Оксана, а потом стала грязно материться, называя вещи своими, не самыми печатными, именами, а Орехов все работал и работал бедрами, он молчал и лишь в самом конце, когда близок был миг сладостного упоения, хрипло простонал:

— Оля-а-а...

Оксана выгнула спину, матерясь, как армейский прапорщик, вздрогнула всем телом и затихла. Затих и Орехов, все еще двигая бедрами и чувствуя свою возбужденную плоть в сладостно-липком теле женщины. Она должна была согнуться, добавить своими губами новые ощущения и пробудить его для новых сексуальных подвигов, но этого не случилось. Оксана откинулась на подушку, тяжело вздохнула и спросила:

— Оля — это кто? Новая твоя знакомая?

— Сегодняшняя, — нехотя признался Орехов. — Тупая до невозможности, но очень сексапильная. Да ты же ее видела, Ксюша.

— И со мной ты представлял себе ее?

— Нет, но... отчасти да. У тебя все нормально? Ты кончила со мной?

— Да. Знаешь, мне не нравится все это. Ты с кем трахался, со мной или с ней? Полагаю, половые органы у нас одинаковы, и ты...

— Да перестань, Ксюша.

— Что — перестань?! — закричала Оксана. — Тебе нужно лечиться, Кирюша! Я не хочу быть с мужиком, который в это время видит перед собой какую-то другую сучку! Не хочу!

— Успокойся, Феонку разбудишь.

— А мне плевать, понял?! Ты с кем трахаешься, со мной или с ней?!

— Пока что с тобой, — неожиданно жестко сказал Орехов. — Но скоро я стану главой фирмы, и тогда посмотрим. Если я тебя не устраиваю, можешь искать другие варианты. Не возражаю.