1356 (ЛП) - Корнуэлл Бернард - Страница 30

• Предыдущая
• 30/81
• Следующая

- Фу-у! – наморщил нос Кин, - Ох и вонюче же гадят эти богатеи!

Возчиков Томас не увидел:

- Ездовые-то где?

- У вдовы винищем наливаются. – кивнул ирландец на корчму, - Вдова – та ещё профура. Мало того, что телеги принадлежат ей, она ещё и золотарям недоплачивает, в счёт оплаты за работу вином поит. Они-то должны вывозить «добро», едва ворота откроются, но сидят, пока вино не допьют, чему я не перестаю изумляться.

- Чему же тут изумляться?

- Вино больно гадкое. Бычья моча, уверен, поприятней на вкус будет.

- Откуда знаешь?

- Вопрос, достойный доктора Люциуса. – уклонился от прямого ответа Кин, - Телеги-то хорошо рассмотрел? Не передумал бежать?

- У меня, что, выбор есть?

- Тогда слушай. Залезешь на воз и ляжешь между бочек посерёдке вдоль телеги. Борта высокие, тебя никто не увидит. Лежи, не шевелись. Я дам знать, когда можно будет выбираться.

- А ты разве со мной не полезешь?

- Не ради меня же стража на ушах стоит. Ты тот парень, которого они мечтают вздёрнуть, не я.

- С чего им мечтать меня вздёрнуть?

- Ну да! С чего им мечтать вздёрнуть разбойника-эллекина Томаса Хуктона, английского еретика? Друг, да на твою казнь поглазеть сбежится больше народу, чем на Шлюхино воскресенье!

- Что это за Шлюхино воскресенье?

- Воскресенье, ближайшее к празднику святого Николая. Девчонки, типа, в этот день никому не отказывают. Враньё. Ты бы поторопился, а?

Ставня одного из окон, скрипя, распахнулась. Выглянул заспанный горожанин, зевнул и спрятался. Пели петухи. Груда тряпья на дальнем конце площади зашевелилась, и Томас сообразил, что это спящий попрошайка.

- Поспеши, - продолжал Кин, - Ворота уже открылись, так что и возчики вот-вот подтянутся.

- Иисус благий. – пробормотал Томас, собираясь с духом.

Он пересёк площадь и забрался на заднюю телегу. Смрад свалил бы и медведя. Бочки были старыми, текли безбожно, и дно возка покрывала жижа слоем в палец толщиной. За спиной хихикнул Кин. Томас задержал дыхание, пропихиваясь между бочками в середину. Внутренне содрогнувшись, лёг, скрытый пузатыми боками. Что-то капнуло на макушку. Мухи облепили лицо и шею. Стараясь дышать ртом, Томас набросил на голову капюшон. Жижа промочила плащ и затекла под кольчугу, напитывая нижнюю рубаху.

Возчики не заставили себя ждать Послышались голоса, телега качнулась, на передке появились две спины. Щёлкнул кнут. Визжа осями, телега двинулась с места. Трясло немилосердно, с каждым толчком выплёскивая на Томаса порцию содержимого бочек. Поездка тянулась бесконечно, но, по крайней мере, Кин оказался прав относительно стражи на воротах: три возка пропустили без досмотра. Городское мельтешение теней над головой сменилось мягким светом поднимающегося солнышка. Кин, насколько мог слышать Томас, шёл рядом с обозом, оживлённо болтая с золотарями. Телега, в которой спрятался Томас, дрогнула и покатилась под откос. Из накренённых бочек вновь плеснуло дерьмом. Томас, которому попало по спине, беззвучно и яростно выругался. Кин весело рассказывал длинную историю о дворняжке, укравшей в монастыре святого Стефана ногу ягнёнка. В журчанье французской речи ирландца вклинился шёпот по-английски: «Слазь скорее!» Томас ужом протиснулся к заднему борту и, перевалившись через него, рухнул в пыль. Телега со скрипом покатилась вниз, а Томас скользнул в придорожную траву. Спустя минуту его нашёл Кин:

- Ну и видок у тебя.

- Спасибо.

- Я обещал тебя вывезти из города и обещание сдержал.

- Ты просто святой. Надо искать лошадей, оружие и ехать за Роландом.

Возы неторопливо протащились по накатанной дороге, пробитой в обрывистом берегу, к реке. Там золотари ворочали бочки, опрокидывали в воду, пуская по течению жёлто-коричневые пятна.

- Искать, конечно, дело хорошее. – заметил Кин, - Только где найти?

- Всему свой черёд. – Томас прихлопнул на щеке муху.

Он повёл ирландца по склону, поросшему оливами, стремясь уйти из поля зрения золотарей.

- То есть? – спросил Кин.

- Сначала – река.

Свернув к воде, Томас удостоверился, что возчики его не видят, и принялся стягивать с себя одежду. Вошёл в воду. Холодная!

- Ни черта себе у тебя шрамов! – присвистнул Кин.

- Хочешь оставаться красавчиком, не иди в солдаты. – пробурчал Томас, окунаясь, - Кинь мои шмотки.

Кин брезгливо, носком ноги, поддел одёжку Томаса и спихнул в воду. Эллекин притопил одежду, начал топтаться по ней, одновременно полоща кольчугу. Под конец вымыл волосы, выбрался обратно на берег. Выжал, сколько мог, штаны с рубахой, надел на себя. Денёк обещал быть тёплым, Бог даст, на теле высохнут. Влез в кольчугу.

- На север. – коротко скомандовал Кину.

Надо заглянуть на разрушенную мельницу, где ждёт Карл.

- За лошадями и оружием, как я понимаю? – уточнил Кин.

- Сколько за меня назначили?

- Вес твоей правой руки в золоте.

- Руки? – изумился Томас, потом сообразил, - А, ну да, я же лучник.

- Вес правой руки в золоте и отрубленной головы в серебре. Не любят здесь английских лучников.

- Целое состояние. – хмыкнул Томас, - Знаешь, есть у меня нехорошее предчувствие, что, прежде чем мы найдём лошадей и оружие, лошади и оружие найдут нас.

- Не понял.

- Скоро в городе докумекают, что я дал дёру, и примутся прочёсывать окрестности. Надо брать ноги в руки и мчать на север, что есть сил.

Томас беспокоился о Женевьеве. Попадись Женевьева к церковникам в лапы, вновь пытки, затем неминуемо – костёр. Надежда была лишь на то, что её и Хью де Веррек придержит ради обмена на Бертилью. Хотя кто знает, что у него в мозгах? Взбредёт, что передать еретичку церкви его святой долг, и конец. Ладно, добраться бы до Карла, там лошади, там бойцы, там оружие.

Томас с ирландцем брели на север по берегу. Солнце поднялось выше. Косогор становился более пологим. Оливковые рощи закончились, пошли виноградники. На них кое-где работали крестьяне. Интересно, подумал Томас, насколько опередил его Роланд? Вслух сказал:

- Надо было не цацкаться с ним.

- С кем?

- С Роландом. Мой лучник держал его на прицеле. Надо было приказать стрельнуть.

- Убить этого парня не просто. Гибкий он и быстрый, как змея. Был я раз в Тулузе, видел его на турнире.

- Обогнать бы его… - тяжело вздохнул Томас.

Почему де Веррек едет в Тулузу? И тут его осенило.

- Потому что дорога безопасна! – воскликнул Томас.

- И что?

Томас принялся возбуждённо объяснять:

- Он едет по тулузскому тракту, который охраняют воины графа Арманьяка, а потому де Веррек может не бояться нападения моих эллекинов. Но цель Роланда не Тулуза. От тракта ответвляется дорога на Жиньяк.

- А зачем де Верреку дорога на Жиньяк?

- Потому что де Веррек везёт Женевьеву в Лабрюиллад! Понимаешь, в Лабрюиллад!

- Далеко этот Лабрюиллад?

- Пять-шесть дней верхом. Если срезать холмами, то меньше.

Конечно, коль не нарвёшься в холмах на коредоров. Чёрт, скрипнул зубами Томас, ему нужны его латники, его лучники. Ему нужно чудо.

Впереди показалась деревня. Её пришлось обходить по дуге. На полях трудились люди. Они как будто не заметили чужаков, но Томас сам вырос в крохотной деревушке и знал, что местным жителям, досконально изучившим в округе каждый кустик, каждое деревце, лостаточно вспорхнувшей пичуги, чтобы сделать вывод о приближении непрошенных гостей. А весть о щедрой награде уже могла достигнуть селения, благо Монпелье рядом.

Отчаяние захлестнуло Томаса.

- Будь я на твоём месте, - бросил он ирландцу, - удовлетворился бы деньгами, что предлагали за меня в Монпелье, а не искал журавля в небе.

- Что за мрачные мысли? – оторопело зыркнул на него Кин.

- А разве нет причин? Ничего не клеится.

- Как это «ничего»? Из города мы улизнули.

- Тебе-то какая польза с того? Получил бы монеты, уже в корчме вино пил.

- Ага, а завтра опять на лекцию к доктору Люциусу? Да я ещё годик бы послушал умничанье этого жалкого червяка де Бофора, и или сам удавился, или его бы удавил. А о тебе рассказывают, что ты делаешь людей богачами!

• Предыдущая
• 30/81
• Следующая