Лед и пламень - Папанин Иван Дмитриевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/121
- Следующая
В освобождении Крыма вместе с красными участвовали и полчища батьки Махно, который, руководствуясь корыстными намерениями, предложил сотрудничество в борьбе с белогвардейцами. К махновцам стеклась вся нечисть, стремясь поживиться.
Особый отдел 4-й армии помещался на первом этаже, а выше — на втором, третьем, четвёртом — шли оргии махновцев. И особисты (начальник Михельсон) ничего не могли с ними поделать. Стрелять — так вроде союзники же!
Я посмотрел на всё это и отдал команду матросам = мне это удобнее, я вроде как бы «со стороны»:
— Занять особняк на Липовой немедленно!
И заняли верхние этажи, несмотря на сопротивление. Михельсон только рассмеялся: ну и темпы! Утром я пошёл в обком. Там, в обкоме партии, неожиданно встретился с Фрунзе. Михаил Васильевич, увидев меня, заулыбался и протянул обе руки.
Я попытался доложить.
— Михаил Васильевич, ваше задание выполнено, десант…
Не по-военному вышло, но Фрунзе не обратил на это внимания:
— Знаю, знаю, мне уже доложили. Очень рад, что всё благополучно завершилось, — сказал он и пошёл в кабинет Р. С. Землячки.
Не ждал я, что вскоре в кабинете Розалии Самойловны круто повернётся моя судьба. Но прежде чем рассказывать о следующем периоде жизни, скажу несколько слов в завершение.
За участие в освобождении Крыма А. В. Мокроусов представил меня к награждению орденом Красного Знамени. На наградном листе есть резолюция Реввоенсовета 4-й армии «Наградить. Командующий армией Лазаревич, член Реввоенсовета — Вегерн. 31 января 1921 года».
Время было беспокойное, тогда второго своего ордена я так и не получил. Первым же орденом Красного Знамени был награждён ранее, в декабре 1920 года, за десант в Крым.
Со вторым связаны документы, которые я свято храню. Вот они:
Заместителю Председателя
Революционного Военного Совета СССР
тов. УНШЛИХТУ И. С.
В 1920 г. в тылу у Врангеля оперировала наша Повстанческая Революционная Армия. Вследствие усилившихся её столкновений с врангелевцами, она испытывала крайне острую нужду в снаряжении, оружии и боеприпасах.
Требовалось срочно восстановить связь с Советской Россией, без чего дальнейшее существование Повстанческой Революционной Армии было невозможным. С этой целью штаб Повстанческой Революционной Армии выделяет тов. Папанина Ивана Дмитриевича и посылает его с совершенно секретным донесением в Советскую Россию.
Тов. Папанин пробрался через охранение белых, а дальше через Турцию, морем на лайбе, прибыл в Новороссийск и в полной сохранности доставил секретное донесение. Доставив указанное секретное донесение в ЗАКОРДОТ ЦК КП (б) У и в РЕВВОЕНСОВЕТ ЮЖНОГО ФРОНТА, тов. Папанин вновь получает задание отправиться в Крым и доставить необходимое оружие, снаряжение и деньги в Повстанческую Революционную Армию.
Для выполнения полученного задания тов. Папанин 8-го ноября 1920 г., несмотря на свирепствовавший шторм в море и ненадёжность истребителя, ночью с десантным отрядом уходит в море (со стороны Новороссийска) и на рассвете 10-го ноября высаживает десант в районе Алушты.
По независящим причинам этот подвиг т. Папанина не был своевременно отмечен. Поэтому в ознаменование Х-й годовщины Красной Армии мы с большим удовлетворением отмечаем вышеуказанный подвиг и представляем тов. Папанина к награждению орденом Красного Знамени.
Бывший член Реввоенсовета
Южного фронта
При сём прилагаю справку бывшего Командующего Крымской Повстанческой Революционной Армией Мокроусова.
И второй документ:
ЗАМЕСТИТЕЛЮ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ
РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОЕННОГО СОВЕТА
тов. УШПЛИХТУ Иосифу Станиславовичу
Вам направлены представления о награждении орденами Красного Знамени следующих товарищей:
1. Папанин И. Д.
2. Мокроусов А. В.
3. Погребной В. И.
В качестве руководителей партизанской и подпольной работы в тылу неприятеля мы знаем указанных товарищей как редких боевиков-командиров, совершавших неоднократно крупнейшие подвиги в особо трудных и опасных условиях и тем принёсших большую пользу Красной Армии в её операциях против Врангеля. Поэтому мы считаем своим непременным долгом со всей настоятельностью ходатайствовать о награждении орденами Красного Знамени названных товарищей.
Все они имеют по одному ордену, и тем не менее мы настаиваем о награждении их ВТОРЫМИ ОРДЕНАМИ, как имеющих исключительно боевые заслуги перед революцией.
Будет большой несправедливостью, если названные товарищи окажутся обойдёнными в такой торжественный момент для Красной Армии, как её десятилетний юбилей.
Дело, в конце концов, не в награде: не за ордена, не за отличия мы сражались. Просто горжусь тем, что о нас помнили такие замечательные люди, как Феликс Кон.
ЧЕКИСТСКАЯ СЛУЖБА
Служба комендантом Крымской ЧК оставила след в моей душе на долгие годы. Дело не в том, что сутками приходилось быть на ногах, вести ночные допросы. Давила тяжесть не столько физическая, сколько моральная. Важно было сохранить оптимизм, не ожесточиться, не начать смотреть намир сквозь чёрные очки. Работники ЧК были санитарами революции, насмотрелись всего. К нам часто попадали звери, по недоразумению называвшиеся людьми. Были такие головорезы, которым ничего не стоило просто так, скуки ради, убить человека, даже малое дитя. У иных насчитывалось десятки «мокрых» дел. Разговор с ними был короткий: следствие, суд — и к стенке. В наши сети попадали и белогвардейцы, ушедшие в подполье, и мародёры, и спекулянты, и контрабандисты, и шпионы.
Опыта же у меня, как и у многих работников ЧК, никакого. В ЧК рекомендовала меня Розалия Самойловна Землячка. Было это в ноябре 1920 года. Когда меня вызвали в кабинет секретаря обкома, кроме Розалии Самойловны там находились М. В. Фрунзе и ещё один незнакомый мне человек в военной форме.
— Товарищ Папанин, — сказала Землячка, — вы направляетесь в распоряжение товарища Реденса и назначаетесь комендантом ЧК. Познакомьтесь.
Военный протянул мне руку:
— Реденс, уполномоченный ЧК по Крыму. Я взмолился:
— Розалия Самойловна, никогда я не работал на такой работе! Не справлюсь! М. В. Фрунзе нахмурился:
— А вы думаете, товарищ Дзержинский до революции получил опыт чекистской работы?! Но взялся, раз нужно партии, революции. Вам это партийное поручение. Учтите: гражданская война не окончилась, она только приняла другие формы, контрреволюция ушла в подполье, но не сдалась. Борьба будет не менее жестокой, чем на фронте. Вы и на новом посту остаётесь солдатом. Желаю успеха.
Михаил Васильевич пожал мне руку и ушёл: его ждали неотложные дела. Розалия Самойловна протёрла пенсне и внимательно посмотрела наменя:
— Товарищ Папанин, в ЧК не идут работать по принуждению. Но работа эта сейчас — самая нужная революции. За вас поручились товарищ Гавен и другие члены партии, которые знают вас по крымскому подполью и гражданской войне.
— Буду трудиться там, где приказывает партия, — ответил я. Параллельно с обязанностями коменданта Крымской ЧК я выполнял и другие.
Я проводил облавы, обыски нал подозрительные дома, выезжал в Крымские леса с отрядами ЧК ловить белобандитов, экспроприировал ценности у богатеев, которые не успели эмигрировать. В меня стреляли, и я стрелял. Иногда со злостью думал, что на фронте было легче и проще.
И ночью и днём мы жили, как на передовой, спали, не раздеваясь. Нередко пальба начиналась под окнами ЧК. Утром составлялась грустная сводка: убийств — столько-то, грабежей, краж со взломом — столько-то, похищено ценностей — на столько-то.
Почти все чекисты жили на конспиративных квартирах, периодически их меняя. И у меня были такие квартиры. Отправляясь домой, я всегда наблюдал, не идёт ли за мною кто-нибудь. Это была не трусость, просто разумная осторожность: мы и так теряли одного работника за другим. Одних убивали из-за угла, другие гибли в перестрелках, третьи — при обысках. Были и такие, что гибли бесславно, но их — считанные единицы. Я только раз за всю мою службу в ЧК был свидетелем случая, когда виновными оказались свои же. Случай этот потряс меня.
- Предыдущая
- 18/121
- Следующая
