Лед и пламень - Папанин Иван Дмитриевич - Страница 57

• Предыдущая
• 57/121
• Следующая

А. М. Эскин поехал в Ленинград, но так и не сумел увидеться с нами. А «перехватили» нашу четвёрку Эскин и его друзья в Москве, в Камерном театре, где шла пьеса Михаила Водопьянова (подумать только!) о нас же.

В антракте ко мне подошёл человек, которого я тотчас вспомнил (как-то мы ехали с ним в Ленинград в одном купе). Я поздоровался первым, он засмеялся и процитировал:

— Случай всегда приходит на помощь тому, кто борется до конца…

Мы сразу, конечно, условились о встрече, и я, воспользовавшись тем же всемогущим случаем, попросил для всех нас билеты ко МХАТ на «Анну Каренину»: ведь в спектакле играли А. К. Тарасова и Н. П. Хмелёв!

В день встречи каждому из нас подали машину, и у гостиницы «Метрополь» все машины «испортились». Мы не заподозрили в этом совпадении ничего странного, постарались успокоить сопровождавших нас актрис, которые занервничали. Пришлось пересесть в обычный рейсовый автобус. Ну, автобус как автобус, был в нём даже — чего не случается! — подвыпивший гражданин с дворняжкой, которую он вместо поводка держал на верёвке. Гражданин, пошатываясь, объяснял пассажирам, что именно он был на Северном полюсе и везёт теперь не просто пса, а самого Весёлого. Мы так заслушались, что опять не заподозрили подвоха.

Подошла молодая женщина с кожаной сумкой, типичным кондукторским голосом спросила: «Билетики, граждане!» Мы протянули мелочь — и в наших руках оказались билеты на «Анну Каренину». Раздался общий дружный смех! Все это подстроил Эскин!

Кондукторшу сыграла Мария Владимировна Миронова, а подвыпившего гражданина со стопроцентной достоверностью изображал Осип Наумович Абдулов!

Очень запомнилась мне поездка в Киев. Встречали киевляне нас с редкостным радушием.

После выступления на областной партийной конференции вышел я из здания. Вокруг, по обыкновению, собралась толпа. Хотел я уже сесть в машину, как кто-то сильно дёрнул меня за рукав. Обернулся и увидел древнюю старушку, впрочем жизнерадостную и подвижную.

— Куда ты все торопишься, — возмущённо сказала старушка, — я два литра лампадного масла сожгла, молилась за вас, чтобы не утонули. А теперь и не подступишься к вам. Я-то пришла сюда в гости тебя позвать, да, видно, не дозовусь.

Посадил я бабусю в машину и поехал к ней в гости, в рабочий пригород. Там нас уже ожидали. Старенькая моя спутница повторяла торжествующе:

— Я же говорила, что привезу Папанина!

Наша ледовая экспедиция доказала приоритет советских людей в изучении района Северного полюса. Начиная с 1937 года и до начала Великой Отечественной войны деятельность советских полярников была одной из важных тем периодической печати, широко освещалась в научно-популярной и общественно-художественной литературе. И после войны печать Советского Союза и зарубежная постоянно возвращаются к этой теме.

Сколько же было публикаций о станции «Северный полюс-1»? На этот вопрос решил ответить старший научный сотрудник Библиотеки естественных наук Академии наук СССР Г. С. Тихомиров. Как-то он зашёл ко мне и задал вопрос:

— Сколько, по вашему мнению, напечатано статей о вашей дрейфующей станции, о Папанине и папанинцах?

— Думаю, сотни две-три, — неуверенно ответил я.

— Ничуть! — воскликнул Георгий Сергеевич. — Я уже составил список более чем на две тысячи публикаций. Но это ещё далеко не все. И только в советской печати…

Да и моя книга-дневник «Жизнь на льдине» в Советском Союзе была издана массовым тиражом семь раз, переведена на многие иностранные языки. Шестое издание «Жизни на льдине» вышло у нас в 1972 году. Это была первая книга в массовой библиотеке «Путешествия и открытия XX века», выпускаемой по подписке издательством «Мысль». А седьмое издание с обстоятельным послесловием академика Евгения Константиновича Фёдорова было посвящено сорокалетию «СП-1».

Торжественная и сердечная встреча в Кремле с руководителями партии и правительства произвела на нас неизгладимое впечатление. На прощание И. В. Сталин сказал:

— А теперь мы отправим вас отдохнуть вместе с семьями. Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

И нас отправили в подмосковный санаторий.

В один из вечеров директор санатория сказал мне:

— Звонили из Москвы. Вас срочно вызывают в Кремль.

— А на чём же мне доехать?

— Могу предоставить только автомашину для перевозки молока. Время позднее, других машин нет.

Молоковоз оказался с изъяном — у него было разбито ветровое стекло. Пока мы домчались до Красной площади (30 километров!), колючая ледяная крупа исхлестала мне все лицо. Красный, как помидор, я и появился в комнате заседания Политбюро. Здесь находились все члены Политбюро, за исключением И. В. Сталина. Увидев меня, товарищи заулыбались. Пришлось объяснить, почему я появился в таком виде.

— Товарищ Папанин, — сказал В. М. Молотов, — мы обсуждали положение дел в Главсевморпути и решили назначить вас заместителем начальника Главсевморпути. Вызвали вас сюда, чтобы сообщить вам об этом решении. Отто Юльевич Шмидт предлагает назначить М. И. Шевелева первым замом, вы будете вторым.

Надо ли говорить, что такое сообщение застигло меня врасплох и вызвало бурю противоречивых чувств? Я вообще не хотел быть руководителем такого масштаба:

— Я — экспедиционный работник, люблю это дело и хотел бы опять в Арктику, строить новые полярные станции. С работой же заместителя Отто Юльевича могу и не справиться.

— А мы считаем, что вы справитесь с новым делом, — решительно возразили мне. — К тому же есть партийная дисциплина, — добавили в ответ на мои дальнейшие возражения.

Я замолчал.

— Мы поддержим вас и поможем вам, — сказал Молотов. — Навигация прошлого года прошла неудачно. Решено привлечь людей с богатым арктическим опытом. Нам будет поручено руководство строительством, финансами и кадрами. Это дело вам знакомо хорошо.

Я поблагодарил членом Политбюро и вышел. Не успел спуститься вниз, как меня догнал дежурный офицер:

— Товарищ Папанин, вас просят вернуться.

Я снова поднялся в кабинет и услышал от В. М. Молотова:

— Мы доложили сейчас товарищу Сталину о принятом решении. Он внёс поправку: вы назначаетесь первым заместителем начальника Главсевморпути. Если вам потребуется помощь правительства, можете обращаться непосредственно ко мне. По вопросам же кадров Главсевморпути будете еженедельно докладывать в ЦК партии.

На следующий день на заседании Совнаркома СССР рассматривался вопрос об итогах навигации 1.037 года и состоянии кадров Главсевморпути. На этом заседании я был утверждён в должности первого заместителя начальника Главсевморпути при СНК СССР.

Одновременно с моей решилась и судьба моих товарищей. П. П. Ширшов был назначен директором Арктического института, Е. К. Фёдоров — его заместителем, а Э. Т. Кренкель стал членом коллегии Главсевморпути.

Наша четвёрка должна была совершить поездки по республикам, краям и областям, встретиться с трудящимися.

И я не сразу занял предоставленный мне кабинет на улице Разина в ГУСМП.

И вот, когда улёгся шум торжественных встреч, позади остались тысячи километров железнодорожных и автомобильных путей, а надо признаться, что встречи эти были и волнующи, и утомительны, мы с Галиной Кирилловной оказались в Кисловодском санатории. Однако и здесь к нам ежедневно приходили делегации из соседних санаториев, от предприятий, колхозов и школ. Разве можно было отказаться от встреч?

От усталости я свалился с симптомами инфаркта миокарда. Врачи не на шутку всполошились, тем более что из Москвы пришла следующая телеграмма: «ввиду состояния здоровья запретить Папанину выступления на всяких собраниях во время лечения».

… Вспоминаю свои начальные шаги в должности заместителя начальника Главсевморпути. Первым крупным и не терпящим отлагательства делом было строительство судоремонтного завода в Мурманске. Такой завод — для ремонта ледоколов и других судов арктического флота — был тогда великой необходимостью.

• Предыдущая
• 57/121
• Следующая