Выживатель - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 39
- Предыдущая
- 39/75
- Следующая
– Бреммер и Тауфик образовали новую компанию, которая приобретала нефтяные активы. Они поставили несколько нефтяных и газовых платформ у Тринидада, завод в Виллемстаде, где нефть перерабатывают, тоже им принадлежит. И еще много всего.
– И они начали прививать своих людей сами, своей вакциной? – догадался я.
– Кого успели. Бреммер даже пробил какие-то программы вакцинирования для населения, например школьников и студентов как-то прививали отдельно, была программа для молодых матерей, через клиники… но все равно большинство людей… ты понял, в общем.
– Я понял, – только и осталось подтвердить мне.
– Потом мы перелетели на Кюрасао. А потом я страшно поругалась со своим боссом и потребовала перевести меня сюда.
– Так далеко? – удивился я.
– Тогда хотелось как можно дальше, я была… не совсем в себе. Но пока все нормально, я чувствую себя нужной здесь.
– Это важно, – кивнул я, отпив из высокого запотевшего стакана. – Мне было важно стать нужным, когда я просился именно в спасатели.
– А ты и так бы в них попал, – улыбнулась она. – Я читала твой файл. Куда еще могли тебя определить?
– Могли оставить на островах, там тоже есть работа для таких, как я… острова еще чистят.
– А ты хотел именно спасать людей?
– Да, примерно. Спасли меня, теперь должен спасать я.
– Тебя не спасали, ты сам сюда добрался, – возразила она.
– Ну, не совсем сам, нас было несколько. Но я о другом: я вырвался из ада, самого настоящего – нет живых людей, только мутанты и трупы, я бы понятия не имел, что делать дальше. Где выживать? С кем? Как? Я добрался до островов и вдруг получил нормальную жизнь – дети в школе…
– Жена что делает? – подсказала она продолжение.
– С ней тоже все в порядке, – не стал я развивать тему. – Нормальная, обычная жизнь. И я решил, что должен за это как-то заплатить. За нормальную жизнь. Хотя бы спасением других людей.
– То есть здесь ты на своем месте? – уточнила она.
– Без сомнения. Я же сказал, что я нужен.
Она помолчала минуту, затем спросила:
– А вот здесь, в этом кресле?
Ну вот, момент истины.
– Рона, ты мне нужна. – Я посмотрел ей в глаза. – Мне нравится быть рядом с тобой, я в тебе нуждаюсь, и да, мне хочется быть именно здесь, рядом с тобой. Сейчас – в этом кресле.
– Это примерно то, что я надеялась услышать, – сказала она совершенно серьезно.
– Это примерно то, что хотелось услышать в ответ.
«Маленькая птичка», на борту которой кто-то успел нарисовать птичку «сердитую» из известной игрушки, легко оторвалась от палубы и начала быстро набирать скорость, накренившись на нос. Почти под ногами пронеслась мутноватая вода, затем крыши припортовой промзоны – скопление огромных складских и промышленных зданий. Промзоны теперь и одно из самых привлекательных мест для выживших – там много всего нужного, и одно из самых опасных – у психов прорезалась явная тенденция сбиваться в стаи и прятаться днем именно в таких вот больших помещениях. Пока мы шарили по этой промзоне, пострелять пришлось немало.
За пилота была уже знакомая нам Энджи – та самая, что летала с Марком на спасательном «Джейхоуке». Теперь ее вроде как повысили, она уже летала самостоятельно и вполне даже хорошо, и мне даже наконец удалось ее разглядеть – Энджи была невысокой, плотной, но не толстой, со скуластым веснушчатым лицом и светлыми как солома волосами, коротко подстриженными. Еще она была удивительно наблюдательной, так что в роли пилота разведывательного вертолета она оказалась как нельзя более к месту.
– Над дорогой пойдем, – сказал я ей по привычке повторять то, что и так все давно уже знают.
– Я поняла, – кивнула она.
– Пит, у тебя все работает?
Пит – бывший полицейский из моей первой группы, той самой, с которой я высаживался тогда на отель в Палм-Бич, сидел сейчас за мониторами ФЛИРа, такой очень полезной штуковины, которая представляла собой смесь мощной телекамеры, прибора ночного видения и тепловизора – самого полезного прибора из всех трех.
– Все отлично, никаких проблем, – ответил он, орудуя маленьким джойстиком.
– Смотри, чтобы запись шла все время, – сказал я вдогонку.
На этом приборе небольшой конструктивный косячок имелся – можно было случайно отключить запись, манипулируя направлением камеры. А нам бы весь маршрут снять и потом подробно посмотреть еще раз, уже на пароме, на случай, если мы что-то пропустили.
– Я слежу, все будет нормально.
Внизу работает фронтальный погрузчик под охраной сразу двух «Хамви» с пулеметами – собирает трупы с улиц промзоны. Потом их увозит самосвал, самосвал сваливает их на баржу, баржа выходит далеко в океан, становится над самым глубоким местом и сваливает свой груз туда. Мерзкая и гадостная работа, но платят за нее очень много, поэтому добровольцы ее делать находятся. А трупов везде много теперь, к ним даже привыкать уже начинаешь. Что такого в том, что посреди улицы лежит погибший человек и разлагается? И запах везде в городах кошмарный, особенно на этой жаре и духоте.
Но в вертолете мы его не чувствуем, к счастью. В вертолете мы высоко, от психов далеко и вообще в приятной безопасности, если изгнать из подсознания нехорошую мыслишку «а что будет, если упадем». Да ничего не будет, если сесть сумеем, потому что тогда за нами вылетят сразу два вертолета, причем уже вооруженных. Найдут по радиомаяку и подберут. Ну и если психи нас там не разорвут и не сожрут, потому что места теперь бывают разные, в некоторые на вынужденную лучше все же не садиться.
Опасность, кстати, не только от психов бывает. Всякое уже слышали, потому что не так уж чтобы совсем мало людей уцелело, все же многие от прививок отказались, и не все уцелевшие – хорошие люди. Мы пока ни с чем подобным не сталкивались, но из других мест рапорты обо всяком поступали. Выжившие объединяются, безопасность в количестве, но объединяются по разным принципам и под разными флагами, так сказать.
Я тяжко зевнул, прикрывая рот ладонью, помотал головой, словно стараясь стряхнуть остатки сна.
– Спишь плохо? – скосив на меня глаза, спросила Энджи.
– Сплю хорошо, просто не всегда достаточно, – ответил я, в подробности не вдаваясь.
Часа два поспали, наверное. Даже когда закончили и оторвались друг от друга, то долго не мог уснуть – впечатлений как у подростка после первого раза. Не знаю, постоянный ли сдерживаемый стресс тому виной или что другое, но мы «делали любовь» долго, много раз, до тех пор, пока совсем без сил не свалились. А уж как по будильнику поднимался… Долго просыпались, оба, так долго, что еще раз успели.
И хоть я совсем, совсем не выспался, но настроение было такое, что хоть без вертолета лети, а так, сам по себе, исключительно на вдохновении. И Рона… у нее не было вот этого, что у американок встречается – потребность доказать даже в постели то ли тебе, то ли себе, что вы «равноправные партнеры в сексе», из-за чего все это становится каким-то искусственным и натянутым. У Роны этого не было, мы были женщиной и мужчиной, и это вовсе не значит, что она была пассивна. Я не сумею объяснить разницу между активностью и «доказательством равноправия», но она есть. Ее чувствуешь.
А зеваю правда очень тяжко.
Так, вон первый затор, тот самый, что сегодня должны растолкать люди Сэма. Его и следующий, он примерно километра через три должен быть. А вот что дальше…
Мы летим в Форт-Милл, к арсеналу национальной гвардии. Пока мы добирались только до базы ВВС национальных гвардейцев, это неподалеку от Коламбии, но добирались воздухом. Угнали оттуда порядка десяти «Блэкхоков», три разведывательных «Кайовы», пять «Чинуков». Три наших «Блэкхока» как раз оттуда. Потом сделали несколько рейсов за запчастями, тоже воздухом, «Чинуком», и планируем еще. А вот в Коламбию надо будет прорываться землей – груза должно быть много, и будет он тяжелым. В арсенале немалый запас легкого оружия и очень много патронов. Вот это все мы вывезти и должны. Причем грузовиками из самого арсенала, там еще и военного транспорта всякого много.
- Предыдущая
- 39/75
- Следующая
