Индийские сказки - Автор неизвестен - Страница 27
- Предыдущая
- 27/54
- Следующая
Тут она вспомнила о двух спутницах своих. «Господин мой! Нас трое спешило к тебе, но две остались у огненной реки: их смутил грозный огненный поток. Будь милостив, скажи, как дать и им детей?»
«Если хочешь, поделись с ними своим манго и у них тоже будут дети».
С этими словами божество исчезло, а жена купца, веселая и счастливая, пошла обратно к огненной реке, на другом берегу которой её продолжали ждать царица и танцовщица. «Я нашла Магадео», – отвечала жена купца, переплыв реку и отвечая на их расспросы, – «он дал мне волшебное манго и позволил поделиться с вами, чтоб у всех нас были дети». Она раздавила сочный плод, отдала сок царице, кожицу танцовщице, а косточку оставила себе.
Обрадованные женщины двинулись в обратный путь. Царица и танцовщица скоро достигли своей страны, а жене купца пришлось еще долго странствовать, прежде чем дойти до города, где жил ее муж.
Она так страшно исхудала и изменилась за время путешествия и пришла в таких лохмотьях, что прежние друзья едва узнали ее и все смеялись над нею. Купец тоже сказал жене:
«Не вижу большой пользы от твоего долгого странствования; ты вернулась хуже всякой нищенки и все смеются над тобой».
«Пусть смеются», – спокойно отвечала она. – «Я нашла Магадео, я съела волшебное манго, и теперь у меня будет собственный ребенок».
Действительно, через несколько месяцев у купца родился сын. Около того же времени у царицы Коплинге родилась дочь и у танцовщицы то же.
Все три женщины были вполне счастливы; каждая из них оповестила о радостном событии всех друзей и знакомых и каждая сообразно своему состоянию устроила пир для бедных в виде благодарственной жертвы божеству. Жена купца назвала сына своего Койла, в память о косточке манго, танцовщица – дочь свою Маули, в честь сладкой мякоти плода, а малютку-царевну назвали Чандра, «так как она была прекрасна и нежна, как светлый месяц».
Чандра была так красива и так мила, что один взгляд ее покорял все сердца. Она, бесспорно, была красивейшим ребенком во всей стране и что особенно поражало всех, это то, что она родилась с двумя драгоценнейшими запястьями вокруг ног и эти запястья постепенно росли по мере ее роста. Таких запястьев еще никто никогда не видел; драгоценные камни на них сверкали как солнце, так что глазам было больно смотреть на них, а вокруг висели крошечные золотые колокольчики и они звенели, когда кто-нибудь подходил к ребенку. Царская чета не могла налюбоваться на девочку. Вскоре после ее рождения были разосланы гонцы по всему государству созвать ученых браминов, чтобы узнать судьбу царевны. Собрались мудрые старцы со всех концов страны. Долго молчали они, наконец, самый мудрый из них промолвил: «Если хотите спасти государство, удалите ребенка из страны: она со временем сожжет наш край».
Раджа задрожал от гнева: «Дерзкий лжец и обманщик!» – крикнул он. – «Ты мне головой ответишь за свои слова». – «Голова моя в твоей власти», – покорно отвечал ученый брамин, «но не упрекай меня во лжи. Пусть принесут немного шерсти, я докажу тебе истину своих слов».
Принесли шерсть; брамин приложил ее к волосам ребенка: шерсть мгновенно вспыхнула и сгорела вся дотла, опалив руки окружающих. «Как сгорела теперь шерсть, так сгорит однажды и вся наша страна, если царевна останется в живых», – повторил брамин. Все придворные испуганно переглянулись. «Если так», – мрачно решил раджа, – «пусть немедленно удалят ребенка».
Напрасно плакала и молила бедная царица, тщетно упрашивая раджу отменить суровый указ. Раджа был неумолим. Велено было положить ребенка в большой сундук, снести на границу государства к большой реке, что впадала в самое море, и бросить в поток. Царица заказала великолепный сундук из золота и драгоценных камней с колыбелью внутри, бережно уложила туда Чандру и плача, велела спустить вниз по реке.
Течение подхватило сундук с Чандрой и вскоре он исчез вдалеке за поворотом. Много дней несло сундук с девочкой по водам и принесло его в страну, где жил знакомый нам купец со своей женой. Как раз в это время купец вышел к реке омыть лицо и заметил плывущий мимо блестевший на солнце сундук. «Эй, друг! – крикнул он рыбаку, который по близости раскидывал свой невод: «брось все, да лови вон тот ящик… вон там, на реке… тащи его сюда». – Только, если поймаю, ящик мой? – «Хорошо, хорошо, сундук твой, а что внутри – мое». Рыбак закинул сеть и подтянул ящик к берегу. Трудно сказать, кто был более удивлен – купец или рыбак, когда рассмотрели свою добычу. Сундук оказался почти весь из золота, а внутри, в чудной колыбели спало прелестное дитя! Да и не простое дитя, а, по-видимому, какая-то царевна, так как одежда на ней была из золотой ткани, а на крошечных ножках сияло два запястья чудной работы. Когда купец нагнулся над нею, девочка проснулась и с улыбкой потянулась к нему.
Это сразу пленило его. «Забирай сундук», – сказал он рыбаку, – «а ребенок мой». Рыбак остался доволен дележом: детей у него было много, и он был беден; а купец был богат и у него был один единственный сын.
Он принес девочку домой. «Смотри, жена, вот нам и невестушка в дом! Разве не хорошая жена нашему сыну?»
Жена купца сразу полюбила прелестную малютку и стала холить и лелеять ее как родную дочь. Когда же девочка стала ходить, она обручила ее с сыном своим, Койла.
Годы шли. Пришло время и купец с женой мирно отошли в царство теней, а Койла и Чандра выросли, поженились и считались самой красивой парой в стране: Койла мужественный, сильный, с царственным видом юного льва, Чандра, стройная и нежная как пальма, с лицом спокойным и прекрасным как серебряный месяц.
Тем временем Маули, дочь танцовщицы (и одно из чад волшебного манго), тоже подросла и также обратилась в замечательно красивую девушку. Она плясала и пела так хорошо, что затмевала всех других девушек. Голос ее был как у перепелки и такой звонкий, что разносился по воздуху на двенадцать дней пути. Мать ее постоянно кочевала с места на место, останавливаясь то в том, то в другом городе, так что однажды оказалась с дочерью на границе государства, где жили Койла и Чандра.
Раз Койла гулял по окрестностям города и до него издали донеслись звуки чудного пения. Очарованный пошел он на голос, чтоб видеть поближе певицу. Голос то смолкал, то снова раздавался где-то впереди; Койла все шел, шел, зашел в джунгли, шел день, шел другой. Голос как будто звучал яснее, но все же, никого не было видно, и Койла продолжал идти. Так шел он одиннадцать дней, наконец, на двенадцатый вышел прямо на поляну, где расположился цыганский табор. Он увидел прелестную девушку, среди огромной толпы собравшегося народа. Она пела и танцевала перед очарованными зрителями, и красиво размахивала над головой душистой гирляндой цветов.
Койла был так поражен ее чудным пением, что остановился как вкопанный на опушке джунглей и боялся шевельнуться, чтоб не нарушились очарования.
Смолкло пение, и все столпились вокруг певицы. «О, чудная дева!» – кричали все – «не покидай нас, оставайся здесь! Выбирай себе мужа по сердцу, любого из нас и живи здесь». Девушка подумала с минуту; число ее поклонников было так велико, что она не знала на ком остановиться. «Пусть будет по-вашему!» – смеясь, решила она, – «ловите гирлянду! На кого она упадет, тот будет моим мужем». И она высоко взмахнула гирляндой, перекрутила ею раза три над головой и со всей силы метнула ее от себя.
Размах был так силен, что цветы мгновенно перелетели за черту собравшейся толпы, и, прежде чем Койла успел опомниться, упали к нему на плечо.
Все бросились к счастливому избраннику и остановились в изумлении: он казался им слишком прекрасен для простого смертного. Неужели спустился к ним один из жителей небес? Все окружили его и радостно потащили в табор. «Тебе, тебе досталась гирлянда! Тебе прекраснейшему из смертных! Ты будешь мужем нашей Маули». Напрасно отбивался от них Койла: «Я пришел только послушать», – говорил он, – «я не могу долго оставаться. Я не здешней страны, у меня дома есть уже жена». – «Нам дела нет до этого», – кричали все, – «верно судьба твоя остаться здесь! Ты будешь мужем красавицы Маули! Голос ее так волшебно звучит, танцы ее так пленяют взор! Ты должен быть ее мужем: выбор пал на тебя!»
- Предыдущая
- 27/54
- Следующая
