Индийские сказки - Автор неизвестен - Страница 33

• Предыдущая
• 33/54
• Следующая

Когда царевна увидела себя в паланкине и почувствовала, что ее несут, куда, – неизвестно, она пришла в отчаяние. Она живо представила себе ужас сестры, когда та найдет дом пустым и стала придумывать, как бы дать ей знать о себе. На шее у царевны было богатое ожерелье в несколько рядов крупного жемчуга. Она быстро распустила его, разорвала покрывало на мелкие кусочки и стала завязывать по жемчужинке в каждый лоскуток. Время от времени она выбрасывала на дорогу по лоскутку; так делала она в продолжение всего пути. Последний лоскуток упал как раз у ворот дворца, где жили родители царевича.

Скоро торжественно отпраздновали свадьбу молодого раджи с прекрасной царевной и дали ей много богатых одежд и драгоценностей и все очень ласково отнеслись к ней. Царевна, однако, не чувствовала себя счастливой; она все время думала о сестре, но у нее не хватило мужества во всем открыться супругу и попросить его разыскать младшую царевну.

Между тем младшая царевна вернулась домой и к удивлению своему нашла дверь открытой настежь, а дом пустым. Она обежала все комнаты, заглянула во все уголки; сестры нигде не было. Тем временем стемнело; было бы безумием бежать искать ее в джунглях; оставалось ждать до утра. Несчастная царевна всю ночь провела в слезах. Утром чуть свет она бросилась в поле и нашла один из лоскутков, а немного далее другой. Она тотчас же узнала покрывало и жемчуг сестры и решила идти по указанному ей следу. Долго, долго шла она; ходьба утомляла ее, да иногда приходилось по два, три дня искать следующий лоскуток. Наконец, она дошла до большого города и остановилась в раздумьях. «Как бы мне устроиться, чтобы не обращать на себя внимания», – думала она. Тут она увидела в стороне от дороги труп какой то старухи: очевидно несчастная умерла от голода, так как тело все высохло, оставалась лишь кожа да кости. Царевна сняла кожу, вымыла ее в ближайшем ручье и натянула ее на свое прелестное личико и нежные ручки. Тут же валялся грязный посох; она взяла его и, прихрамывая, побрела в город. Трудно было казаться более безобразной: кожа была вся сморщенная и покрыта струпьями и все при виде старухи отворачивались и шептали: «Что за уродливая старая ведьма!» А она шла себе, шла, подбирая жемчужинки в лоскутках, то тут, то там, наконец, дошла до самого дворца. Дальше некуда было идти: сестра, очевидно, была близко, но где? Стража не пускала ее дальше, а предложить жемчуг она боялась, чтоб не приняли ее за воровку. Она решила поселиться где-нибудь поблизости и ждать.

Как раз против ворот дворца стояла хижина привратника. Жена его, давно следившая за старухой, окликнула ее: «Что ты стоишь тут, матушка? Может ждешь кого? Что тебе надо? Кто ты такая?» – «Ах, голубка моя», – шамкая, отвечала царевна: «я бедная, одинокая женщина. Нет у меня ни отца, ни матери, ни сына, ни дочери, ни брата, ни сестры. Некуда мне голову преклонить, я одна одинешенька на белом свете».

– «Не горюй, матушка, оставайся здесь. Можешь спать у нас под навесом, а кормить я тебя буду». И царевна осталась жить у ворот и питалась тем, что приносила ей добрая жена привратника.

Был недалеко от дворца большой пруд, а на этом пруду росли чудные пурпуровые лотосы – царский цветок, и раджа очень любил их и дорожил ими. Кроме особ царского дома, никто не имел права прикасаться к ним. И вот к этому-то пруду стала каждое утро ходить царевна. Она шла туда еще до рассвета, когда все спали, стаскивала с себя старушечью кожу, полоскала ее и выветривала; затем садилась на ступеньки, расчесывала свои роскошные волосы, мыла лицо, плескалась ногами в воде. Иногда она срывала лотос, они так напоминали ей детство – прикладывала его к себе и любовалась своим отражением в воде… Но как только кожа высохнет, она бросала лотосы, натягивала старую кожу и снова, ковыляя, плелась к домику привратника.

Тем временем раджа заметил, что стали пропадать его любимые цветы. Приставлена была стража, но вора не могли найти, а между тем каждый день на воде лежали измятые и изломанные лотосы.

Младший сын раджи, брат того царевича, что похитил принцессу, вызвался сам поймать вора. Он с вечера пошел к пруду, залез на дерево и решил караулить всю ночь, не смыкая глаз. Долго ждал он напрасно. Ночь приходила уже к концу; пруд тихо сиял, озаренный луной, а на пруду неподвижно красовались нежные чашечки лотосов. Царевича стало клонить ко сну. «Вероятно, вор раздумал приходить», – подумал он. Вдруг на тропинке к пруду показалась старая женщина. Царевич узнал в ней ту старуху, что стояла постоянно у ворот дворца. «Вот оно что! Нашелся, значит, вор. Только на что ей, старой ведьме, лотосы?» Каково же было его удивление, когда старуха спокойно села на мраморные ступени и начала стаскивать с себя кожу. И, о боги, что за чудное личико оказалось под ней! Такое нежное, юное, так ослепительно прекрасное, что царевич чуть на землю не слетел от восторга: «Что это – женщина или светлый дух?»

Царевна спустила ноги в пруд и, сорвав несколько лотосов, стала украшать ими свои длинные черные волосы. Так забавлялась она до восхода солнца, затем бросила цветы, натянула на себя прежнюю сморщенную кожу и поспешно удалилась.

Царевич тотчас же пошел домой и, прежде всего, бросился к родителям: «Отец мой и ты, матушка! Я нашел себе невесту: позвольте мне жениться на той старухе, что стоит весь день у ворот дворца». – «Что!» воскликнули оба. – «Жениться на той сморщенной, высохшей карге? Ты с ума сошел! Опомнись – ведь ты царский сын. Неужели не стало больше на свете царевен и цариц, что ты женишься на грязной, старой нищей?» – «Так мила мне эта старуха, что нет мне милее на свете», – отвечал царевич. «Я всегда был покорным сыном: умоляю вас на этот раз исполнить мое желание». Никакие убеждения не помогли, царевич твердо стоял на своем. Раджа крайне неохотно приказал страже привести старуху и обвенчать ее с царевичем. Конечно, все это совершилось без торжеств: уж слишком безумным казался всем выбор царевича.

Как только молодые остались одни: «Ну что же, дорогая? Долго ты намерена оставаться в своей старой шкуре? Не лучше ли ее снять? прошу тебя, сними ее скорее!»

Царевна недоумевала: открыл ли супруг, действительно, обман, или лишь догадывался о нем? Она поняла, что если царевич увидит ее настоящее лицо, он не отпустит ее от себя, а как тогда найти сестру? Нет, пусть лучше так остается. И она отвечала: «Право не знаю, про что ты говоришь: какой годы меня создали, такова я и есть. Как может человек снять с себя кожу?» – «Снимай сейчас же эту дрянь, или я убью тебя!» – крикнул царевич. Но она покорно наклонила голову: «Убей, если хочешь, но никто не в силах снять своей кожи», – повторила царевна, шамкая словно древняя старуха, у которой ни одного зуба во рту не осталось. Царевича сильно забавляло такое непонятное упорство. «Пусть поупрямится», – подумал он, – «подожду, посмотрю, как долго это будет длиться». И он спокойно вышел из комнаты.

Царевна осталась в старой коже, но каждый день поутру она вставала, мыла свою кожу, сушила ее и потом снова надевала. Царевич все время следил за женой и вот однажды, когда она пошла мыть свою кожу и положила ее сушить на пол, он незаметно подкрался, схватил кожу и убежал с ней.

Пришлось царевне остаться в своем настоящем виде.

Печальная и прекрасная, робко вернулась она в свою комнату. Тут ее встретил супруг. «Как поживаешь, голубка?» – засмеялся он. «Где твоя милая шкурка? Что же не наденешь ее?»

Скоро весть о чудесном превращении облетела весь дворец. Все смеялись и ликовали и народ восклицал: «Она точь в точь, как прекрасная супруга нашего молодого раджи, та красавица, что он нашел в джунглях!» А старый раджа с супругой были вне себя от радости и тотчас повели царевну к жене старшего сына. Как описать радость обеих сестер! Ликовал царевич, ликовал раджа и весь народ, но счастливее всех счастливых были прекрасные царевны. И много, много лет прожили они после того, любя друг друга и окруженные всеобщей любовью.

Жил в одном городе богатый брамин. Надумал он однажды строить себе новый дом, более обширный и вместительный, чем его старое жилище, и более, как ему казалось, соответствующий его состоянию. Приступил он к этому делу обдуманно и крайне осторожно: созвал знающих людей и, сообразно их указаниям, выбрал место для постройки; тщательно избегал при работе тех дней и часов, которые считаются у индусов неблагоприятными для всякого дела, и таким образом строил дом свой в продолжение десяти лет. Когда настало время переходить в дом, он и тут решил соблюсти все обряды, установленные обычаем: истратил крупную сумму денег на чествование богов, высших и низших, и вступил под своды нового жилища при звуках оглушительной музыки. Весь день прошел в церемониях и празднествах; наконец, к ночи, гости разошлись по домам, а усталый хозяин лег отдохнуть. Не успел он, однако, заснуть как его разбудил грозный оклик: «Падать, что ли? Падать, что ли?», звучало где-то над его головой. Брамин застыл от ужаса. «Верно злой дух поселился в доме!» – подумал он. Снова прозвучал зловещий голос… Несчастному домовладельцу представилось, что крыша грозит обрушиться на него. Живо разбудил он домашних и тут же, ночью, поспешил выбраться из злополучного дома обратно в старое жилище.

• Предыдущая
• 33/54
• Следующая