Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара - Страница 25

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая

– Извини. Ты эскорт. Конечно, ты занимался сексом. Это было странно? Секс? Это странно?

Джек снова вздыхает, и я ускоряюсь:

– Потому что! Ты знаешь, я думала об этом, я понижаю голос. – Секс. Сееееекс. Я имею в виду, почему я, черт побери, шепчу? СЕКС! СЕКС!

Кайла роняет шар. Рен выглядит так, словно у него что-то побаливает. Эйвери притворяется, что не знает нас и бормочет себе под нос: «чудачка». Я показываю на нее:

– Я всё слышала!

Она усмехается и добавляет еще спиртное в содовую. Я трясу ей кулаком и снова поворачиваюсь лицом к Джеку.

– Хоть убей, не могу вспомнить, о чем мы сейчас вели беседу! Увы. Я всегда буду вспоминать с любовью время, которое мы провели вместе, и, о Господи, теперь я вспоминаю, что ты извращенец!

– Ты была тем, кто кричал слово «секс»! – шипит он.

– А ты был тем, кто родился, поэтому, думаю, в этом и корень проблемы.

– Корень проблемы – ты! Чертова. Душевнобольная.

– Это не суть! – я повсюду разливаю содовую. – Суть в том, видишь вон ту прекрасную задницу, которая оказалась моей подругой? Она интересуется тобой! Она самая добрая, привлекательная и чертовски симпатичная девчонка в школе, а я едва хорошо к тебе отношусь. Так что, если ты разобьешь её чистое девичье сердце, я вытащу твою поджелудочную железу через нос и скормлю её обратно через капельницу, вставленную в твой анус, это понятно?!

Он открывает рот, и впервые ничего язвительного из него не выходит. Он откидывается на спинку и складывает руки на рубашке.

– А что, если я тебе заплачу? – спрашиваю я. От него снова пахнет пряностями, мылом и медом, а всё это в целом не приносит пользы.

– Заплатишь за что?

– За то, что ты сходишь с ней на свидание. У меня есть сбережения, я могу...

Он посмеивается в своем ты-не-можешь-меня-себе-позволить стиле.

– Две сотни. Просто сводить её куда-нибудь и быть с ней милым как с Мэдисон.

Джек пристально смотрит на меня, его голубые глаза замораживают меня изнутри. Он расстроенно приводит в беспорядок свои волосы, и из горла исходит полурычание.

– Хорошо. Я схожу на свидание с Кайлой за две сотни.

Я тихо свищу, празднуя победу.

– Куда?

– В Красный папоротник. В субботу. В семь. Это Тайское местечко в центре города. Мне всё равно, есть ли у нее аллергия. Это единственное место, куда я могу пойти и не быть узнанным с моей эскортной работы.

– Круто. Безусловно, я тоже пойду.

– Что? – раздраженно произносит он.

– Я должна убедиться, что ты с ней мил, – улыбаюсь я. – И что мои деньги не потрачены зря! Она нуждается в этом больше, чем ты думаешь.

У меня с Джеком самые высокие показатели в игре, и к десятому кругу нас разделяют всего два очка. Он выбивает двойной страйк. Теперь мне нужно выбить три страйка подряд или всё кончено. Я поднимаю шар и дышу глубоко, пытаясь подстроиться под сумасшедшие громкие возгласы Кайлы и ощутимую поддержку Рена. Даже Эйвери фыркает мне, чтобы не испортила дело. Я выбиваю два страйка и в последнем круге смотрю на дорожку как на живую змею. Не кусай меня, дорожка. Ну же, мы ведь друзья, даже если ты рептилия, а я млекопитающее. У дружбы нет расовых границ.

Я поскальзываюсь, и шар бухается в выемку и удачно укатывается. Джек и я связаны посмертно – ничья. Рен и Кайла хлопают меня по спине, а Эйвери откидывает голову назад и снова пьет спиртное, пока переобувается.

– Может уже хватит, – говорю я.

– Это не твое дело, толстушка, – огрызается она. Кайла просовывает между нами голову.

– Не беспокойся, я отвезу её.

– И сведешь меня с ума, – вздыхает Эйвери. Мы с Джеком переобуваемся последними. Он вздыхает и пожимает плечами.

– Никто из нас не выиграл, но я мог бы. И мы оба знаем, что моя игра была тактически лучше. Твой стиль похож на огромный нелогичный беспорядок.

– Да, мой стиль – отстой. Но, по крайней мере, я не провела половину игры с начос, прилипшим к заднице.

Я ухмыляюсь, когда неторопливо ухожу, оставляя Джека яростно ощупывать заднюю часть джинсов. Клянусь, я слышу ругательство, а затем чувствую, как что-то острое слегка касается моей головы. Толстый парень за стойкой делает отрыжку.

– Ух, этот парень кинул в тебя чипсы.

– Он злится, потому что я победила, добрый сэр, – вздыхаю я счастливо. – И он злится, так как только сейчас осознал, что я и дальше продолжу выигрывать.

-9-

3 года

17 недель

4 дня

Джек Хантер приближается ко мне без рубашки. Это наполовину восхитительно, наполовину вызывает сердечный приступ, что-то булькает в моем животе, словно меня вот-вот стошнит. Джек улыбается, но не так, как рядом с Мэдисон. Это искренняя улыбка с мягким, идеальным изгибом губ, которая заставляет его выглядеть еще красивее.

– Джек, – начинаю я, мое горло напряжено. – Ты наполовину голый!

По какой-то причине на мне корсет с большим вырезом, но я не помню, как его одела. Это что-то прямо из дешевых романов, с которыми я поймала Джека в библиотеке.

Хантер наклоняется ко мне, и я чувствую запах его медово-пряного одеколона, яркие голубые глаза пронзают меня, пока он наклоняется и утыкается носом в мою шею. Его губы мягкие и теплые, когда он говорит мне низким голосом:

– Хочешь помочь с остальной половиной?

Внезапно комната становится красной и везде расставлены розы, а администратор клуба эскорта, которой я звонила, сидит за столом, смотря на нас, но по какой-то причине она похожа на Кайлу, которая хмурится, когда видит, что Джек целует меня в шею, затем падает замертво.

– Ахххх! – я подпрыгиваю на своей кровати, пот охлаждает мой лоб. Середина ночи. На самом деле я в своей комнате обнимаю Мисс Маффин. Брюшной пресс Джека растворился в воздухе, а Кайла не мертва. По крайней мере, я на это надеюсь. Поднимаю руку, чтобы пощупать шею и поеживаюсь – это было так реально! Встаю и протираю её перекисью водорода для профилактики. Был Джек сном или нет, всё до чего он дотрагивается должно быть немедленно продезинфицировано, иначе я подхвачу его дерьмомладенческие бактерии.

На следующее утро в школе мне нужно было убедиться, что Кайла не умерла, потому что весь мой мир летит к чертям, и мне необходимо с ней об этом поговорить. Она стоит под деревом и болтает с Эйвери, но я должна быть вдвойне уверена, что подруга не мертва, поэтому медленно подкрадываюсь к ней и тычу её в задницу. Несколько раз.

– Айсис! Что ты делаешь?!

– Ох, слава богу, Кайла! Твоя потрясающая задница невредима! Стабильность мира во всем мире зависит от этой задницы!

– Свали отсюда, гадина, – насмешливо произносит Эйвери.

– Доброе утро, Эйвери-Бобейвери, – весело произношу я. – Как таблетки? Помогают?

Другая девочка, с которой она разговаривает, выглядит смущенной.

– Таблетки? Какие таблетки? У тебя есть таблетки, и ты мне их не дала, Эйв?

Эйвери настолько занята убиванием меня взглядом, что не останавливает, когда я тащу Кайлу к другому дереву.

– Айсис, ты в порядке?

– Кайла, как ты думаешь, Джек сексуальный?

Она визжит как умирающий поросенок, и я встряхиваю её. Любезно.

– Мне сегодня приснился кошмар, в котором я думала, что Джек сексуальный, а ты умерла.

– О-ох. Ну что ж. Я не мертва! Это хорошо, правда? – улыбается Кайла.

– Ох, Кайла, ты великолепная, сладкая, невероятно пушистая бабочка, но сейчас ты мне ничем не помогла, и в субботу в семь часов у тебя свидание с Джеком в Красном Папоротнике, я его организовала, а сейчас я должна идти.

Оставляю её химически воспламеняться и нахожу в офисе студенческого Совета Рена, который с чрезвычайным интересом заполняет бумажки. Он похоронил себя под кучей этой дряни. Я едва могу увидеть хохолок его торчащих светлых волос. Подхожу к кипам документов и раздвигаю их в обе стороны. Сотни бумаг падают с парты на пол. Бумаги дрейфуют в воздухе как снежинки. Толстые, скучнозадые снежинки. Рен поднимает глаза с шоковым выражением на лице.

• Предыдущая
• 25/51
• Следующая