Прекрасные и порочные (ЛП) - Вульф Сара - Страница 27

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая

– Ну же, пожалуйста!

– Будешь должна.

– Замечательно! Конечно! Люблю быть обязанной дьяволу!

Из-за угла выскакивает охрана, и Эйвери повышает голос.

– И я сказала ему не звонить мне больше, но он проигнорировал это, понимаешь? Как бы то ни было, что у тебя сейчас матанализ или английский?

– Куда побежала девчонка? – пыхтит лысеющий офицер. Я натягиваю куртку чуть выше подбородка. Эйвери осматривает его сверху вниз и указывает большим пальцем за свое плечо.

– Спасибо, – сопит другой офицер. Они следуют дальше по коридору, раскачивая большими животами. Когда они уходят, Эйвери усмехается.

– Думаешь, они в состоянии запомнить, как выглядит девочка с фиолетовыми прядями в волосах. Идиоты.

– Точно, итак, что я тебе должна? Давай уже покончим с Шелоб²⁴.

– Ты сравниваешь меня с гигантским пауком?

Когда я киваю, она выглядит немного впечатленной, а затем внезапно показывает на меня.

– Ты поможешь мне пробраться в дом Джека сегодня после школы.

– Ничего себе, мм... Обычно я на сто процентов против уголовных ограблений и у меня сейчас критический момент в отношении него, так...

– Вау, еще бы. Мне без разницы. Мне позвать этих толстозадых обратно? Эй, мальчики! Юху! У меня здесь кое-кто есть...

– Ладно! – шиплю я, сжимая её запястье рукой. – Просто скажи мне, что делать.

– Встретимся на парковке после школы. Ты поведешь. У тебя есть какие-нибудь внеклассные занятия?

– Да...

– Да что я говорю, конечно, есть, ты же уродина. Возьми с этих занятий какое-нибудь незаконченное домашнее задание.

Вот такая история о том, как Сатана нанял меня на работу вором-домушником.

***

Дом Джека фантастический и огромный. Дорожка из гравия круговым движением разделяет зеленую лужайку на две части. Вокруг дома теснятся кусты роз, массивные лилии и яблочные деревья. Кормушка для колибри с сахарным соком светится красным, а вокруг нее порхают крохотные птички, потягивающие нектар. Садовник аккуратно поливает розы, его голова с кудрявыми волосами подпрыгивает вверх-вниз, когда он кивает каждому цветку, удовлетворенный тем, как хорошо они растут. Я паркую машину через улицу, как говорит мне Эйвери. Она обхватывает мое лицо руками с двух сторон и заставляет смотреть на нее.

– Сосредоточься, толстушка.

– Аха, в тысячу раз сосредоточеннее, – пищу я.

– Ты – партнер Джека по проекту для внеклассной биологии. И принесла материал, чтобы поработать с ним. Сейчас его там нет, я это точно знаю, потому что он навещает Софию. Его мама омерзительно мила. Она без проблем тебя впустит. Попросись в ванную. Поднимись наверх и войди во вторую дверь справа.

– Меня сейчас стошнит.

– Потерпи, пока не выйдешь из дома! – резко говорит Эйвери и отпускает мое лицо. – Это всего лишь мама Джека и его комната. Это не он. Я продолжу наблюдать. Если Хантер приедет домой раньше, я напишу тебе сообщение, поэтому поставь телефон на беззвучный режим и вали оттуда, как только почувствуешь, что он рядом. Если Джек поймает тебя, пока ты шпионишь... – Эйвери вздрагивает. – То, что он сделал с фотографией твоей задницы, будет выглядеть мило по сравнению с этим. Ясно?

– Ясно! – я отдаю честь.

– Что тебе надо найти? – спрашивает она меня.

– Шкатулку из-под сигар с письмами.

– Какое письмо ты возьмешь?

– Самое последнее.

– И что ты сделаешь, когда возьмешь его?

– Свалю на фиг из дома и, безусловно, ни за что не открою это письмо даже на сантиметр.

– Правильно. Сделай это и мы в расчете, слышишь? Я не говорю о твоем воровстве, а ты не говоришь о моих визитах к психиатру.

– Всё это, конечно, звучит фантастически и всё такое, но ты не учла одну маленькую проблемку: Джек заметит, что письмо пропало, потому что он не слепой, тогда он расспросит маму и узнает, что это была я, и искалечит меня.

Хмурый взгляд Эйвери углубляется. Она собирает свои рыжие волосы и забирает их в небрежный хвостик.

– Меня это не заботит, – наконец произносит она.

– А меня очень даже заботит!

– Я не собираюсь рисковать, вызывая его гнев. А ты уже это сделала своей глупой войной, в которой вы двое участвуете, понятно? Мне нужно знать, что написано в письме, понимаешь? Если я не выясню...

Эйвери зажмуривает свои кукольные глаза.

– София больше со мной не разговаривает и не позволяет с ней увидеться. Это моя вина. То, что тогда случилось, было моей ошибкой, и Джек воспользовался этим, ясно? Но она обвиняет меня. И она права – я действительно заслуживаю обвинения. Я была глупым, подлым ребенком и сделала то, о чем жалею. Я годами работала над извинениями. Годами, толстушка. Пять гребаных лет выработки мужества, чтобы попросить прощения. Но если я не узнаю, что в письме, у меня никогда не будет шанса это сделать.

Я внимательно наблюдаю за её лицом. Она не врет. На этот раз оно выражает нечто иное, помимо отвращения – боль. В ней сражается огромный поток эмоций, который чертовски ранит. Я очень хорошо знаю это чувство.

Я выхожу из машины и закрываю за собой дверь.

Ворота к дому Хантеров пугают. Кованные железные изгибы с причудливыми завитушками, свежевыкрашенными в белый цвет. Они открыты. Я шагаю по подъездной дороге и улыбаюсь садовнику, который коснулся своей шляпы, приветствуя меня. Поднимаюсь по ступенькам и звоню в дверь, мне открывает женщина в канареечно-желтом сарафане. Она настолько красива, что примерно на пять секунд я лишаюсь дара речи. У нее мягкие, золотисто-коричневые волосы, которые коротко подстрижены. Ей около сорока. У этой женщины просто ослепительная улыбка и нежная кожа цвета слоновой кости. В одной руке она держит стакан с грязной водой, а в другой капающую кисть. Её глаза такие же миндалевидные, пронзающие, голубые, словно ледяное озеро, как и у Джека. Но в отличие от скучающего взгляда Джека, её выражает радость.

– Привет! Чем могу помочь? – лучезарно улыбается она, выплескивая немного воды, пока пытается удержать открытую дверь одной ногой. На ней носки в разноцветную в полоску, и это, каким-то образом, заставляет меня расслабиться.

– Ммм, здравствуйте, миссис Хантер? Я партнер Джека по биологии, Айсис Блейк. Мы вместе выполняем лабораторную, и сегодня собирались поработать над проектом, – я размахиваю бумагами. Её лицо вытягивается.

– Ох, дерьмо собачье! Я… я имею в виду, черт! – быстро исправляет она себя. – Знаешь что? Джек недавно ушел, но скоро вернется. Почему бы тебе не зайти и не выпить чаю? Или ты предпочитаешь кофе? Я могу приготовить кофе, только предупреждаю, что на вкус он будет как задница и выглядеть как жопа. Я имею в виду, попа.

Женщина изо всех сил пытается удержать дверь открытой, и я помогаю ей. Она улыбается мне.

– Спасибо. Заходи, будешь гостем!

Я не могу сдержать свист, который слетает с моих губ, когда вижу фойе. Огромные лестничный пролет ведет наверх, богатые и красные ковры, наверное, турецкие, ммм, не индюшачьи²⁵, а из страны, потому что индюки не умеют делать ковры, паркетные полы и огромные французские окна, пропускающие свет. Везде пахнет лавандой и, о-о, это фотография Джека в подгузнике? Господи, он выглядит как маленький толстый Будда...

– Он похож на толстого монаха, – говорит миссис Хантер, нависая над моим плечом.

– Я… я только что об этом подумала! – говорю я. – Как Будда, ну или кто-то в этом роде!

– Я давала ему много ужасных прозвищ, – вздыхает она. – Конечно, он был слишком мал, чтобы их понять, а я так хотела спать из-за его постоянного плача. Я была готова задушить кого-нибудь, так что вместо совершения убийства угрожала ему приторно-сладким голосом, а мальчик только улыбался и ворковал со мной. Знаю, я ужасная мать. Может, поэтому он стал таким…

– Странным? – предлагаю я.

– Ох, определенно странным, – её глаза сверкают, пока она ведет меня в просторную светлую кухню. – Он был таким счастливым ребенком. Но сейчас я за него переживаю. Он в большинстве случаев грустный, – она качает головой, как будто пытается очистить её, и наполняет чайник водой. – Мятный чай подойдет?

• Предыдущая
• 27/51
• Следующая