Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Кычанов Евгений - Страница 43

• Предыдущая
• 43/81
• Следующая

В том же 1211 г. «прибыл и подчинился из Западного края (Си юй) хан карлуков Арслан-хан» [Юань ши, цз. 1, с. 86]. Кар-луки некогда жили западнее Алтая, в бассейне реки Иртыш, позднее они откочевали на юг, ближе к Бэйтину-Бешбалыку, а затем под давлением уйгуров отодвинулись в район юго-восточнее озера Балхаш, к рекам Или и Чу. Здесь они оказались в составе государства Караханидов. При правлении кара-ки-таев их хан принял титул арслан-хана, который, кстати, судя по китайским источникам, имел и правитель уйгуров. Кидани отправляли к карлукам своих наместников. Когда Чингис-хан разгромил найманов, он выслал отряд под командованием Ху-билая, чтобы подчинить карлуков. Арслан-Хан упредил события: он убил наместника кара-китаев и добровольно подчинился монголам. В сопровождении Хубилая карлукский правитель в том же 1211 г. прибыл в ставку Чингис-хана. Перешел на сторону Чингиса и другой карлукский правитель, хан

Алмалыка Вадзар. Он доносил Чингис-хану о состоянии дел у Кучлука и также имел у него аудиенцию. В отместку за это Кучлук напал на Алмалык, а Вадзара пленил. Когда на помощь карлукам поспешили монгольские войска, Кучлук снял осаду Алмалыка, а Вадзара убил. Ханом Алмалыка стал сын Вадзара, который за преданность монгольскому делу его отца получил в жены девушку от двора Чингис-хана. Карлуки преданно служили монголам и участвовали в походе на Хорезм.

Все эти события происходили одновременно и на фоне нового большого похода монголов на тангутское государство, на этот раз по замыслу «окончательного», призванного уничтожить государство тангутов. В третьем месяце (6 апреля – 6 мая) 1209 г. монгольские войска под командованием самого Чингис-хана в третий раз вторглись в Си Ся. Тангуты выслали навстречу Чингис-хану большую армию во главе с наследником престола. В решительном сражении она была разбита монголами. Чингис снова занял крепость Валохай Оттуда монголы начали наступление на столицу Си Ся Чжунсин. В одном из горных проходов в горах Хэланьшань (Алашань) у заставы Имынь их поджидала пятидесятитысячная армия тангутов. Тангуты на этот раз смело атаковали монголов и нанесли им поражение. Однако они не приложили никаких усилий, чтобы в летнюю жару, которую всегда не любил Чингис-хан, развить успех. Два месяца обе армии стояли друг против друга, не вступая в сражение. А к осени, получив подкрепления и пользуясь благоприятной погодой, Чингис начал новое наступление на столицу Си Ся. Монгольская конница небольшими силами атаковала лагерь тангутов. Легко отразив атаку монголов, тангуты поверили в новую победу и всем войском начали преследование бегущего противника. Монголы только этого и ждали – тангуты сами попали в ловушку. «В битвах с врагом, – писал позднее Марко Поло, – берут верх вот как: убегать от врага не стыдятся, убегая, поворачиваются и стреляют. Коней своих они приучили, как собак, ворочать во все стороны. Когда их гонят, на бегу дерутся славно да сильно, так же точно, как бы стояли лицом к лицу с врагом; бежит и назад поворачивается, стреляет метко; бьет и вражьих коней и людей; а враг думает, что они расстроены и побеждены, и сам проигрывает оттого, что кони у него перестреляны, да и людей изрядно перебито. Татары как увидят, что перебили и вражьих коней, и людей много, поворачивают назад и бьются славно, храбро, разоряют и побеждают врага» [Марко Поло, с. 91].

Жертвой этого тактического приема татаро-монголов пала и тангутская армия. Она была полностью разгромлена. Многие тангутские полководцы попали в плен. В октябре первые монгольские всадники появились под стенами столицы Си Ся. Началась длительная осада города. И здесь монголы действовали по-своему, создавая собственную тактику взятия городов. «Всякий раз при наступлении на большие города, – писал Чжао Хун, – они сперва нападают на маленькие города, захватывают в плен население, угоняют его и используют [на осадных работах]. Тогда они отдают приказ, чтобы каждый конный воин непременно захватил десять человек. Когда людей захвачено достаточно, то каждый человек обязан набрать столько-то травы или дров, земли или камней. Татары гонят их день и ночь; если люди отстают, то их убивают. Когда люди пригнаны, они заваливают крепостные рвы [вокруг городских стен тем, что они принесли] и немедленно заравнивают [рвы]; некоторых используют для обслуживания колесниц, напоминающих гусей, куполов для штурма, катапультных установок и других работ. [При этом татары] не щадят даже десятки тысяч человек. Поэтому при штурме городов и крепостей они все без исключения бывают взяты. Когда городские стены проломлены, татары убивают всех, не разбирая старых и малых, красивых и безобразных, бедных и богатых, сопротивляющихся и покорных, как правило, без всякой пощады. Всякого, кто при приближении противника не подчиняется приказу [о капитуляции], непременно казнят, пусть даже он оказывается знатным» [Полное описание, с. 67].

Во время осады тангутских городов и крепостей на костях тангутов создавалась эта монгольская тактика взятия городов. Именно в стране тангутов монголам впервые пришлось вести осадную войну, именно здесь они столкнулись с катапультами – камнеметными блидами и другой осадной и защитной техникой дальневосточного средневековья, которой тангуты владели очень хорошо. Именно здесь они стали осваивать эту технику и принуждать вражеских военных специалистов к участию в осаде их собственных городов.

В осажденной столице тангутов был созван государственный совет. Последнее слово оставалось за государем Ань-цюанем. Все замолчали.

– Более двухсот лет наша династия правит государством. И вот враг, пришедший с севера, уже в который раз заставляет нас думать о жизни и смерти династии. Теперь он у стен столицы, не время для праздных разговоров. Повелеваю всем подняться на стены. Я сам приду туда!

Один за другим покидали сановники императорский дворец. Ань-цюань вышел во двор. Ему подали коня. Почти все население столицы поднялось на городскую стену. Устанавливали катапульты и большие самострелы. Лучники несли тугие связки стрел. На стены втаскивали камни. Кипятили в огромных котлах воду и смолу. Было отбито несколько штурмов. Крепкие стены города казались неприступными благодаря мужеству его защитников.

Между тем в походной юрте Чингис-хана тоже состоялся совет, решивший: раз не удается взять город штурмом, его надо затопить.

Наступила глубокая осень, шли проливные дожди. Население, согнанное из соседних областей, пленные, монгольские воины возводили плотину на реке. Потоки воды хлынули в город. Вода заливала квартал за кварталом. Рушились здания, тонули люди.

Ань-цюань срочно отправил посольство в Цзинь, чтобы просить чжурчжэней выслать войска на помощь осажденным. Тангуты знали, что три года назад, после великого курилтая 1206 г., Чингис, получивший чин на чжурчжэньской службе за поход против татар, перестал официально признавать старшинство Цзинь, а затем, судя по сообщению китайского источника, «порвал с Цзинь». По-видимому, они знали, что курил-тай обсуждал возможность войны с Цзинь. Очевидно, Чингис не только стремился уничтожить государство тангутов, но и активно готовился к войне против своего главного врага – чжурчжэней, намеревался отомстить за гибель Амбагай-хагана. Поэтому наиболее благоразумные цзиньские чиновники из тех, кто и раньше выступал за союз с Си Ся против монголов, предлагали немедленно начать войну с Чингис-ханом.

– Если Си Ся погибнет, монголы обязательно нападут на нас, – говорил один из них. – Лучше уж совместно с Ся атаковать их с фронта и тыла.

Это был благоразумный совет. Тангуты и чжурчжэни вместе могли бы если и не уничтожить исходящую от монголов опасность, то хотя бы блокировать монгольские войска, не выпускать их за пределы монгольских степей.

Однако цзиньский государь Вэй-шао ван относился к тан-гутам враждебно. Ответ его тангутским послам был груб и неумен:

– Моему государству выгодно, когда его враги нападают друг на друга. О чем же беспокоиться?

Следуя некогда воспринятой ими старой китайской тактике «бороться с варварами руками самих же варваров», чжурчжэни отказались помочь тангутам, тем самым во многом предопределив и свою собственную судьбу, и судьбы других народов.

• Предыдущая
• 43/81
• Следующая