Великий Чингис-хан. «Кара Господня» или «человек тысячелетия»? - Кычанов Евгений - Страница 61

• Предыдущая
• 61/81
• Следующая

Монголовед и тибетолог прошлого столетия Я. Шмидт, основываясь на том, что монголы не умели бальзамировать трупы, полагал, что тело Чингис-хана до Монголии не довезли, в Монголии были захоронены только какие-то вещи, реликвии [Шмидт, с. 107, 390][51].

Когда на престол взошел Огодой, то духу Чингис-хана были принесены в жертву сорок красивых девушек, одновременно были принесены в жертву и породистые лошади [Рашид-ад-дин, т. II, с. 19].

В XVII в. местом погребения Чингис-хана ламаисты Тибета и Монголии признали Ихи Эджен-Хоро в Ордосе, где якобы стояли юрты с останками Чингис-хана. Их посетил Г.Н. Потанин.

В нарядном китайском платье, сопровождаемый двумя монголами, Григорий Николаевич пешком отправился к Ихи Эджен-Хоро. Вот и сама святыня. На невысокой четырехугольной насыпи, облицованной кирпичами, за проломленной деревянной оградой впритык стояли две юрты, и там, где они соприкасались, был устроен тайный проход. На юртах – золотые маковки; верхние войлоки, покрывающие своды юрт, вырезаны по нижней кромке фестонами в виде языков, свисающих вниз. Вместе с монголами Григорий Николаевич трижды поклонился, встав перед растворенными дверями юрты. Входить в юрту не разрешалось. Только из темных дверей неожиданно высунулась рука с красным деревянным блюдом, на котором стояла медная вазочка с горевшим маслом. Монголы-дархаты, хранители юрты, сопровождавшие Потанина, предложили ему взять блюдо и подержать его. Затем они снова троекратно поклонились юрте и удалились.

Из расспросов Г.Н. Потанину удалось выяснить, что в юрте якобы находится серебряная рака с костями Чингис-хана. Каждый год в двадцать первый день третьего месяца по лунному календарю ордосские монголы устраивают большой праздник – тайлга – в честь Чингис-хана. К его юрте подвозят Донду Эджен-Хоро, Среднюю ставку Владыки (Ихи Эджен-Хоро – Большая ставка Владыки), ставку первой жены хана Борте, и Бага Эджен-Хоро (Младшую ставку Владыки), с платьем ханши Гурбелджин, которая столь коварно и неожиданно погубила властелина мира. В этот день в жертву Чингис-хану приносят лошадь.

Один монгол рассказал Г.Н. Потанину, что в древности Чингис-хану приносились и человеческие жертвы. Кровожадного Чингиса смирил тибетский панчен-лама. Оставшись в юрте один на один с прахом великого хана, этот живой бог перепоясал высохшее тело хана красным кушаком и сказал: «Отныне ты должен быть милосердным и не убивать живых людей! В жертву тебе должны приносить лошадей, а не людей!» Затем он запер раку тремя замками, а ключи увез с собой. С тех пор дархаты-хранители сами не знали, что лежит в усыпальнице хана [Звучат лишь письмена, с. 10].

В годы войны с Японией Ихи-Эджен-Хоро была вывезена в монастырь Гумбум в Северо-Восточном Тибете (1938 г.), в 1954 г. она была перевезена обратно в Ордос. К 800-летию со дня рождения Чингис-хана (отмечалось в КНР в 1962 г.) в 1956 г. в том месте, где находился комплекс Ихи-Эджен-Хоро, был построен роскошный храм высотой 25 м и площадью 2400 кв. м. Ныне это доходный туристский комплекс и место поклонения.

Официально, по «Юань ши», у Чингис-хана было 23 жены-императрицы и 16 наложниц [Юань ши, цз. 106, с. 1а-2а], в другом месте сказано, что жен и наложниц у Чингис-хана было более сорока [там же, цз. 114, с. 16]. Жены и наложницы размещались по четырем ордам. По Рашид-ад-дину, у Чингис-хана жен и наложниц было около пятисот. Он «по старому монгольскому обычаю… брал себе и раздавал приближенным, в частности сыновьям, жен и дочерей побежденных предводителей племен или правителей стран» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 68]. Только пять жен Чингис-хана имели статус императриц – Борте, Хулунь (меркитка), татарки Есуй и Есуган и дочь чжурчжэньского Вэйшао-ва-на, известная как гунчжу-хатун. По «Юань ши», у Чингисхана было шесть сыновей: Чжочи, Чаадай, Огодай, Тулуй, Удучи и Колецзинь [Юань ши, цз. 107, с. 46].

Таков, в самых общих чертах, был жизненный путь великого хана монголов, основоположника монгольского государства, одного из крупнейших завоевателей в истории человечества, чье имя и поныне известно миллионам людей и давно стало нарицательным. Известно, что Н.И. Бухарин называл И.В. Сталина Чингис-ханом.

«Поводырь убийц… оравший твердь копьем, дикарь, с петель сорвавший дверь Европы, был уродец». В этих строках, адресованных предводителю гуннов Аттиле, поэт как бы создает собирательный образ завоевателя, прославившегося массовыми убийствами и бессмысленной жестокостью. По контрасту со своим предшественником Чингис-хан не был низкорослым, кривоногим кочевником, наоборот, его отличала привлекательная внешность, он был рослым и сильным. Джузджани, который видел Чингис-хана в Хорасане уже немолодым, написал о нем: «Чингис-хан отличался высоким ростом и крепким телосложением. Имел кошачьи глаза».

Чжао Хун, возможно, лично не видел Чингис-хана, но оставил его описание с чужих слов, его свидетельство столь же важно, как и свидетельство Джузджани. Оба они были современниками Чингис-хана. Чжао Хун записал: «Что касается татарского владетеля Тэмучжина, то он высокого и величественного роста, с обширным лбом и длинной бородой. Личность воинственная и сильная» [Полное описание, с. 48]. Наконец, как свидетельствует Рашид-ад-дин, отец Чингис-хана и все потомки Есугай-баатура и Чингис-хана были рыжими и голубоглазыми. «Третий сын (Бартан-бахадура. – Е. К.) был Есугай-бахадур, который является отцом Чингис-хана. Племя кият-бурджигин происходит из его потомства. Значение бур-джигин – синеокий, и, как это ни странно, те потомки, которые до настоящего времени произошли от Есугэй-бахадура, его детей и уруга его, по большей части синеоки и рыжи» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 2, с. 48]. Племянник Чингис-хана, сын его брата Хасара, Есунгу «был высокого роста, румян и имел продолговатое лицо и длинную бороду» [там же, с. 52].

На этих данных реконструировали свой образ Чингис-хана писатели, например, популярный у нас и за рубежом В.Г. Ян. «Махмуд Ялвач поднял голову. Он увидел строгое темное лицо с жесткой рыжей бородой. Две седые скрученные в узлы косы падали на широкие плечи. Из-под лакированной черной шапки с огромным изумрудом пристально всматривались зеленовато-желтые глаза» [Ян, с. 112]. И еще: «Он высокого роста, и, хотя ему уже больше шестидесяти, он еще очень силен. Тяжелыми шагами и неуклюжими ухватками он похож на медведя, хитростью – на лисицу, злобой – на змею, стремительностью – на барса, неутомимостью – на верблюда, щедростью к тем, кого хочет наградить, – на кровожадную тигрицу, ласкающую своих тигрят. У него высокий лоб, длинная узкая борода и желтые немигающие, как у кошки глаза» [Ян, с. 109].

Мы уже упоминали, что есть рациональное объяснение рыжеватости и светлоглазости борджигинов. Их прародительница Алан-Гоа была близка с киргизом, а древние киргизы, по описаниям источников и путешественников, отличалась этими признаками. Допуская это, тем не менее не следует вслед за В. Чивилихиным полагать Чингис-хана «не монголом» и относить его к неким «блондинам Азии» [Чивилихин, с. 169–170]. Сама Алан-Гоа была из племени куралас, которое, по информации Рашид-ад-дина, входило в число «тех настоящих монгольских народов, кои были на Эргунэ-Куне» [Рашид-ад-дин, т. I, кн. 1, с. 78]. Из этих же «настоящих монголов» было и племя олхонут, из которого была мать Чингис-хана Оэлун. Надо сказать и следующее: среди группы племен шивэй, из которых вышли древние монголы, известны хуантоу (букв, «желтоголовые») шивэй, и рыжеватость и светлоглазость, наблюдавшиеся в роду Чингис-хана, совсем необязательно могли происходить «с запада».

• Предыдущая
• 61/81
• Следующая