Графиня Монте-Кристо (Мадемуазель Монте-Кристо) - Магален (Махалин) Поль - Страница 11

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая

— Все это жалкая ложь, — простонала Элен.

— Он поклянется в этом. Ты хотела доказательств? Ну что ж, ты их получила. Твое преступление неминуемо будет доказано! И всякий, кто захочет заступиться за тебя, а я буду в их числе, лишь повредит тебе. Факты подтасованы таким образом, что всякий, кто захочет защитить тебя, невольно станет твоим худшим врагом.

Помолчав немного, Шампион продолжал:

— Например, Роза предана тебе и убеждена в твоей невиновности, не так ли? Итак, что же она сделает и что скажет? Станет ли она отрицать любовную связь, существующую между тобой и Октавом? Да, она сделает это, но так неуклюже, что ложь ее сразу же станет очевидной.

— Но как же доктор! — вскричала Элен. — Доктор, лечивший Жоржа во время всей его болезни? Ведь он прекрасно знает, что я не отравляла мужа.

— Ты совершенно права, а я было совсем забыл о докторе. Да, он, конечно знает, что ты не отравила Жоржа, ибо врач знает все, и он, конечно, попытается оправдать тебя, причем пойдет даже дальше меня: он вообще станет отрицать сам факт отравления и тогда просвещенные коллеги из Парижа просто обвинят его в профессиональном невежестве. Вот какую выгоду ты получишь от свидетельства твоего доктора.

Чаша страданий графини переполнилась. Не в силах оказывать дальнейшее сопротивление, она откинулась на подушки, разразившись горькими рыданиями.

Несколько минут Эркюль Шампион молча наблюдал за этим потоком слез, которые, казалось, наконец тронули его.

— Теперь ты знаешь, Элен, каким страшным оружием я обладаю, — ласково проговорил он, — надо ли говорить, что в случае необходимости я постараюсь воспользоваться им как можно лучше?

Элен робко смотрела на него, как бы не понимая обращенных к ней слов. Ободренный ее молчанием, он продолжал:

— Теперь ты видишь всю глубину разверзшейся перед тобою пропасти и знаешь, какие опасности подстерегают тебя в случае, если ты будешь противиться моим планам. В твоих же интересах бросить эту неравную борьбу и прекратить бесполезное сопротивление.

С этими словами он приблизился к графине и попытался поцеловать ей руку. В ужасе отпрянув от Шампиона, она твердо проговорила:

— Довольно! Заверши же свою трусливую работу! Убив мужа, ты можешь обесчестить его вдову и добиться ее казни, но оставь при себе притворную жалость и лицемерные жалобы! Для тебя у меня не найдется других слов, кроме как вор, грабитель и убийца!

Шампион попытался принудить ее к молчанию, но графиня лишь тихо повторяла:

— Убийца! Убийца!

Совершенно не узнавая Элен, он в ярости хотел наброситься на нее, но тут голос графини ослабел, глаза расширились от удивления и она с огромным облегчением протянула руки к окну.

— О, нас наконец увидели! Наш разговор услышан! Я спасена, — чуть слышно прошептала она и без чувств упала на подушки.

Услышав эти слова, Шампион быстро обернулся и подбежал к окну.

Ему показалось, что из окна за ним следили чьи-то горящие глаза. Рывком распахнув окно, он выглянул наружу, но не увидел и не услышал ничего подозрительного, кроме монотонного стука дождя, да отдаленного шума затихающей бури.

Закрыв окно, он медленно подошел к кровати графини.

— Ты сама этого захотела, Элен, — мрачно пробормотал он.

Увидев, что окно захлопнулось, Жозеф осторожно выбрался из кустов самшита, где ему удалось спрятаться от Эркюля.

Юноша был очень бледен, ибо видел лишь испуганный жест графини и слышал только ее последнее слово: «Убийца!»

Но, будучи храбрым от природы, он не растерялся и, внимательно оглядевшись по сторонам, снова вскарабкался на стену, готовый по первому крику о помощи прыгнуть в комнату.

Заглянув в окно, он увидел в спальне лишь одну графиню, Эркюля Шампиона там не было.

Жозеф отличался не только храбростью, но и сообразительностью. Он сразу понял, что Шампион вышел из комнаты, скорее всего для того, чтобы постараться разглядеть снаружи то, что ему не удалось увидеть из окна.

Если ему удастся схватить Жозефа, то он пропал. Из дома до него уже доносились осторожные шаги управляющего и в голове у юноши быстро возник план действий. Дотронувшись до окна, он решил в случае необходимости разбить его.

По счастливой случайности Шампион в спешке забыл запереть окно и оно сразу распахнулось от легкого толчка. Встав на узкий каменный карниз, Жозеф быстро прыгнул в комнату.

Затворив окно, он стал вглядываться в темноту. Вскоре дверь дома осторожно отворилась и из нее вышли два человека, один из которых нес маленький потайной фонарь.

Это были Шампион и Матифо.

По-видимому, они шли по каким-то следам, оставшимся на песке, но поиски их не увенчались успехом, ибо вскоре они удалились в направлении пруда и тусклый свет их фонаря исчез за углом заводского корпуса.

Жозеф на цыпочках направился к выходу через всю комнату. Он уже было собрался ухватиться за ручку двери, но внезапно раздавшийся протяжный стон заставил его остановиться.

Приподнявшись в постели, Элен тихим голосом звала на помощь.

— Не бойтесь, сударыня, — мягко произнес юноша, — это я, Жозеф.

— Это ты! — радостно воскликнула графиня, — само Небо послало мне тебя; спаси же меня, спаси нас обоих! Поспеши к Октаву, скажи ему, что для нас приготовили постыдную западню. Ему больше не надо прятаться, пусть он открыто вернется сюда и встанет на защиту жены и ребенка!

— Если мы останемся живы, сударыня, то завтра же господин Октав будет с вами, — твердо заявил Жозеф.

— О, ты очень храбрый мальчик! Но торопись! Быть может, уже и так слишком поздно! Наши враги — настоящие чудовища, они способны буквально на все. Они отравили моего бедного Жоржа, а теперь хотят обвинить меня в этом убийстве. Поспеши, Жозеф, и да поможет тебе Господь!

С этими словами графиня протянула мальчику руку. Тот хотел поцеловать ее, но Элен тут же отдернула ее, проговорив:

— Бедняжка! Возможно, сегодня ночью тебе придется пожертвовать жизнью ради нас. Возможно, я никогда больше не увижу Октава. Передай же ему по крайней мере этот символ моей любви, — и, заключив юношу в объятия, она нежно поцеловала его в лоб.

Через несколько минут Жозеф, надев высокие резиновые сапоги, рассказал Розе обо всем, что ему удалось увидеть и услышать.

Биасон тем временем находился на пороге смерти. Внезапно в тиши комнаты раздался его голос, певший печальную балладу. Роза и Жозеф, прислушиваясь, подняли светловолосые головы.

— Старик грезит перед смертью, — заметил Жозеф.

— Говорят, что слова умирающего предсказывают будущее, — вздрогнув ответила Роза.

Голос замолчал.

— Внимательно наблюдай за всем, Роза, — произнес Жозеф, — теперь ты единственная во всем замке, на кого может положиться графиня. Кто знает, что предпримут ее враги за то время, что уйдет у меня на поиски господина Октава?

Тонкие ноги Биасона судорожно задергались под старым одеялом.

— Ранкон умирает! Ранкон мертв! — громко простонал он.

С этими словами он резко приподнялся на своем убогом ложе, дико вращая выкатившимися из орбит глазами, которые вслед за этим внезапно остановились, и старик, вытянувшись, снова опустился на набитый соломой матрас.

Со двора донесся еще более печальный и зловещий вой Нуаро.

Роза, дрожа от ужаса, схватила Жозефа за руку.

— Со стариком все кончено, — тихо прошептала она.

— Еще нет, но долго он не протянет, — отозвался Жозеф. — Бедняга Биасон! Он так меня любил.

Смахнув набежавшую слезу, он печально добавил:

— Знаешь ли Роза, в жизни человека бывают часы, по значению равные целым годам. Когда умрет этот человек, у Ранконов останется лишь два друга — ты да я. Вчера я был еще ребенком, но сегодня стал мужчиной. Пусть мы слабы, дорогая Роза, а враги сильны и могущественны, но чутье подсказывает мне, что нам удастся спасти господина Октава и графиню.

С этими словами Жозеф, склонившись над Биасоном, нежно поцеловал его в лоб.

• Предыдущая
• 11/66
• Следующая