Взрослые сказки - Попов Александр Евгеньевич - Страница 12
- Предыдущая
- 12/12
Сказка марта
Снимите головные уборы, зима умерла.
Март.
Исток сказок
В человеке Бог дошел до ручки.
Скоро сказка сказывается…
«Дружок, сегодня я расскажу тебе сказку». Услышали эти слова? Так с голоса Юрия Литвинова в детстве тех, кто был маленьким в 70-е, начиналось чудо. А сейчас нужно разворачивать сказочный свиток самим – уже перед внучатами. И вспоминать строгую последовательность явления волков, зайцев, медведей, царевичей и царевен…
А если не делать ходы назад? Просто знать, что там про то, как…
Это похоже на воспоминание о целой жизни, свернутой в название.
Сказки А. Попова дарят дивную возможность узнавать пусть не тобой прожитый текст. Его можно развернуть и прочитать как дорогу. Она метельная, «в непламени» ее не осилишь.
Наверное, сказок А. Попова будет тысяча и одна.
Но читательского времени они займут гораздо меньше, чем сказки Шахерезады. А времени думания? Больше, или меньше, или всего ничего?
Сказки с ноготок. Даже еще короче. Слышите? Птица на карнизе. Взлетела и задела коготком о стекло. Иногда в них распето одно слово и название в три раза длиннее самого текста. Что за текст: «Жа-лю-зи»? Но если это сказка о жалости, любви и зиме, то в ней падающей сосулькой звенит андерсеновская хрустально-печальная нота. И звучит пронзительно – печальная мелодия ветра, цветка, дерева, дороги, оловянного солдатика и балерины…
Это зазеркалье. Слова – праздные соглядатаи. Они бродят и вдруг узнают друг друга. Бал – боль, мел – молится, жизнь – дождь. Тут тикают часики, а шум и тишина рождают шепот. И он по душе. Чье время смотрится в зеркала этих сказок?
Сказки живут в своем особом пространственно-временном измерении. Оно свернуто до белой точки и развернуто до всего белого света. В нем самые отдаленные друг от друга планеты – глаза человека. В нем из спора пространства и времени рождается скорость. Сказочное «иди туда не знаю куда» ведет кого в кусты, кого на амбразуру, кого на крест.
Очень русские эти сказки. Но не народные. «Люблю Россию до боли сердечной». Это признание вылилось у Салтыкова-Щедрина в «Сказки для детей изрядного возраста», они для взрослых, сохранивших детское чувство добра и правды.
Сказки А. Попова для людей горизонта. И сердечная боль в них имеет похожую природу. Россия блатных и болот, коленопреклоненных с сердцем в колене, награжденных государством и обделенных Богом… Да что же так скучно-то жить на этом свете, господа?! Блок когда-то предрек: «России не было, нет и не будет». Она величина лирическая. Где же ей место, если не в сердце? В сказках А. Попова это слово редкое. Оно прячется за обыкновенными – окно, перо, тополиный пух, белая ночь и белый свет, и просто белый и красный. Читаешь сказки и будто собираешь мир из того, что перед глазами, из того, что под руку попадается. Бог ее знает, эту жизнь.
Сказки А. Попова скоро сказываются. А что до дела, так не для него они слагаются. Автор называет их взрослыми. Росточком они с ноготок. На самом деле они большие, сами понимают, куда, к кому и с чем идти. Свернувшиеся в упругие пружинки, они готовы привести в движение остановившиеся часики и сказать человеческим голосом: «Я расскажу тебе себя».
Елена Баталова
- Предыдущая
- 12/12
