Закалка клинка - Паркер К. Дж. - Страница 5

• Предыдущая
• 5/113
• Следующая

– Да, как картинка.

– Хорошо, – Алексий глубоко вздохнул, – опиши те ее.

Девушка подняла глаза.

– Дядя пытался достать его – он отразил дядин выпад и вонзил свой меч. И затем клинок сломался. Я до сих пор вижу, как обломок торчит из его груди – такой большой кусок металла внутри человека. Это выглядело словно он – подушка для иголок или кусок масла, в который воткнули нож.

Старец кивнул.

– Вы помните, каким было его лицо, вашего дяди, я имею в виду?

– Да, конечно, – девушка задумчиво рассматривала свои сплетенные пальцы, – оно было обиженным.

– Обиженным? – озадаченно повторил Алексий.

– Ну да, как если бы сделал что-то неловкое: разбил чашку или зацепился рукавом за гвоздь. Он был недоволен собой он всегда гордился, что умеет хорошо фехтовать. Конечно, дядя не был блестящим фехтовальщиком, он очень много тренировался. У нас дома висит мешок, набитый опилками, на котором он тренировал движения. Дядя знал их все: он выкрикивал название и наносил удар. Он обиделся, когда совершил ошибку. Думаю, что это единственное, на что ему хватило времени.

– Понятно, – сказал старец и неожиданно добавил: – Ты, должно быть, любила его.

Девушка кивнула.

– Он был на восемь лет старше меня. Говорят, двадцать три – хороший возраст для плохого адвоката.

«Теперь понятно, – думал Патриарх, – двадцать три. На западных окраинах дяди часто женятся на своих племянницах. Что ж, любовь может помочь удержать ускользающий образ».

Алексий закрыл глаза.

– Вы начали?

– Да, не мешай мне.

– Но я же еще не сказала, каким оно должно быть.

От такой наглости Алексий едва не задохнулся. Мало того что он согласился наслать проклятие на совершенно незнакомого человека, это должно быть еще и особенное проклятие! Похоже, ситуация грозит превратиться в спектакль.

– Ну?

– Я вижу его, – произнесла девушка. – Он на площадке в зале суда. Я стою напротив. В руках у нас мечи. Он делает выпад и…

– Стоп, – Алексий встревожено поднял руку, – стоп, иначе ты сделаешь это сама, и от силы реакции на наши головы рухнет крыша. Доверься мне, думаю, я знаю, что ты задумала.

Старец закрыл глаза: он находился в зале суда под высокой купольной крышей, песчаную арену окружали ряды каменных лавок, возвышалось судейское кресло, по обе стороны от которого располагались мраморные коробки, в которых адвокаты ожидали сигнала к началу поединка. Лордан стоял спиной к Патриарху, через плечо защитника Алексий мог различить девушку. Теперь она была старше, совсем взрослая и настолько красивая, что ему стало не по себе. Красно-голубые лучи, падавшие сквозь окно, играли на клинке длинной тонкой полоске стали, являвшейся непосредственным продолжением ее руки. Лордан сделал грациозный, отточенный выпад девушка парировала, подалась вперед и одним движением запястья занесла карающий меч. Ее соперник подался назад, пытаясь уклониться, но слишком поздно он был чрезмерно самоуверен и проиграл, как и многие другие до него. Алексий наблюдал со спины и потому не видел, куда именно пришелся удар. Меч выпал из руки адвоката, он сделал несколько неуверенных шагов назад и упал, держась за грудь, скончавшись раньше, чем его голова с глухим стуком ударилась о плиты пола. Девушка не двигалась, острие ее клинка было направлено прямо на Алексия.

Неожиданно он осознал, что так и не увидел лица убитого и не спросил имени девушки. Это подождет.

Вообразите муху, жужжащую над вашей головой, или бабочку, которая непрестанно кружит вокруг свечи, мешая вам читать. Вы отмахиваетесь, готовый раздавить зловредное насекомое, если оно случайно попадется на пути. Оно либо уберется вовремя, либо не успеет. Если успеет, волна, созданная вашей огромной рукой, отбросит его в сторону, и, потерян контроль, оно какое-то время будет беспомощно биться в углу вашей комнаты. Алексий чувствовал, как огромная рука заносит сзади свои кулак. Он ощущал движение воздуха, ударившего его, словно волна прилива. Патриарх ждал: либо рука достанет его, либо ему повезет.

Рука не настигла, но воздушный поток отшвырнул его в сторону, словно захлопнувшаяся перед носом дверь. Старик попытался что-то сказать, но не смог – в легких не осталось воздуха. Он открыл рот и свалился с кровати.

– С вами все в порядке?

– Нет, – выдохнул Алексий, помоги мне подняться.

Девушка схватила его за рукав, она была очень сильна.

– Что случилось? – прозвучал вопрос. – Получилось?

– Не имею ни малейшего представления – пробурчал Патриарх, потирая затылок сильнее, чем того требовал полученный им подзатыльник. – Я убил его. Точнее, ты его убила. Так или иначе, оно…

– Но это совсем не то! – вскричала девушка. – Это совсем не то проклятие, которое я хотела!

Алексий смерил ее недовольным взглядом. Даже голова перестала раскалываться от боли, настолько эта история становилась забавной.

– А что же? Ведь ты хотела отомстить…

– Я говорила, что не верю в убийства, – с яростью ответила она. – Какая польза от того, что он умрет? Если бы вы позволили мне сказать…

Патриарх уронил голову обратно на жесткую подушку.

– Тогда что ты хотела, если не его смерти? – устало спросил старец. – Ну, честно. Вдвоем в зале суда…

– Отсечь ему руку и уйти, оставив его одного перед толпой зевак. – Волосы упали ей на лицо. – Смерть не будет наказанием для него, это часть его работы. Я хотела, чтобы он страдал…

Девушка отвернулась.

– Что ж, тебе придется обойтись тем, что есть, – отрезал Алексий. – При условии, что твое проклятие вообще подействует.

– Оно подействует.

Девушка встала и направилась к двери.

Интересно, почему молодые люди никогда не говорят «спасибо», – задавался вопросом Алексий, наблюдая за ее движениями. Она почти исчезла в дверном проеме, когда старец окликнул ее.

– Как твое имя?

– Исъют[1] – пришел ответ из темноты, – Исъют Хедин.

– Увидимся на занятиях, – произнес он в уже закрытую дверь, уверенный, что девушка не придет.

Минус один, осталось четыреста девяносто девять. Когда явился послушник, чтобы опустить люстру в трапезной, Алексий швырнул в него рукопись.

Исторически сложилось, что лучший путь к острову, на котором стоит Перимадея старейший и прекраснейший из городов пролегает с моря. Сначала из-за горизонта выплывает верхушка маяка, затем словно зеленые кукурузные стебли, показываются башни Филакса и шпили Фронтистерьона. Вскоре после этого из воды появляется сама гора, и перед странником открывается дальняя панорама Тройственного Города: горная вершина, над ко торой величественно возвышаются беломраморные постройки, увенчанные золотыми куполами.

Невежественные язычники, чей разум замутнен верой в несуществующих богов, тут же понимают, что это единственное место, где их божества могли бы жить. Поэтому когда пришельцам говорят, что в Верхнем городе находится резиденция императорской фамилии, они с легкостью отождествляют правителей с богами – ассоциация, которой успешно пользуется уже не одно поколение перимадейских дипломатов. Никто никогда не выходит из ворот Верхнего города, а потому некому опровергнуть заключения варваров. Да собственно говоря, перимадейцы особо и не пытаются.

Под бело-золотой короной лежит Средний город – захватывающий лабиринт из дворцов, замков, банков, торговых залов и общественных зданий всех видов, перемежающихся роскошными частными резиденциями богатых и могущественных. Состоятельные перимадейцы прилагают много усилий, чтобы их дома выглядели как великолепные, внушающие трепет министерские здания. Толпы обескураженных послов и торговцев часами слоняются по коридорам и переходам величественных сооружений Среднего города, чтобы в конце концов обнаружить, что находятся в чьем-то частном владении.

Нижний город открывается, лишь когда корабль вплотную подходит к пристани. До этого момента он скрыт за огромными каменными волнорезами – бессменными стражами Перимадеи на протяжении вот уже семи столетий. Огромный и шумный Нижний город ничем не отличается от любого другого города на свете: кругом шум, суета бесчисленное количество домишек беспорядочно громоздятся под склоном, словно груда пустых устричных раковин.

• Предыдущая
• 5/113
• Следующая