Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 59

Перед завтраком, который был накрыт в громадной, обветшалой и наспех убранной столовой зале, баронесса Ульрика умилённо сообщила, что Господь воистину послал чудо: впервые за седмицу больной пришёл в себя, узнал супругу и изволил потребовать еды и вина. В строгом соответствии с указаниями герра медикуса ему были предложены сухари и разведённое вино. Увидев столь скудную трапезу, барон Гуго начал гневаться, потребовал мяса, но от слабости опять заснул. Не желает ли фрайхерр Вольфгер осмотреть больного и самолично удостовериться в происшедших за ночь улучшениях?

Вольфгер совершенно не помнил, какие приёмы он использовал при вчерашнем осмотре барона, ведь по сути-то это был не он! Корчить из себя целителя барону было стыдно и противно, поэтому он наскоро придумал отговорку, что, дескать, аура выздоравливающего пока слишком хрупка, и её нельзя тревожить. Вот через день-другой она окрепнет, и тогда….

Баронесса слушала эту чушь с понимающей и радостной улыбкой. Казалось, вчера она вместе с супругом отступила от врат смерти, и теперь смотрела на божий мир новыми глазами.

«А ведь она, пожалуй, по-настоящему любит старика, – подумал Вольфгер, – редкое по нынешним злым временам чувство».

– Господин барон, вы меня не слушаете? – оказалось, что к Вольфгеру обращается хозяйка дома.

«Дьявольщина! Как некрасиво!»

– Тысяча извинений, фрау Ульрика, я ещё не совсем оправился после вчерашней медитации, которая, как вы изволили видеть, потребовала напряжения всех моих скромных сил. Не соблаговолите ли вы повторить свой вопрос?

Баронесса немедленно и с готовностью соблаговолила.

Оказалось, что всё население замка, прослышав о прибытии чудо-целителя, испытывает острую необходимость в его помощи.

– Монахи, господин барон, вы понимаете… Их молитвы… Ну… В общем….

Вольфгер растерялся, но на помощь пришла Ута.

– Фрау, я думаю, мы не будем беспокоить такого опытного целителя простыми случаями, кроме того, я думаю, даме будет неловко говорить о своих хворях с мужчиной. Я, в свою очередь, готова оказать посильную помощь, а если моих опыта и знаний окажется недостаточно, вот тогда мы обратимся к помощи господина барона, не так ли?

Фрау Ульрика благосклонно кивала. Нетрудно было догадаться, что она станет первой пациенткой. Ута уединилась с ней в комнате, специально выделенной для приёма больных, и почтенная хозяйка в течение целого колокола рассказывал Уте о накопившихся за последние годы недугах.

После консультации Ута выглядела слегка обалдевшей, а фрау Ульрика сияла, как майское солнышко.

Она немедленно объявила, что фройляйн Ута – достойная ученица барона Вольфгера, после чего в замковом дворе выстроилась очередь, являющая собой любопытную иллюстрацию сословного неравенства. В голове очереди оказались слуги, занимающие самые важные должности, во главе с дворецким и экономкой, посередине – жалкие остатки замковой дружины, а поварихи и посудомойки оказались в хвосте без всяких надежд попасть к целительнице. Но Ута с тёплой улыбкой сообщила, что целители пробудут в замке не один день, пообещала принять всех, сколько бы это ни потребовало времени, взяла себе в помощники пожилую повивальную бабку, которая доживала свой век в замке, и начала работу. Страждущие, осыпав Уту благословениями, расселись вдоль стены, внимательно следя за продвижением очереди. Баронесса Ульрика, которая в другое время не потерпела бы такого возмутительного нарушения порядка, в этот раз промолчала.

Отец Иона подошёл к ней и, осенив себя крестным знамением, спросил, есть ли в замке церковь или часовня?

– Есть, как не быть, – ответила баронесса.

– Не могла бы фрайфрау дать мне ключи? – попросил монах. – Я хотел бы вознести молитвы во здравие вашего супруга.

Баронесса смутилась. Просьба монаха казалась ей весьма благочестивой и вполне естественной, вот только….

Отец Иона угадал причину её смущения.

– Госпожа, болезнь вашего уважаемого супруга – веская причина для того, чтобы в часовне некоторое время не производили уборку. Поверьте, это не имеет ни малейшего значения. Я буду молиться совершенно один, потом запру двери храма и верну ключи лично вам.

Баронесса кивнула и послала слугу за ключами от часовни, которая по странной прихоти архитектора находилась у дальнего угла замковой стены. Получив ключи, монах поклонился и ушёл.

Вольфгер сходил на пристань и убедился, что там всё в порядке. Ему, правда, пришлось отругать Рупрехта, который, играя в кости с барочником, бешено жульничал.

В замковом дворе Вольфгер остановился в задумчивости – он не знал, чем себя занять.

К нему подошёл Август и, поминутно запинаясь, пробормотал:

– Господин барон, я хотел бы попросить вас об одном одолжении…. Если это не составит для вас труда…. Ведь вы, наверное, принимали участие во множестве битв….

– Август, друг мой, – поморщился Вольфгер, – дворянину следует говорить цветисто и уклончиво только с дамами. В разговоре с мужчинами это признак, мягко говоря, не лучшего вкуса. Говори прямо, чего ты хочешь?

– Вы не могли бы поучить меня драться на мечах? – выпалил Август и покраснел.

Вольфгеру совсем не улыбались скучные учебные бои с подростком-неумёхой, он уже прикидывал, как бы отвязаться от Августа, но сегодня, видно, ему было суждено принимать помощь от женщин.

– Прямой меч для меня, пожалуй, будет слишком тяжёлым, а вот пару приёмов сабельного боя я вам, молодой человек, пожалуй, показала бы, – своим певучим контральто произнесла Алаэтэль, которая, оказывается, стояла рядом и слышала весь разговор.

– У вас найдутся учебные сабли и костюмы для учебного боя?

– Конечно, найдутся, я сейчас! – радостно воскликнул Август и убежал.

– Мне, пожалуйста, две сабли! – крикнула ему вслед Алаэтэль.

На заднем дворе замка имелось ристалище, засыпанное речным песком. Вольфгер присел на вкопанную скамейку и приготовился смотреть на поединок.

Алаэтэль спустилась во двор замка, переодевшись в стёганую грубую куртку, принесённую Августом, и натянув боевые перчатки с нашитыми железными чешуйками. Длинные, блестящие чёрные волосы она собрала в хвост и завязала узлом на затылке. От шлема эльфийка отказалась. Если смотреть против солнца, то фигура девушки в облегающей одежде казалась обнажённой, и лукавая перворождённая, это, несомненно, знала и учитывала.

Август скинул дублет и остался в одной рубашке, хотя было довольно прохладно. Кольчугу и шлем он надевать не стал. Двумя саблями юноша сражаться не умел, поэтому в левую руку он взял маленький круглый щит.

Учебный бой начался.

Сначала Август щадил свою соперницу и наносил удары вполсилы, придерживая руку и боясь поранить девушку, но скоро разошёлся и стал драться в полную силу. Вольфгер хотел было предостеречь его, но раздумал. Алаэтэль владела саблями виртуозно. Она не нападала, а только отбивала отводами сильные, но неловкие удары Августа, терпеливо отрабатывая с ним правильную тактику сабельного боя. Эльфийка двигалась изящно и неуловимо быстро, её сабли всегда оказывались в нужном месте и в нужной позиции. Через четверть колокола Август взмок и раскраснелся, Алаэтэль же выглядела невозмутимой и совершенно свежей.

– Сделаем небольшой перерыв, – сказала она, сжалившись над запыхавшимся юношей – я немного устала, а потом поработаем над вашей защитой. Накиньте на себя что-нибудь, иначе вы простудитесь.

Август уже смотрел на Алаэтэль влюблёнными глазами. Прожив всю свою недлинную жизнь в окружении крестьянок и толстобоких соседских дочек, он впервые увидел красивых, умных и утончённых девушек. Ута принадлежала Вольфгеру, это было видно и слепому, поэтому юноша все нерастраченные силы души обратил на эльфийку. Она дружелюбно и вежливо улыбалась, но ухаживаний не принимала.

Отдохнув немного, противники опять зазвенели клинками.

«Интересно, где она так научилась владеть саблями? – подумал Вольфгер, – я бы с ней в поединке, пожалуй, не сладил. Странный народ эти эльфы. Впрочем, почему странный? Может, они все такие? Ты увидел первую в своей жизни эльфийку и делаешь далеко идущие выводы!»