Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 66

Вольфгер перечитал письмо, вздохнул и поднёс лист бумаги к пламени свечи. Дождавшись, когда последние хлопья пепла упадут на каменный пол, он повернулся к служащему:

– Я должен написать ответ. Вы сможете передать его Антону Фуггеру?

– Конечно, господин барон, у нас своя почта, через день герр Фуггер получит ваше письмо. Вот здесь вы найдёте бумагу, перья и чернила.

Служащий вернулся за свой стол и углубился в бумаги.

Вольфгер встал за конторку, быстро описал свои приключения на Эльбе и в замке Фюрстенбергов, запечатал письмо и отдал служащему. Письмо немедленно исчезло в ящике с секретным замком.

– Господин барон, мне приказано оказывать вам любую посильную помощь. Вашей милости стоит только указать, в чём вы нуждаетесь.

– Пока помощь не требуется, – сказал Вольфгер, – но она может потребоваться в любую минуту, какая именно – пока не знаю.

– Где вы остановились?

– Да тут, на постоялом дворе неподалёку, не знаю, как он называется, там нет вывески, деревянный такой, двухэтажный, с двумя флигелями.

– А, понял, у фрау Эльзы. На всякий случай, буду иметь в виду. А я днём всегда здесь. Но если меня всё-таки не будет на месте, назовите своё имя любому приказчику, и меня найдут, где бы я ни находился. Господин барон, вы нуждаетесь в наличных?

– Пока нет, но через день-другой, возможно, и зайду за деньгами. Мне придётся покупать лошадей.

***

На улице заметно похолодало, морозец пощипывал щеки. Пошёл крупный, пушистый снег. Мрачный и грязноватый Виттенберг сразу преобразился: зима застелила мостовые и крыши белоснежными скатертями, на карнизы легла нарядная опушка. Снегопад поглотил все звуки, только шуршал снежок под ногами.

Город выглядел совсем пустым, Вольфгер шёл посередине улицы, и его следы сразу же заметало снегом.

«А ведь до Рождества-то остался всего месяц! – вдруг понял он, – пора думать о подарках. Что же я подарю Уте? А Алаэтэли? Вот ещё задачка… Наверняка эльфы не отмечают людские праздники, тем более, церковные, но нельзя же оставить её без подарка! Пожалуй, сделаю так…»

Остаток пути до постоялого двора Вольфгер прошёл, улыбаясь. Его радовало почти забытое предчувствие самого любимого праздника, которого в детстве Вольфгер ждал больше, чем дня именин. «И нынешнее Рождество обязательно нужно встретить как-то особенно светло, по-домашнему!» – решил барон. Конечно, он должен позаботиться о рождественских подарках! И обязательно надо поговорить с отцом Ионой насчёт Рождественского богослужения.

Вольфгер распахнул дверь постоялого двора, стряхнул снег с одежды и прямо от входа, растирая покрасневшие от мороза руки, потребовал кувшин горячего вина с пряностями.

Фрау Эльза, мирно дремавшая за стойкой, встрепенулась и побрела варить глювайн.

Барон поднялся на второй этаж. После прогулки по холодной, заснеженной улице постоялый двор казался ему особенно уютным – и скрипучие, натёртые мастикой лестничные ступени, и настенные коврики с наивными рисунками на библейские темы, и подсвечники с оплывшими свечами…

Он вошёл в комнату и начал неторопливо раздеваться, предвкушая удовольствие от горячего вина, мягкой постели и тишины. За окном, забранным мелким свинцовым переплётом, беззвучно падал снег, засыпая чужой, почти незнакомый и неприятный город. Казалось, к утру на месте Виттенберга останется только большой сугроб чистого скрипучего снега, из которого будут торчать только ребристый шпиль Шлосскирхи и две башни Штадткирхи с соединяющим их мостиком.

Но мечтам Вольфгера о тихом и уютном отдыхе не суждено было сбыться.

Распахнулась дверь, и в комнату ввалился Карл. Обычно невозмутимый оборотень на этот раз выглядел встревоженным и расстроенным.

– У нас беда, – выдохнул он, – Рупрехта стражники замели!

– Как замели? Что значит, «замели»?

– Ну, схватили, арестовали, повязали, – пояснил Карл. – Взяли его за игру в кости, по местным законам, оказывается, азартные игры запрещены. Прямо из нашего трактира и забрали. Схватили, руки заломили и увели. «Ты, – говорят, – карлик, лучше не дёргайся, а то мы тебе, кроме правой, ещё и левую руку сломаем! Тогда будешь ногами кости метать» И давай гоготать… Хотел я одному врезать, да вовремя удержался. А то бы наверняка убил, как крысу помойную!

– Стой, стой, погоди, я ничего не понял! – оборвал его Вольфгер, видя, что оборотень по-настоящему зол. – А ну, рассказывай всё по порядку! – и пододвинул к себе ногой табурет.

– Да рассказывать-то особенно и нечего, – сумрачно сказал Карл, усаживаясь на пол, поскольку в комнате был всего одно место для сидения, а на хозяйскую кровать он сесть постеснялся. – Когда вы в город ушли, фройляйн Ута и Алаэтэль почти сразу же поднялись к себе, а мы с гномом остались в общем зале, ну, так, скуки ради. Я пиво пил, а гном, как обычно, сразу за кости взялся. Сначала всё хорошо было, он с местными по маленькой играл, даже ещё жульничать не начал, но, видно, кто-то выдал его, за стражей сбегал втихаря, ну Рупрехта и скрутили прямо за столом. Он было дёрнуться попробовал, да где там… лбы здоровенные… Я решил не светиться, в трактире драку не затевать, а проследить, куда его потащат, ну, и разузнать, как и что.

– Разузнал? – с мрачным предчувствием спросил Вольфгер. – «Ведь предупреждал же дурня длинноносого! И вот, пожалуйста… В первый же день!»

– А то как же! Он в караульне городской стражи сидит, там у них в подвале, говорят, тюрьма.

– А-а-а, ну, это не страшно, – махнул рукой Вольфгер, – завтра с утра схожу, заплачу за него штраф или взятку дам, подумаешь!

– Не выйдет, ваша милость, – помотал головой Карл, – я разве не сказал ещё? Дельце-то выходит куда как скверное… У них тут нравы крутые: пойманному за игрой в карты, альбо в кости, отрубают кисть правой руки.

– Когда экзекуция? – резко спросил барон.

– Завтра на рассвете, на рыночной площади, перед началом, значит, торговли. Да и то, если в нём гнома не опознают. А вот ежели завтра кто-нибудь из отцов-инквизиторов в камеру зайдёт, поглядит повнимательнее и поймёт, что сидит там вовсе не карлик-уродец, а самый что ни на есть подгорный гном, тогда отрубленной кистью дело не ограничится, тогда – костёр.

– Стало быть, времени у нас до рассвета, я правильно понял?

– В самую точку, господин барон, – ответил Карл, – а ведь уже стемнело…

– Зови всех сюда, будем думать, как гнома выручать, – хмуро сказал Вольфгер, и тут в дверь постучали.

– Войдите! – раздражённо крикнул он.

Дверь распахнулась, и в комнату вошла улыбающаяся фрау Эльза с дымящимся кувшином в руках, от которого исходил аромат корицы и мёда.

***

– Ну, и какие будут предложения? – спросил Вольфгер. – Если бы у нас было побольше времени, я просто-напросто сходил бы к Фуггерам, уж они-то знают, кому и сколько нужно дать. Но до утра контора закрыта, значит, придётся решать самим.

– А если рискнуть и разбудить бургомистра? – спросил отец Иона.

– Оставим этот вариант на самый крайний случай, – ответил Вольфгер. – Во-первых, мы не знаем, каких взглядов на азартные игры придерживается сам герр Кранах, – вдруг он фанатичный лютеранин? И потом, неизвестно, как он относится к гномам, как бы не вышло ещё хуже. Неловко выходит: только приехали, ещё не успели начать посольство, и сразу такой скандал…

– Да пропади оно пропадом это посольство вместе с почтенным герром Кранахом и его законами! – завопила Ута, – вы тут сидите, разговоры разговариваете, а завтра, как солнце взойдёт, гному на рыночной площади руку отсекут, поймите вы это, чурбаки дубовые!

Вольфгер поморщился, но промолчал.

– Ну, самое простое – напасть на караульню, – предложил Карл. – Перебьём стражу, да и всех дел. Ну, сколько их там? Трое, от силы четверо. Я и один управлюсь.

– И тогда нам уж точно придётся убираться из города, – возразил Вольфгер, – такое дело тихо не сделаешь.

– Куда ни кинь… – покачал головой отец Иона, – Время идёт, давайте что-то решать, нельзя же допустить, чтобы этого дурачка изуродовали…