Еретическое путешествие к точке невозврата - Крюков Михаил Григорьевич "профессор Тимирзяев" - Страница 95

– Постой-постой, Людвиг, ну, значит, это, о чём я ещё хотел тебя попросить-то? – поспешно сказал комендант, – чуть, понимаешь, не забыл! Спина же у меня, спина! Видно, от сырости – ноет, сил нет, особенно ночью. Уж и примочки делал, и камни тёплые прикладывал, ничего её, заразу, не берёт! А вы, палачи – костоправы отменные, это все знают. Может, по дружбе помнёшь спину, а?

– Конечно, господин комендант, о чём разговор? Пойдёмте, посмотрим, что с вашей спиной. У меня рука лёгкая, это все говорят, ничего даже и не почувствуете!

Палач хихикнул, а Берлепш радостно заржал.

***

После ужина в комнату Вольфгера, который, лёжа на кровати, мирно беседовал с Утой, ворвался возбуждённый гном. Постучать он, как обычно, забыл.

– Ну, у меня всё готово, – сообщил он, потирая руки. – Предупреди эльфийку.

– Что, прямо сейчас идти? – недовольно спросил Вольфгер, которому лень было выходить из тёплой и уютной комнаты.

– Нет, сейчас ещё рано, это ночная магия, пойдём ближе к полуночи. Я просто зашёл, чтобы предупредить вас, – пояснил гном.

– Ну, так сходи к эльфийке и предупреди её сам. Отца Иону не тревожь, пусть спит, обойдёмся без него. И в следующий раз, когда придёшь, не забудь постучать, понял?

– Понял, ваше баронство, – скорчил рожу Рупрехт, сделал рукой неприличный жест и стремительно выскочил за дверь, поскольку Ута швырнула в него туфлей.

– Вот ведь маленький мерзавец! – сказала девушка, – теперь за ней по холодному полу шлёпать.

Вольфгер встал, чтобы подобрать туфлю. Этим немедленно воспользовался Кот, который прыгнул на постель, развалился на месте Вольфгера и демонстративно закрыл глаза. Ута засмеялась, взяла Кота и посадила его к себе на колени. Кот выгнулся дугой, потоптался, устроился поудобнее и замурлыкал.

– Куда это нас зовёт Рупрехт? – спросила Ута, почёсывая Кота за ухом.

– Нашёл в замке алхимическую лабораторию, хочет открыть Врата, чтобы сплавить Алаэтэль обратно в её мир.

– А ты этого не хочешь? – с непонятной интонацией спросила Ута.

– У-у-у, фройляйн, вы никак опять меня ревнуете? Разве я давал повод?

– Не увиливай, просто ответь.

– Пожалуйста. Я вовсе не прочь, чтобы она вернулась в свой мир, но вот способ… Понимаешь, я опасаюсь шкодливых рук нашего гнома. В монастыре я видел, на что способны созданные им артефакты. Ему ничего не стоит разнести замок до голой скалы, да и от нас хоронить нечего будет.

– Колдовство вообще дело рискованное, – пожала плечами Ута. – Занимаясь магией, всегда ходишь по самому краю, за которым – бездна. К этому просто надо привыкнуть.

– То есть ты считаешь, что Рупрехту надо дать возможность попробовать?

– Конечно. Где мы возьмём ещё одного мага? Не может же эльфийка вечно таскаться за нами!

Вольфгер вздохнул и молча откинулся на подушку, заложив руки за голову.

– Почему ты молчишь? – подозрительно спросила Ута. – Вообще, в последнее время ты стал какой-то колючий, замкнутый, неласковый. Что с тобой? Я что-то сделала не так? А может, я просто надоела? Тебе стоит только сказать, и я навсегда исчезну из твоей жизни.

– Знаешь, Ута, – нехотя сказал Вольфгер, – сегодня в замок приходил палач. Через два дня в замке казнят Штюбнера и его людей.

– Ну и что? Ясно же, что эти люди обречены. После всего, что они натворили…

– Понятное дело, но я не о том, – досадливо поморщился Вольфгер, – как бы объяснить? Палач – он такой… такой… ну, обыкновенный, добропорядочный бюргер, наверное, хороший отец семейства, игрушки детям покупает. И вот они с комендантом обсуждали, как со Штюбнера заживо будут сдирать кожу, примерно как с поваром обсуждают меню рождественского ужина.

– Я и не знала, господин мой, что ты такой чувствительный, – холодно удивилась Ута. – Когда вас с гномом чуть не убили в монастыре, никто из банды Штюбнера не страдал приступами гуманизма. А про рану монаха ты уже забыл?

– Не забыл, но всё же…

В коридоре кто-то раскатисто чихнул.

– Вот, слышишь? – поднял палец Вольфгер, – уже гном явился, значит, пора нам собираться. Накинь тёплый плащ, а то Рупрехт жаловался, что в лаборатории сыро и холодно.

В комнату, опять забыв постучать, ввалился гном. Он непрерывно чихал и вытирал нос рукавом. Следом за ним вошли Алаэтэль и Карл.

– Зачем мы здесь есть собраны? – спросила эльфийка.

Волнуясь, она начинала странно строить фразы.

– Рупрехт нашёл в замке алхимическую лабораторию и хочет попытаться открыть Врата для тебя, госпожа, – пояснил Вольфгер.

– Это есть заметно опасно, – нахмурилась Алаэтэль.

– Всё будет в порядке – апчхи! – не волнуйся, – влез в разговор гном. – В книге Вольфгера содержатся подробные указания о том, как правильно и безопасно провести обряд.

– Ну, смотри у меня, – тихо и угрожающе произнёс Карл, показывая своему приятелю увесистый кулак, – если что не так, ходить тебе без половины бороды. Без какой половины – правой или левой – так уж и быть, решишь сам.

Гном хотел по своей привычке презрительно фыркнуть, но из-за насморка эффект оказался неожиданным, пришлось срочно искать платок.

– Ох, алхимик сопливый на мою голову… – вздохнул Вольфгер. – Ладно, нечего терять время, пошли. Факелы там хоть есть?

– Факелы надо взять с собой, – засуетился Рупрехт. – Там же подземелье, темно там, понимаешь, какое дело…

– Идти далеко? – капризно спросила Ута.

– Не очень… В боковой стене бергфрида есть дверца, а за ней – лестница вниз, нам туда.

Вольфгер первым вышел на ночной морозец и с удовольствием потянулся. Луна спряталась за облаками, по ногам мела сухая позёмка. Барон и Карл несли факелы, их смолистый аромат смешивался с запахом зимней ночи. Тени от факелов плясали на стенах, и замок от этого напоминал вычурные декорации дворцового театра.

Рупрехт, не обращая внимания на ночные красоты, обогнул Вольфгера и деловито потопал к бергфриду, буркнув через плечо:

– Идите за мной, да не копайтесь, полночь скоро!

Вольфгер вздохнул, ругнул в душе приземлённого гнома и нехотя пошёл за ним, освещая факелом дорогу Алаэтэли и Уте. Замыкал процессию, как обычно, Карл.

За фасадом башни обнаружилась короткая потерна, заканчивающаяся железной дверцей. Спустившись по ступеням, гном подошёл к ней.

– Карл, посвети факелом, – попросил он, – а то темно тут, как у медведя в… Гм…

Оборотень плюнул, но отвечать злоязычному гному не стал и молча поднял факел, проследив, чтобы капли горящей смолы падали Рупрехту на башмаки.

– Эй, эй, ты что делаешь, орясина?! – заорал тот, почувствовав запах палёного.

– Свечу, как ты просил, а чего?

– Ни-че-го! Ну совершенно ни-че-го!!! – прошипел разъярённый гном.

Он порылся в спорране, извлёк оттуда ключ и с трудом отпёр замок.

– Ну что, пошли? – спросил Рупрехт и потянул за дверное кольцо, которое держал в пасти какой-то зверь, испорченный ржавчиной до неузнаваемости.

Дверь с оглушительным скрипом открылась, и гном скрылся в темноте, Вольфгер последовал за ним. За дверью оказался короткий сводчатый коридор, выложенный почерневшим от времени кирпичом, и винтовая лестница с железными, изъеденными ржавчиной ступенями. Перил не было, в стенах остались только крюки для их крепления.

– Нам вниз, – деловито сказал Рупрехт и загрохотал башмаками по ступеням.

– А она не провалится? – опасливо спросил Вольфгер, пробуя ногой ступеньку, – проржавело-то всё как…

– Не провалится, не провалится, – откликнулся снизу гном, – я уже две седмицы здесь хожу туда-сюда, а я потяжелее вашей милости буду, спускайтесь смело! Да тут, если чего, и невысоко, – хихикнул он.

– Вот спасибо… – хмыкнул Вольфгер и начал спускаться. – Ута, Алаэтэль, руку дать?

– Не надо, лучше факелом на ступени посвети, – ответила сверху Ута.

Она подобрала подол платья и начала спускаться, а за ней, казалось, едва касаясь ногами ступеней, ступала эльфийка.

– Эй, Карл, прикрой за собой дверь, – крикнул снизу гном, – только замок не защёлкивай.