Еще один шанс (СИ) - Липкан Елена Сергеевна - Страница 30

• Предыдущая
• 30/40
• Следующая

«Не трогай его! Он мой!»

Хоть Лёня и оставался безразличен к её заигрываниям, но Швецова ревновала.

– Ну, так как, скучал? – повторила Мила, проводя пальцем по его губам.

Тетерев отвел её руку от своего лица и абсолютно равнодушно ответил:

– Нет!

Мила поджала губы и стала похожа на обиженного ребенка.

– Меня не было целых полтора года! – возмутилась она, – и ты ни разу не вспомнил обо мне?

– Конечно, вспоминал, – с нежной улыбкой произнес он, и Мила довольно заулыбалась в ответ, – помнится, я тогда подумал: «Как же хорошо, что мартышки не будет целых два года и она не будет маячить у меня перед глазами».

– Я же просила не называть меня мартышкой! – зашипела девушка. – Лёня, ты злой!

Тетерев расхохотался, а Мила обижено засопела. Наблюдая за их перепалкой, Маша с сожалением понимала, что они были по-настоящему близки и чтобы Мила ни делала, Лёня никогда не злился на нее, а лишь подшучивал. В то время, как на неё в теле Мышкиной, он постоянно сердился и был раздражен, а в его глазах иногда даже читался гнев.

Тетерев снова чем-то поддел свою подругу детства.

– Не смей меня дразнить, – ткнув в него пальцем, величественно приказала она, – или я пожалуюсь Максу, и он поколотит тебя!

Маша неосознанно фыркнула: «Да никогда в жизни младшему Тетереву не справиться с братом!» – подумала она.

Когда же Швецова поняла, что стало неестественно тихо, то, подняв глаза, встретилась с двумя парами глаз, устремленными на неё. И вот тогда-то она осознала, что звук, который она издала, был достаточно громким, чтобы его услышали. Смутившись, она пробормотала слова извинения, а Мила, присев на край стола, стала грациозно покачивать ногой.

– Это кто? – недовольно спросила она, рассматривая девушку, словно букашку под микроскопом.

Швецова напряглась, ей был знаком этот оценивающий взгляд. Безразличным тоном Леонид представил ее.

– Ну и фамилия, – хихикнула Мила.

Маша насупилась и буркнула первое, о чём подумала.

– У самой-то не лучше!

Тетерев захохотал, а разъяренная Мила испепеляющим взглядом пожирала девушку, задевшую её самое больное место. Фамилию Лобкова, какой «наградил» её отец, она ненавидела и мечтала поскорее изменить.

– Тетерев, неужели это твоя очередная пассия? – презрительно проговорила она, но Лёня продолжал посмеиваться над ней, игнорируя её ярость, поэтому Мила обратила весь арсенал сарказма на виновницу своего раздражения.

– Мышкина, ты ведь не надеешься, что сможешь заинтересовать Леонида своей скромной персоной? – Лобкова зло усмехнулась, заметив, как девушка вспыхнула и смущенно отвела глаза. – У нашего принца запросы повыше, правда Лёнечка?

Тетерев сухо усмехнулся, но позволил Миле продолжить фарс. А та, неудовлетворенная молчанием своей жертвы, решила, как минимум, довести её до слёз.

– Бедная девушка, видимо, поздно тебя предупреждать и ты уже попала под его чары, – Мила медленно подошла к Маше.

На лице притворщицы была маска сожаления, и не желая доставлять ей удовольствие, Швецова просто опустила голову, стараясь не слушать её злого шипения. Маша стала считать про себя, но уже дошла до двухсот, а та все не унималась. Ей прекрасно было известно, что Лёня не вмешается по той простой причине (как он объяснял ей однажды, когда она была ещё сама собой), что глубоко уверен: жертва должна постоять за себя сама, без чьей-либо помощи.

Маша решила просто игнорировать Лобкову, пока та не устанет. Но она не учла, что получит обратный эффект – чем упорнее она молчала, тем сильнее распалялась Мила.

– Хотя знаешь, Мышкина, у тебя, возможно, есть шанс оказаться в его постели несколько раз, – Мила мерзко хихикнула. – По-видимому, в последнее время Лёня пресытился утончёнными дамами, ему захотелось попробовать этакую диковинку, поэтому его последней пассией была простая кассирша.

Маша внутри дрогнула и неуверенно взглянула на Тетерева, но он оставался невозмутимым.

– Как же звали ту простушку? – Мила задумчиво прикусила кончик ноготка, а потом на её лице появилась довольная улыбка, – вспомнила, у неё даже имя деревенское – Маша.

Швецова напряглась, она не была уверена, но, кажется, во время трагедии в супермаркете Лобкова училась за границей то ли на дизайнера, то ли на модельера. Она пробыла там полтора года и, возможно, не знала всех подробностей, раз так легко с её губ слетело имя, которое для всех оставалось табу и по сей день.

– Я даже вздохнула с облегчением, – продолжила Мила, – когда, вернувшись, узнала, что Лёня бросил ее, ведь она абсолютно не подходила ему.

– Ме… её никто не бросал, – прошептала Маша.

– Что? – удивилась Лобкова, – не смеши меня, я никогда не поверю, что это она бросила Тетерева! Да ни одна нормальная женщина этого не сделает, а эта непримечательная деревенщина только рада была ухватиться за него.

– Мила, – послышался ледяной голос Леонида, но та лишь отмахнулась от него, не уловив ноток предостережения в его интонации.

– Да ладно тебе, Тетерев! Я знаю тебя слишком давно и с самого начала не верила, что ваши отношения продляться долго. Такая обычная, необразованная девица могла надеяться лишь на секс с тобой.

Маша сжимала кулачки, а сердце стучало так сильно, словно она пробежала марафон.

– Замолчи! – звенящим шепотом проговорила Швецова, – ты ничего не знаешь о ней!

Немного шокированная яростью, звучавшей в голосе Мышкиной, Мила даже потеряла на какой-то момент дар речи, но это длилось всего секунду.

– Мне достаточно знать, что она дешёвая…

– Не говори плохо об умерших! – крикнула Маша, вновь переживая свою личную трагедию.

Мила удивленно распахнула глаза.

– Она умерла?

– Да!

– Впрочем, – Мила хмыкнула и, пожав плечами, равнодушно произнесла, – невелика потеря.

Раздался оглушительный треск и Лобкова прижала руку к своей щеке, а Маша непонимающе уставилась на свою ладонь.

– Лёня, – всхлипнула Мила, – она… она ударила меня.

В этот момент в кабинет бодро вошёл Макс. Как только он переступил порог, в его объятия влетела рыдающая подруга и уткнулась ему в грудь.

– Максим, эта дрянь ударила меня, – захлебываясь слезами, произнесла она.

Отодвинув от себя девушку, он увидел покрасневшее лицо, и его взгляд посуровел.

• Предыдущая
• 30/40
• Следующая