Шалость - Паркер Лаура - Страница 23

• Предыдущая
• 23/78
• Следующая

Повинуясь привычке, мистер Симмонс потянулся к графину на столе, но, встретив осуждающий взгляд Гиацинты, так и не донес руки до крышки. В горле саднило, и не мешало бы его промочить, но с Симмонса хватило одного представителя безумной семейки. Надо было срочно найти слова, чтобы сгладить ужасающий смысл того, что ему предстояло всем им сообщить.

— Условия наследования абсолютно ясны: виконт не имеет никаких обязательств в отношении своих родственников женского пола.

— Но это жестоко! Бесчувственно!

— Спокойно, спокойно, — заворковал Симмонс. — Именно поэтому в завещании предусмотрено содержание для вдовы. Пока леди Эббот живет с вами в Крез-Холле, ваше существование будет вполне комфортным.

Джапоника почувствовала, как под взглядами пяти сестер волоски на ее теле встают дыбом.

— Разве такой ужасный документ может иметь право на существование?

Этот крик отчаяния, произнесенный звенящим от слез голосом Бегонии, не мог не тронуть самое очерствевшее сердце. Единственная из сестер, Бегония, была красива. Но Симмонс ничего не мог для нее сделать. Он мог лишь предложить ей свое сочувствие.

— Дело не в вас, милые леди. Условия наследования были составлены давным-давно первым виконтом Шрусбери. Он получил титул в благодарность за помощь Карлу Второму. К несчастью, чтобы стать виконтом, ему пришлось вступить в брак. Король сам выбрал для него невесту, виконтессу Эббот, у которой уже было пятеро дочерей от первого брака. Мне говорили, что это обстоятельство подвигло его написать дополнительное распоряжение к завещанию, касающееся детей женского пола.

Джапоника злорадно усмехнулась. Она, конечно, не одобряла того способа мести, что выбрал предок лорда Эббота, но не могла не согласиться с тем, что, окажись предок отчимом девиц с холодностью Гиацинты, желчностью Циннии и подлостью Лорел, его можно было бы понять.

— Вижу, мы здесь ничего не добьемся, — ледяным тоном заявила Гиацинта. — В любом случае я достигла совершеннолетия и желаю получить то, что мне причитается для свадьбы.

Мистер Симмонс поспешил укрыться от неласкового взгляда девушки, уткнувшись носом в документ.

— Боюсь, это не так просто. В соответствии с условием завещания вы получите деньги только в том случае, если выйдете замуж. — Он провел пальцем по пунктам завещания, прежде чем, прокашлявшись, зачитал: — «В случае брака дочери, она получает двадцать тысяч фунтов, которые должны быть ей заплачены в качестве компенсации супругу за… — Симмонс замялся и покраснел, — за его неудачный выбор невесты».

— Это возмутительно! — воскликнула Джапоника, заставив нотариуса вздрогнуть. — Мне стыдно за вас! Как можно читать такое юным девушкам!

— Мы в вашей защите не нуждаемся, — осадила ее Гиацинта, — мне-то ясно, в чем ваш интерес. Но пусть те жалкие тридцать сребреников, что получили вы от отца, принесут вам одно лишь несчастье! Мы едем домой. И если в вас осталось хоть что-нибудь человеческое, вы будете держаться от нас подальше. — Сестры встали словно по команде и вышли следом за Гиацинтой гуськом, как птенцы за уткой.

Дождавшись, когда закроется дверь, Джапоника вновь обратилась к нотариусу:

— Вы порядком все запутали!

— Но, миледи…

— Леди Шрусбери, — поправила его Джапоника, чуть приподняв бровь в знак неодобрительного недоумения.

— Верно, леди Шрусбери, — быстро поправился Сим-монс и встал. — Я… я прошу прощения, — подавленно закончил он, отметив не без удивления, что ее темные глаза сияют как бриллианты, когда она взволнована.

— Итак, что может быть сделано?

— Немногое, леди Шрусбери. Документы, которые вы приложили к своему письму, подтверждают ваше заявление о том, что вы действительно являетесь женой покойного лорда Эббота. По крайней мере в этом вопросе вашим детям оспаривать нечего.

— Весьма сомневаюсь, — сказала Джапоника и села, сложив на коленях руки. — Если мои приемные дочери служат наглядным примером того, что собой представляет лондонская аристократия, ничего хорошего от жизни здесь я не получу. Пока я остаюсь в этой треклятой стране, кто-нибудь постоянно будет пытаться вставить мне палки в колеса.

Мистер Симмонс улыбнулся:

— У вас весьма своеобразная манера выражать свои мысли, госпожа виконтесса.

— Вы имеете в виду, что я прямо говорю о том, что думаю? — Мистер Симмонс поймал себя на том, что совершил ту же ошибку, что совершают многие при первом знакомстве с человеком. Они принимают ее молчаливость за свидетельство того, что ей нечего сказать, не догадываясь о том, что так выражается смущение. — Да, я вижу, что в Лондоне мало о чем принято говорить прямо. — Джапоника глубоко, вздохнула. — В следующий раз я не допущу, чтобы обстоятельства захватили меня врасплох. Пожалуйста, объясните мне ситуацию точно и в деталях.

Мистер Симмонс широко развел руками:

— Не стоит напрягать свою маленькую головку подобного рода проблемами, миледи. Как защитить ваши интересы — моя забота. Я буду служить вам, как служил Шрусбери последние лет двадцать.

Джапоника искренне старалась оценивать нотариуса беспристрастно, но что-то в его манере держать себя вызывало раздражение. Может, дело было в его уверенности в том, что она желает, чтобы он все решал за нее. Или в том, что он не верил, что она способна разобраться в финансовых вопросах. Он не мог знать, что она, дочь купца, научилась вести бухгалтерские книги и сводить дебет с кредитом еще до того, как ей исполнилось двенадцать. Не мог он знать и того, что она намеревалась вести весьма строгий учет тех сумм, что мистер Симмонс должен был выплачивать ей согласно завещанию.

— Присаживайтесь, мистер Симмонс. — Ее любезная улыбка так и не коснулась глаз, — мне хотелось бы, чтобы вы чувствовали себя поудобнее, пока будете давать объяснения по поводу всех, повторяю, всех условий и ограничений, касающихся наследства лорда Эббота.

Слегка поджав губы, Симмонс повиновался.

— Вот они, аристократы! — пробормотал он полтора часа спустя, оставшись наконец наедине со своим графином с виски.

Только представьте себе! Женщина, которая разбирается в финансах и кредитах не хуже его самого! От ее головки сырку, пожалуй, не отщипнешь. Более того, как он заподозрил, эта дамочка специально дала ему это понять. Да, кажется, он ее недооценил. По каждому из пунктов. Хотел бы он присутствовать при том, как леди Эббот воздаст мисс Гиацинте по заслугам! А в том, что она это сделает, сомнений не было. Нет, она вовсе не заурядная женщина. В гневе она производила весьма внушительное впечатление. С запозданием мистер Симмонс подумал о том, что легендарный темперамент, присущий рыжеволосым, все равно в чем-то да должен себя проявить, и миссис Эббот была тому наглядным подтверждением. Ах, она, маленькая лиса! Здорово устроилась, женив на себе старого дурака. Вне всяких сомнений, он уходил в могилу, уверенный в том, что масло не станет таять на ее языке. Конечно, во всем этом была какая-то тайна.

Мистер Симмонс налил себе привычную дозу виски, но, подумав, удвоил порцию. Двух посещений — лорда Синклера и леди Эббот — вполне хватило, чтобы возбудить в организме жажду. Он заслужил утешение. Мистер Симмонс надеялся на то, что жена приготовила на обед и ростбиф, и пудинг. Новостей хватит, чтобы развлечь ее обстоятельной беседой за столь же обстоятельным угощением.

— Вначале он не хочет титула, потом она не хочет титула!

Симмонс мог бы поклясться, что нет на свете человека, который по доброй воле лишил бы себя статуса аристократа. Сегодня он встретил целых двух!

— Бежать из страны, вот чего хотят они оба! — Он поднял стакан за окончание безумного рабочего дня. — Аристократы! Безумцы! Сумасшедшие! Вот кто они!

Джапоника села в личный экипаж мистера Симмонса. Он вынужден был предложить ей свой, когда оказалось, что сестры Эббот уехали, не дождавшись мачехи. Но эта неприятность казалась пустяком по сравнению с тем открытием, что она только что совершила.

— Если одна из сестер выйдет замуж, она может взять на себя заботу об остальных. Это обстоятельство — единственное, что может освободить вас от ваших обязательств по отношению к дочерям лорда Эббота. Хотя я не думаю…

• Предыдущая
• 23/78
• Следующая