Бледные короли и принцы - Паркер Роберт Б. - Страница 20

• Предыдущая
• 20/35
• Следующая

Ничего удивительного, что в полицию об угоне никто не заявил.

Я позвонил Сьюзен по телефону-автомату из вестибюля торгового центра. Голос ее прозвучал как-то сонно.

— Я в торговом центре «Нортшор», — сообщил я ей. — Мне просто необходимо, чтобы ты приехала и забрала меня.

— Где моя машина?

— На Мэн-пайк. Цела и невредима. На стоянке возле «Бургер Кинг».

— На Мэн-пайк?

— Мы заберем ее позже. С ней ничего не случится.

— А ты сейчас в торговом центре «Нортшор»?

— Да. Рядом с кинотеатром. В большом тягаче с рефрижератором.

— В тягаче?

— Да.

— Боже мой!

— Я знал, что тебе это понравится.

— Через час подъеду.

Она немного ошиблась в расчетах и появилась через час тридцать пять. Но время никогда не стояло выше Сьюзен, а она сама стоила того, чтобы ее ждать. Напрокат она взяла самую спортивную машину, какую только можно было отыскать. Но красный «мустанг» с белым откидным верхом выглядел откровенно несчастным в эту холодную зимнюю ночь. Сьюзен вышла из машины и направилась ко мне, как по импровизированному подиуму, в свете фар. Серые сапожки и джинсы, шубка из меха серебристой лисицы. Волосы в полном порядке, к макияжу, как обычно, не придраться. Я всегда подозревал: подними ее часа в три ночи секретная полиция, она найдет возможность и накраситься, и причесаться, прежде чем ее поволокут в застенок. Я выкарабкался из тягача и вытянул руки, принимая ее в объятия. Она прильнула ко мне и поцеловала. Мне показалось, что дыхание мое стало глубоким и ровным, а заиндевелые мышцы спины и плеч разогрелись и перестали болеть. Так происходило всякий раз, когда я видел ее.

— В один прекрасный день я грохнусь от блаженства в обморок, — сказал я, зарывшись лицом в ее волосы.

— Угу.

— Ты сделаешь мне искусственное дыхание рот в рот?

— А я чем занимаюсь? — И она еще раз поцеловала меня. — Профилактическое средство. — Ее губы еще касались моих губ. — Ну, что случилось?

И пока мы так и стояли обнявшись, я рассказывал ей.

— Триста килограммов кокаина? — переспросила она, когда я закончил. — Да мы богачи!

— Даже если припрячем немного, чтобы ты могла его нюхать. Грамм кокаина на улицах Бостона стоит сто, сто двадцать долларов, если в него не намешано слишко много какого-нибудь дерьма.

— Хватит на новую машину.

— Угу.

— И что мы будем с этим делать?

— Пока толком не знаю.

— Сдадим в полицию?

— Не сейчас.

— Почему?

— Оставим в качестве заложника.

— Это законно?

— Нет.

Сьюзен потерлась лбом о мой подбородок.

— Я так и подумала.

Мы переложили кокаин из трейлера в багажник «мустанга».

— Неплохой получился заголовок в газете, — мечтательно произнесла Сьюзен. — «Врач-психотерапевт, выпускница Кембриджа, задержана с тремястами килограммами кокаина».

— Скажешь, что была моей рабыней. Любой суд присяжных тебе поверит.

Сьюзен захлопнула багажник.

— А что с тягачом? — спросила она.

— Оставим здесь. Кто-нибудь в конце концов заинтересуется им. Особенно если потеплеет.

Мы сели в «мустанг», Сьюзен — за руль.

— Владельца разыщут? — спросила она.

— Не сомневаюсь, что он зарегистрирован на какое-нибудь подставное лицо.

Сьюзен плавно тронула «мустанг», и мы быстро выехали со стоянки на 128-ю автостраду.

— Хочешь, чтобы машину, багажник которой забит кокаином, остановили за превышение скорости?

— Я иду всего лишь на шестидесяти восьми, — невинно проговорила Сьюзен.

— Знаю. Но меня беспокоит, что произойдет, когда ты включишь вторую передачу.

Сьюзен улыбалась, сбрасывая газ. Я откинул голову на подушечку подголовника.

— К тебе или ко мне? — спросила она.

— Ко мне.

— Устал?

— Жрать хочу зверски. И ломает всего от недостатка кофеина. И шесть дней без сексуального удовлетворения.

— Это все излечимо. Уж поверь мне — доктору медицины.

— К тому же из Гарварда.

— Veritas, — ответила Сьюзен.

Я закрыл глаза — и не то чтобы спал, когда мы неслись по 1-й автостраде, и не то чтобы не спал, когда мы подкатили и остановились в переулке за моим домом, на Мальборо-стрит, где я обычно оставляю машину.

— Мы приехали, — на всякий случай сообщила Сьюзен.

Я достал ключи. Мы поднялись на второй этаж и, открыв двери моей квартиры, вошли внутрь. Я остановился в гостиной и снял куртку. Сьюзен направилась прямиком в спальню. Бросив куртку на диван, я последовал за ней. Она уже разобрала постель. Отстегнув кобуру и положив пистолет в бюро, я разделся и рухнул в кровать.

— Не хочешь рассказать мне перед сном сказку? — спросил я Сьюзен.

— Не сегодня, — ответила она. — Тебе надо выспаться. Но кто знает, что произойдет утром.

Проспал я до половины одиннадцатого утра и тяже учуял запах кофе. Я повернулся в постели и ощутил аромат духов Сьюзен, который источала подушка. Но припомнить, чтобы Сьюзен ложилась в постель, я не мог. Я сел на кровати. Одежда, которую я бросил вчера на пол, исчезла. Встав и потянувшись, выглянул в окно: тонкое покрывало снега на Мальборо-стрит сверкало и переливалось под лучами яркого солнца. Я вошел в гостиную.

Сьюзен бросила на меня взгляд из-за стойки, отгораживавшей комнату от кухни.

— Бог мой, какое бесстыдство! Ты голый!

— Я собрался в душ, а ты просто оказалась в нужное время в нужном месте.

— Бели ты не очень устал, то, может, и побреешься? — Сьюзен что-то взбивала в миске, что — я не видел.

— Постараюсь, — пообещал я и отправился в ванную.

Десять минут спустя я уже сиял чистотой, гладко выбритым подбородком и благоухал одеколоном «Клабмен». Обернув вокруг пояса полотенце, я снова предстал перед Сьюзен.

— Стерильно чист?

— Да.

— И гладко выбрит?

— Да.

— И зубы вычищены?

— Угу.

— Отлично. Тогда, я думаю, сначала займемся любовью, а потом позавтракаем.

— Превосходный план. Но как на него посмотрят твои пациенты?

— Сегодня воскресенье. И никаких пациентов!

— Воскресенье?

Сьюзен кивнула. Она была в джинсах и в толстом просторном белом свитере. На шее поблескивали две золотые цепочки, в мочках ушей — золотые треугольнички сережек, на левом запястье — золотой браслет, маленькая золотая цепочка и золотые часы, на правом — один браслет, белый и массивный.

— Блаженство пеньюара, и поздний кофе, и апельсины, и освещенный солнцем стул... — продекламировал я.

— Элиот? — спросила Сьюзен.

— Стивенс, — ответил я и обнял ее. — И зеленая свобода какаду на коврике.

— Никогда не слышала, чтобы это так называли, — пробормотала Сьюзен, поцеловала меня и, выскользнув из объятий, кивнула головой в сторону спальни с улыбкой, в погоню за которой снялись бы с якорей сотни кораблей.

Завтракать мы сели в полдень, я — в своем бордовом банном халате, Сьюзен — в умопомрачительном желтом шелковом пеньюаре с бордовой оторочкой, который она держала у меня дома. Она испекла маисовый хлеб, мы ели его с медом и запивали черным кофе. Хлеб был еще теплым.

Я поднял чашку кофе, как бокал вина, и снова продекламировал:

— Пришли нарушить святое таинство обряда жертвоприношенья...

— Ты собираешься цитировать это творение целиком?

— Целиком я не знаю.

— Приятная новость! — улыбнулась Сьюзен. — И все же — что ты собираешься делать с кокаином, который лежит в багажнике машины? Если ты помнишь, я взяла ее напрокат.

— Думаю, оставим его там, где лежит. Съездим в Мэн, заберем твою машину, а я поеду на «мустанге» обратно в Уитон.

— Зачем?

— Толком еще не знаю. Но теперь у меня в руках и товар, и парнишка.

— Сын шефа полиции?

— Угу. В худшем случае — припугну его. Он у меня в руках.

— Уверен? Он может все отрицать. Тягач с трейлером в Пибоди, кокаин — у тебя.

• Предыдущая
• 20/35
• Следующая