Ребята и зверята (илл.) - Перовская Ольга Васильевна - Страница 21
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая
Появилась у Васьки и ещё забава: он пристрастился прыгать на деревья.
Напротив дома росло старое, развесистое дерево. На него повесили обрывок войлока и любовались, как ловко Васька его доставал. Войлок висел довольно высоко, раза в полтора выше человеческого роста. Васька припадал к земле, прицеливался и кидался вверх.
Миг — и Васька, вцепившись зубами и лапами в войлок, качался высоко над землёй.
Васька, вцепившись в войлок, качался высоко над землёй.
Какая упругость и сила была в его гибком кошачьем теле, когда он раскачивался так на ветках!
Накачавшись, он прыгал на землю; бесшумно ступая, обходил несколько раз вокруг дерева и снова прицеливался к войлоку. Глаза у него разгорались, усы топорщились, а хвост беспрестанно хлестал по гладким бокам.
Диван, если Васька растягивался во всю свою длину, теперь становился для него уже мал.
Мы по-прежнему беззаботно играли со своим другом, но старшим всё чаще и чаще приходило в голову, что жизнь Васьки скоро должна измениться.
Однажды, сидя в гостях у начальника города, одна трусливая, слабонервная женщина разахалась и разохалась насчёт нашего Васьки:
— Ах, как это можно, помилуйте! В городе, совершенно на свободе, ходит тигр. Ах, ах, мне страшно подумать! Ведь от него всего можно ожидать... Зачем же так рисковать? Зачем наживать себе лишние неприятности?
После таких разговоров начальник города вызвал отца и объявил, что ему не разрешается больше держать Ваську на свободе и он должен посадить его в клетку; а пока клетка не будет готова, привязать на цепь.
Пришлось исполнить всё, что было приказано.
Первое время Васька никак не мог примириться с неволей и оскорблённо кричал басом: «а-ам, ахм! баум, баум...»
Морда у него была такая расстроенная, что хотя и было условлено, что его отпускать не будут, но мы потихоньку от взрослых (а взрослые потихоньку от нас) отвязывали его.
И тогда Васька по-прежнему бегал по саду, лежал на диване, прыгал на дерево за своим войлоком и вообще старался всячески поразмять застоявшиеся мускулы.
Проходили дни за днями, а клетки всё не было.
Заказать большую, надёжную клетку у нас не хватало денег, а заказать плохую и тесную не имело смысла: всё равно мы стали бы выпускать из неё Ваську.
Отец ждал новых неприятностей от начальника города и ходил хмурый и сердитый. А тут, как нарочно, выискался один торговец: «Продайте да продайте... Я буду его хорошо кормить, выстрою огромную, просторную клетку. Ему будет у меня прекрасно».
Отец и мать долго крепились: очень уж им не хотелось расставаться с Васькой. Но тигр стоил очень дорого, потом недовольство соседей, которые начали придираться к Ваське, и ещё многое другое заставило их поколебаться.
И, как назло, Васька опять наскандалил.
Как-то часов в двенадцать дня отец услышал страшный вопль. Он выскочил во двор. У крыльца металась мама. Она кричала и показывала рукой на плетень.
Там возле плетня лежал маленький дикий козёл. Он кричал буквально как ребёнок, а на нём, подпустив ему под рёбра когти и закатив от умиления глаза, сидел негодный Васька.
Когда к нему подбежали, он соскочил с козлика и бросился удирать. Хорошо, что после памятной порки за петуха Васька боялся отца. Но всё-таки, убегая, он цапнул его за сапог.
После этого нам строго-настрого запретили спускать Ваську с цепи: он целыми днями сидел теперь на привязи.
Прошло дней десять, и Васька опять учинил разбой. На этот раз он как-то сам отвязался и схватил жеребёнка. Правда, и в этом случае его сейчас же поймали, но Васька цапнул кого-то, и уже по-настоящему. Тогда старшие окончательно решили, что придётся с ним расстаться.
Они позвали торговца (поставщика зоологических садов) и, взяв с него слово, что он будет хорошо обращаться с Васькой и не отвезёт его в зверинец, согласились Ваську продать.
Мы сначала не поверили, что Ваську скоро увезут. А потом подняли такой крик, что родители прогнали нас в сад. Тут же в сад явился к нам и хитрый торговец. Он стал угощать нас конфетами, приглашал нас в свой зоологический сад и говорил, что очень-очень любит зверей.
Кроме того, он просил, чтобы мы рассказали ему про все Васькины привычки и научили его, как надо обращаться с тигрёнком.
Мы сначала не желали даже разговаривать с ним, но понемногу стали его учить, как кормить, как купать и как ухаживать за Васькой. И всё время мы подозрительно к нему приглядывались и брали с него бесконечное число клятв, что он будет его любить.
— Да, впрочем, очень ему нужна ваша любовь,— невежливо прибавляли мы тут же и уходили, чтобы погоревать на просторе.
И вот наступил грустный день.
Осенним вечером, когда над голым садом без конца кричали стаи галок, во двор со скрипом въехала телега. На телеге была железная клетка.
Отец подшучивал над матерью, но у него у самого дрожали руки, когда он отвязывал Ваську. Васька, испуганно прижимаясь к его ногам, вошёл с ним в клетку по доске. А когда отец вышел и Васька остался один, он закричал и стал биться. Потом, жалобно мурлыча, просунул лапы между железными прутьями и протянул их к отцу. Все домашние стояли вокруг молча, потрясённые Васьки-ным отчаянием.
Весть о том, что Ваську увозят, дошла до нас. Побросав все игрушки, мы вылетели во двор, остановили тронувшуюся было телегу и прижались лицами к прутьям клетки.
— Васька! Милый Васька! — твердили мы дрожащими голосами, а Васька из клетки мурлыкал и повторял: «уффф, уфф...»
У матери на глазах были слёзы. А мы, как только телега двинулась, схватили свои пальтишки и гурьбой, держась за прутья клетки, отправились провожать Ваську на его новую квартиру. Там мы возились до позднего вечера, помогая устраивать огромную новую Васькину клетку.
Потом устроили ему мягкую постель из сена, погладили его на прощанье и сказали:
— Завтра мы опять придём к тебе, Васька.
Мы уходили, а в клетке, в первый раз оставаясь без нас, тоскливо ревел и метался тигрёнок.
На другой день с утра мы помчались к Ваське. Разбудили сторожа, ночевавшего в саду около зверей, и потребовали, чтобы нас впустили.
— Мы пришли не для того, чтобы смотреть ваших зверей,— твердили мы не пропускавшему нас сторожу,— а просто мы пришли к Ваське. Понимаете? К нашему тигру... Он наш, мы имеем право.
Мы насильно пролезли мимо ошалевшего перед таким напором сторожа и так прытко пустились по дорожке, что он только махнул рукой.
Нам казалось, что за одну эту ночь без нас с Васькой непременно что-нибудь случилось. Вот в конце аллеи показалась клетка. Живой и здоровый тигрёнок пристально глядел на дорожку. Он услыхал нас, когда мы спорили у ворот, и вскочил, чтобы бежать навстречу.
Соня подбежала к нему самая первая и крикнула:
— Как поживаешь, Васютка?
Васька сморщил в улыбку усы и ответил: «уфф, уфф...» Он протянул сквозь решётку лапу, и мы все по очереди её потрясли.
Пол в Васькиной клетке мы вымыли и насухо вытерли тряпками, солому аккуратно перетрясли, а насчёт миски сказали, чтобы мыли её получше и несколько раз в день, а то Васька брезгливый, он не станет лакать из нечистой посуды. И всё, что ему потом приносили поесть, мы очень внимательно проверяли. Дома мы подробно рассказали о том, как живётся тигрёнку, и в первый же свободный день отец с матерью пошли к нему вместе с нами.
То-то радость была у Васьки! Отец сейчас же открыл клетку и отпустил Ваську бегать по огромному саду. Васька прыгал, валялся на траве, а главное, тёрся об ноги отца, лизал ему руки, обнимал его и буквально не сводил с него глаз. И всё время у него под усами как будто шевелилась улыбка, так похоже на короткий смешок было его мурлыканье: «мм-мм, ахм-ммхм...»
Но вот все наигрались и нагостились, и наступило время уходить. Васька спокойно и доверчиво пошёл за отцом в клетку. Отец быстро выскользнул из неё, и дверь захлопнулась. Васька примирился даже и с этим. Он продолжал мурлыкать, несмотря на то что его запирали в клетку, и тёрся головой о её прутья. Но всё это только до тех пор, пока мы не начали двигаться к выходу и не исчезли в калитке.
- Предыдущая
- 21/51
- Следующая
