Всё Простоквашино (сборник) - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 21

• Предыдущая
• 21/57
• Следующая

А дальше получалась вообще какая-то белиберда:

Тут почтальон Печкин заплакал и сквозь слёзы запел:

– Почему? – спросил папа.

– Кондуктор не успел нажать на тормоза!

– Ну вот что, – сказал папа. – Это не пение. Это безобразие. Вы, дорогие гости, ни одной песни до конца не знаете. Вот сейчас я сам спою вам казачью песню про ракитовый куст. Уж я-то все слова помню. – Он повернулся к Матроскину и тихо спросил:

– Матроскин, а как гармониста Шуряйку полностью звать?

– Шуряйка, – отвечает кот.

– А по отчеству?

– Николаевич.

– Уважаемый Шуряйка Николаевич, – сказал папа, – подыграйте мне.

Гармонист Шуряйка заиграл, а папа запел:

И вдруг все услышали, что кто-то папе подпевает. Все услышали красивый женский голос:

– Это ветер завывает! – сказал Матроскин.

– Это крыша звенит, – сказал Печкин.

– Это домовые веселятся, – сказал дед Александр из-за церкви.

– Это мама поёт! – закричал дядя Фёдор. – Смотрите, вот она в телевизоре!

И тут в окошко почты кто-то постучал – и вошла мама в лыжном костюме и с рюкзаком. Рядом с ней была большая тётя – вся в вязаном лыжном костюме, в свитере и шапочке.

Бедный Печкин от удивления так глаза вытаращил, что они чуть на пол не упали. Он говорит:

– Смотрите, до чего техника дошла! Вашу маму тут и там передают!

Папа от удивления даже язык проглотил. А дед Александр из-за церкви сказал:

– Ну вот. А говорил, что все слова помнит!

А мама объяснила:

– Это не техника дошла. Это я сама на лыжах дошла.

– Знакомьтесь, – сказала мама и показала на вязаную тетю: – Это Валя Арбузова. Наш менеджер по колготкам.

Дядя Фёдор бросился к маме на шею. Папа стал целовать тётю Валю Арбузову. А Матроскин спросил:

– Мама Римма, как вы нас в такую погоду нашли? Ведь до станции четыре километра сугробами.

– По запаху, – говорит Шарик. – Я, например, такой плов узбекский и за пять километров отыщу.

– По радиомаяку, – сказала мама. – Смотрите, какой приборчик и какую записку я нашла у себя в сумочке.

Она показала всем радиоуказатель, который коту Матроскину для Мурки приготовили, и записку.

Записка была такая:

А дальше такое веселье началось, какого в Простоквашино никогда ещё не было. Все стали друг с другом целоваться. Только с почтальоном Печкиным никто целоваться не хотел: у него усы кусачие. Он со своей лизучей Щицу целовался.

Папа угостил всех своим знаменитым пловом из гречки. А потом папа и мама запели вместе знаменитую казачью песню про ракитовый куст:

Я бы вам её пересказал, дорогие читатели, но я, как и многие из вас, никогда не запоминаю песни до конца.

И тут часы забили двенадцать. Поэтому:

КО…

БОМ! БОМ! БОМ! БОМ! БОМ! БОМ!

БОМ! БОМ! БОМ! БОМ! БОМ! БОМ!

…НЕЦ

На Простоквашино надвигалась осень. Не очень быстро, а так – миллиметр за миллиметром. Каждый день становилось холоднее на четверть градуса. Днём ещё было лето, солнце всё заливало золотом. Но зато ночью никаких сомнений не оставалось, что вот-вот зима на природу обрушится. Ночью даже снег выпадал.

Все были заняты делом. Кот Матроскин за последними грибами ходил и капусту засаливал. Дядя Фёдор задачник для третьего класса осваивал. А пёс Шарик телёнка воспитывал. Он полугодовалого Гаврюшу на сторожевого быка дрессировал, полусторожевого-полуохотничьего. Увидит он зайца в поле и кричит Гаврюше:

– Куси!

Бычок после этого до самой речки за зайцем гонится. Заяц через речку в два прыжка «блинчиком» перелетит – и в поля. А Гаврюша так не может. Он в речку трактором врежется и такой веер брызг поднимет, что радуга полчаса над рекой висит. Бросил Шарик палку через забор и кричит Гаврюше:

– Не-си!

Гаврюша прыг через забор, палку в зубы и назад. Шарик прикажет ему:

– Му-му!

Гаврюша замычит так, что люди в деревне шарахаются. Они думают, что на их Простоквашино электричка наехала.

Однажды кот Матроскин не выдержал, он к Шарику подошёл и говорит:

– Ты на кого его дрессируешь? На циркового клоуна? Что это за «куси-неси» такое? Что это за «му-му-ква-ква»? Для дрессировки собак давно уже специальные культурные команды придуманы: «фас» там или «апорт». Или уж «голос» в крайнем случае.

– Может быть, для сервировки собак есть такие слова, – возражает Шарик, – только для быков они не подходят. Быки – они звери сельские, простые, небалованные.

– Не для сервировки, а для дрессировки, – поправляет Матроскин. – Сервируют только столы в ресторане. Пора бы знать, глухомань сельская.

Шарик обиделся на «глухомань сельскую» – и сделал такое заявление:

– Вот что, Матроскин, ты заведи себе своего телёнка собственного и дрессируй по-своему. А это мой Гаврюша.

Матроскин от удивления аж остолбенел на две минуты. Его можно было горизонтально на два столбика класть. Так в цирке гипнотизёры с тётеньками делают. Потом как закричит:

– Как это твой, когда это мы его вместе с Муркой рожали! Да я из-за него столько ночей не спал! Да я его из соски молоком поил! Да я лично ему клизму двадцать раз делал, когда ты его сосисками кормил!

В общем, большой конфликт надвинулся. Того и гляди, Шарик с Матроскиным подерутся. Они уже друг друга толкать начали.

Дядя Фёдор на крыльцо вышел и говорит:

– Давайте мы телёночью дуэль проведём. Поставим вас в разные концы огорода, а Гаврюша пусть в середине стоит. Вы его к себе зовите. К кому он подойдёт, тот им и будет командовать.

Встали они в разные концы огорода. Каждый к себе Гаврюшу зовёт. Шарик командирским голосом кричит:

– Гаврюша, ко мне бегом! Гаврюша, ко мне кругом!

Матроскин так тихо подзывает:

– Кис! Кис! Иди ко мне, скотинка маленькая! – И большую брюкву из-за спины показывает.

Гаврюша на месте крутится, то туда голову повернёт, то сюда. То к Шарику побежит, то к Матроскину. Чем ближе он к Шарику приближается, тем сильнее Матроскин кричит, и наоборот. Такой шум подняли, на всю деревню, а толку нет. Не получается телёночья дуэль.

Тогда дядя Фёдор говорит:

– Пусть каждый из вас возьмёт палку и кинет её через забор. Чью палку он принесёт, тот для Гаврюши и главнее.

Выбрали они каждый себе палку по вкусу. У Шарика палка длинная была и тонкая, и вся в мелких сучках. Она чем-то сильно на самого Шарика смахивала. Он тоже был тощий и задиристый. А у Матроскина в лапах такая толстая дубинка оказалась, потому что Матроскин и сам за последнее время округлился.

• Предыдущая
• 21/57
• Следующая