Выбери любимый жанр

Архипелаг Блуждающих Огней - Кругосветов Саша - Страница 18


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

18

Томас и Александр захотели посмотреть Зверя. При свете факелов они приблизились к каменному завалу, закрывающему дальнюю часть пещеры, и увидели узкий длинный проход между каменными глыбами. Туземцы объяснили, что человек может здесь протиснуться, а Зверь такой большой, что ему не выйти из заточения. Проход используется индейцами для проноса травы, листьев и сена, которыми Зверь питается. Этой травой и сеном индейцы в свое время и подманили животное. Зверь был совсем не пугливый и стал приходить все чаще и чаще в пещеру, и когда однажды животное, хорошо покушав, прилегло тут же, чтобы поспать после сытного обеда, индейцы завалили ему выход каменными глыбами. Ловушка захлопнулась.

– Зачем же он вам нужен? – спросил Александр туземцев. – Зачем приручать таких животных?

– Зачем белый люди приручать домашний скот, корова, баран, свинья, кура?

– Разве ваша земля и море так оскудели? Разве здесь недостаточно грибов, ягод, морских ежей, крабов, рыб, моллюсков и морского зверя?

– Зима длинный, морской зверь и рыба уходить далеко, индеец быть мало-мало пищи.

Капитан Александр решил пройти дальше и посмотреть, что это за животное.

– Нет-нет! Тебе не можно туда. Зверь тебя порвать. Зверь очень сильная.

Мы с тобой знаем, что удержать капитана Александра, если он принял решение, невозможно. Как ни уговаривали его индейцы, он подошел к каменному завалу и стал пробираться по длинному извилистому проходу. Завал не мог закрыть пещеру до потолка. Поэтому дальняя часть пещеры освещалась сверху отсветами пламени костров. Томас последовал за Александром.

Капитан Александр миновал каменную стену и вошел в дальнюю, огороженную часть пещеры. Посредине площадки высилась громадная темная трехметровая махина. Животное, увидев капитана Александра, заревело, вскочило и поднялось, опираясь на могучие задние лапы и мощный хвост. Рост Зверя, стоящего на задних лапах, достигал четырех с половиной – пяти метров. Зверь покачивался справа налево, ревел и размахивал в воздухе могучими передними лапами, вооруженными когтями невообразимой длины. Похожий на медведя огромной величины, он был покрыт густой жесткой шерстью бурого цвета. Водоросли, живущие в дебрях его шерсти, придавали шкуре животного зеленоватый оттенок. Его обычно добродушная морда с широко поставленными глазами была искажена злобным оскалом, открывавшим мощные желтые зубы без эмали, способные мгновенно перекусывать стволы небольших деревьев. Глаза зверя горели огнем ненависти.

– Это исполинский земляной ленивец Милодон Дарвина, милейшее существо, добродушный поедатель листьев и веток, – сказал Александр, обернувшись к идущему сзади Томасу. – Ему нужна свобода. Как же надо было издеваться над животным, чтобы довести этого добряка до состояния такой ненависти.

Александр приблизился к Милодону на два шага и тихо сказал:

– Лодя! Успокойся, Лодя! Ты слышишь и понимаешь меня. Я слышу и понимаю тебя.

Милодон удивленно покрутил по сторонам головой, замолчал и аккуратно опустился на все четыре лапы.

– Лодя! Лодя! Такой большой и совсем взрослый. Как же так? Как допустил, чтобы тебя легко обманули и заманили клочком сена? Здесь, в лесах, сколько угодно дармовой листвы. Ты захотел полакомиться и потерял свободу, – сказал капитан Александр. – Если не сумеешь освободиться, можешь и жизнь потерять. Ты могуч и силен. Никто не в силах справиться с тобой в этих лесах. Кожа твоя изнутри сплошь покрыта костяными наростами. Даже в древние времена живший тогда саблезубый тигр-гигант не мог одолеть тебя. Стрелы и копья туземцев не могут причинить тебе вреда. Но ты забыл, Лодя, о том, что человек, слабый человек, у которого нет ни быстрых ног, ни могучих клыков, ни острых когтей, – вот кто самый опасный зверь. Хитрость и коварство – его оружие. Если тебе удастся освободиться на этот раз, беги подальше от человека и никогда не приближайся к порогу его дома. Этот зверь уничтожает все живое, до чего сможет дотянуться.

– Ты прав, незнакомый человек, которого твой друг называет Александром и который знает язык животных, – тихо прошептал Милодон. – Ах, как же я был глуп, старый, седой, безмозглый медведь. Соблазнился сладким сеном, как обыкновенная лошадь или корова. Потерял осторожность. Забыл о своей семье, о своей толстой Жуле, о малышах. Кто проведет их теперь правильными тропами? Кто покажет им дорогу, чтобы они не сорвались с кручи, кто защитит их от пумы и ягуара?

– Что, твои малыши действительно совсем маленькие?

– Совсем, совсем. Видишь вон тот стог припасенного для меня сена? Он не достигает и трех метров. Вот они такие, совсем-совсем маленькие ленивцы, – сказал Лодя и заплакал.

– Не распускай нюни, Лодя. Быть может, не все еще потеряно. Мы – твои друзья. И я, и Томас. И постараемся разрешить проблемы незадачливого Милодона.

– Как же ты добр, Александр. И как добр твой друг Томас. Совсем вы не похожи на других людей. Спасибо тебе, Александр. Ты возвращаешь мне надежду.

Так тихо шептались человек и ленивец. На каком языке они говорили друг с другом – мы не знаем. Факт остается фактом – капитан и Милодон отлично понимали друг друга.

Капитан Александр с Томасом вернулись в лагерь. Индейцы, увидев их целыми и невредимыми, от удивления не смогли проронить ни слова. Туземцы были уверены, что эти двое ненормальных назад не вернутся.

– Оставьте в покое Милодона, – сказал Томас. – Вы знаете меня много лет, я плохого вам не советую. Ваш промысел – морской зверь и рыболовство. И морского зверя, и рыбы много в этих краях. Море-отец и земля-матушка прокормят вас. А исполинских ленивцев, сколько их осталось? Совсем немного. Это ваша земля. Ее надо беречь вместе с горами, лесами, зверями, рыбами и птицами. Не станет ленивцев, не станет страусов, гуанако, фламинго, не станет ягуаров, – какую землю оставите вы детям и внукам? Не так ли поступают белые, преследуя вас, как вы поступаете с этими большими детьми леса?

Туземцы промолчали. Они сделали вид, что не услышали Томаса. Томас сидел у костра в задумчивости. Он покачивал головой, растерянно разводя руками:

– Как же так, братцы? – говорил он. – Ой, нехорошо, друзья мои! Ой, нехорошо, – повторял он, но не было ему ответа.

– Не торопи их, Томас. Мне кажется, что когда мы вернулись, что-то в этих отчаянных головах повернулось в другую сторону. Дай им возможность самим принять решение. Ты сам учил меня верить в ум и доброту этих столь непохожих на нас людей.

Путешественники решили ложиться спать – утро вечера мудренее. А утром, когда они проснулись, не увидели рядом с собой туземцев. Индейцы встали раньше и удалились вглубь пещеры. Каменный завал был уже почти разобран, и ленивец медленно и задумчиво брел к выходу из пещеры.

– Вот видишь, Томас. Оказалось, что иногда я понимаю индейцев лучше тебя.

Ленивец почти подошел к выходу, остановился. Потом развернулся и не торопясь обвел взглядом путешественников и индейцев, пораженных этим величественным зрелищем. Несравненный гигант предантарктических лесов внимательно и строго осматривал каждого участника этой сцены и будто бы каждому что-то говорил на прощанье, каждому – что-то свое. Спокойствие этого могучего животного, казалось, воплощало жизненную силу и мудрость самой природы края Кордильер Небесной голубизны.

Когда очередь дошла до Томаса и Александра, ленивец тихо сказал:

– Милодон не забывает добро. Дети Милодона не забывают добро. Дети детей Милодона тоже не забудут добро.

Люди молчали, а ленивец уходил. Струи воздуха поднимались от земли, согретые первым утренним теплом. Фигура ленивца дрожала, размывалась, бледнела, становилась все менее четкой, пока совсем не исчезла вдали. Может он уходил в вечность? Может и так. Но нам с тобой еще доведется встретиться с этим добродушным чудом природы.

Сентиментальные индейцы были растроганы. Одна мама спросила дочку, почему та плачет:

– Я люблю Зверя. Зачем вы согласились отпустить его? Я бы так хотела, чтоб Зверь жил с нами.

18
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело