Калле Блюмквист и Расмус (др. перевод) - Линдгрен Астрид - Страница 6

• Предыдущая
• 6/28
• Следующая

Внизу сидит Андерс и горящими глазами неотрывно смотрит на стену. Когда придёт спасение? Да вот же оно! Через стену перелетает верёвка, но она повисла слишком далеко от Андерса – ему её никак не достать.

– Правее, правее! – кричит Ева-Лотта со своего поста.

Калле и все, кто внизу, во дворе, крутят, дёргают верёвку, стараясь передвинуть её поближе к Андерсу, но у них ничего не получается. Видимо, верёвка зацепилась за какую-то шероховатость на гребне.

Ева-Лотта шепчет:

– Нет, больше не могу, я этого не вынесу…

Она видит, как мальчики тщетно теребят верёвку. Видит, как куст склоняется всё ниже и ниже над бездной. О, Андерс, белейшая из Белых роз, вождь Белой розы!

– Всё, больше ни секунды не выдержу! – И Ева-Лотта, босая, легко и быстро перебирая ногами, бежит по гребню стены.

Мужайся, Ева-Лотта! Не смотри в пропасть, просто беги вперёд к верёвке, наклонись, да-да, наклонись, отцепи, хоть ноги и дрожат, и передвинь верёвку, повернись и беги обратно по узкой стене к площадке.

Всё это она проделала… и разрыдалась.

Калле опускает верёвку. Камень качается перед Андерсом, и Андерс медленно-медленно протягивает к нему руки. Куст клонится всё ниже, и Ева-Лотта прячет лицо в ладонях. Но ведь ей поручено наблюдать, она должна заставить себя смотреть… Ой, куст сейчас не выдержит, его корни больше не в силах цепляться за расщелину в стене. Ева-Лотта видит, как что-то зелёное медленно летит вниз и исчезает. Но в последнее мгновение Андерс успевает ухватиться за верёвку.

– Он её поймал, поймал! – не помня себя от радости, кричит Ева-Лотта.

А потом все они столпились вокруг Андерса. Как же они его любили, как радовались, что он не полетел в пропасть вместе с кустом. Калле украдкой погладил Андерса по руке. Он чудесный парень, наш Андерс, как здорово, что он остался жив!

– А куст-то улетел в тартарары, – заключила Ева-Лотта, и все весело засмеялись. Смешно ведь, куст – и в тартарары!

– И какая нелёгкая тебя на этот куст занесла? Птичьи яйца, что ли, собирался искать? – не унимался Сикстен.

– Ну да, я подумал, может, тебе пригодится пара яиц для пиршества в крепости твоих предков.

А Калле добавил:

– Вообще-то ещё немного, и ты сам бы в яичницу превратился.

Тут все снова дружно захохотали. Ха-ха, надо же, Андерс чуть в яичницу не превратился!

Сикстен хлопал себя по ногам и хохотал громче остальных, пока не почувствовал, что его ободранные, израненные коленки очень болят и что он промёрз в своей намокшей одежде.

– Бенка, Йонте, пошли, нам пора! – скомандовал он и рысцой направился к воротам двора. Его верные соратники последовали за ним. В воротах он обернулся, весело помахал Еве-Лотте, Андерсу и Калле и крикнул: – Привет гадёнышам из Белой розы! Завтра мы сотрём вас с лица земли!

Но вождь Алой розы ошибался: прежде чем Розы сразятся вновь, пройдёт немало времени.

Три Белые розы, весёлые и довольные, не спеша направлялись домой. Ночь была насыщенной, и случившееся с Андерсом не вывело их из равновесия. Они обладали завидной способностью юности жить сегодняшним днём. Когда Андерс висел на кусте и ему грозила опасность, сердце у них разрывалось от ужаса, но зачем же волноваться и переживать после? Ведь всё обошлось, не так ли? И Андерс был в норме, словно ничего и не было. Он вовсе не собирался видеть страшные сны, он шёл домой, чтобы хорошенько выспаться и встретить новый день в полной готовности к новым приключениям и опасностям.

Но судьба распорядилась иначе – никому из Белых роз спать в эту ночь так и не довелось.

Они шли обратно в город гуськом по узкой тропке. Особой усталости Белые розы не чувствовали, но Калле, сладко зевнув, вслух заметил, что кое-где стало модным спать по ночам, и хорошо бы проверить, так ли это.

– Вот Расмус, я уверена, любит поспать, – с нежностью в голосе произнесла Ева-Лотта и остановилась, когда они подошли к Эклюндской вилле. – Он, наверное, такой хорошенький, когда спит!

– Ну нет! – взмолился Андерс. – Перестань! Ты опять за своё, Ева-Лотта?

Конечно же Расмус и его папа преспокойненько спали сейчас в своём одиноко стоящем жилище. На верхнем этаже дома окно было открыто, и белая занавеска колыхалась, приветливо помахивая идущим по тропке трём ночным путникам. Кругом было так тихо, так спокойно, что Андерс невольно понизил голос, чтобы не разбудить спящих за занавеской.

Но кто-то, куда менее деликатный и внимательный, ехал сейчас в автомобиле, не боясь нарушить тишину города шумом своего мотора. Было слышно, как кто-то, переключая скорость, въезжал на холм, как потом неприятно заскрипели тормоза, и опять стало тихо и спокойно.

– И кому это в такое время вздумалось прикатить на машине? – недоумевал Калле.

– А тебе-то что? – строго сказал Андерс. – Пошли домой! Чего мы, собственно, ждём?

Но тут в душе у Калле что-то шевельнулось, словно приподнял голову дремавший в нём сыщик. Прошло то время, когда Калле был не просто Калле, а почти всегда господин Блюмквист, знаменитый сыщик, проницательный и несгибаемый. Он стоял на страже безопасности общества и делил всех людей на две категории – «арестованных» и «ещё не арестованных». Со временем Калле поумнел, и теперь он становился знаменитым сыщиком лишь изредка, в отдельных, «специальных», случаях. Сейчас был именно такой случай. Несомненно, именно такой.

К кому же приехал этот гость? Здесь, на холме, всего лишь один дом – вилла Эклюндов. Дом стоит выше всех городских зданий и довольно далеко от них. Не похоже, чтобы профессор, живущий в этом доме, ждал гостей. Весь дом спит. Может, это влюблённая парочка приехала, чтобы поворковать? В таком случае они очень плохо знают окрестности. Место для свиданий находится на другом конце города. И вообще – надо совсем рехнуться от любви, чтобы выбрать такой запутанный и холмистый путь для ночных прогулок. Так кто же это приехал? Ни один уважающий себя знаменитый сыщик не оставит подобное дело не расследованным. Такого просто быть не может!

– Послушайте, давайте подождём немного, посмотрим, кто же это? – попросил Калле друзей.

– Да зачем? – удивилась Ева-Лотта. – Ты небось уже вообразил, что тут убийца-лунатик бродит?

Не успела она договорить, как возле калитки появились двое мужчин, не далее чем в двадцати пяти метрах от них. Было слышно, как тихо скрипнула калитка, когда те двое вошли в сад. Они действительно вошли!

– Быстро вниз, в кювет, – взволнованно прошептал Калле, и через секунду все трое залегли в кювете, высунув лишь головы, чтобы видеть происходящее в профессорском саду.

– А если это профессор их пригласил? – предположил Андерс.

– Как бы не так, – отмёл сразу Калле эту мысль.

Если это его гости, то ведут они себя в высшей степени странно. И зачем это дорогим долгожданным гостям понадобилось красться, словно опасаясь, что их застукают с поличным? Зачем шнырять вокруг дома, что-то высматривая и вынюхивая? Зачем проверять двери и окна? А если дом оказался заперт, зачем долгожданным гостям подставлять лестницу? Чтобы залезть в открытое окно на втором этаже?

Но двое ночных визитёров именно этим и занимались.

– Ой, мамочки! – выдохнула Ева-Лотта. – Смотрите, они же лезут в дом!

Они и правда лезли в дом, если верить своим глазам.

Ребята лежали в кювете, не отрывая глаз от открытого окна с весело танцующей занавеской. Прошла целая вечность в ожидании – вечность без единого звука, кроме их беспокойного дыхания и слабого шелеста утреннего ветерка в вишнёвых деревьях.

Наконец один из тех двоих появился на приставленной лестнице. В руках он что-то осторожно держал. Что это, во имя всех святых, он несёт?

– Расмус… – пролепетала Ева-Лотта, побелев, как полотно. – Они похищают Расмуса…

• Предыдущая
• 6/28
• Следующая