Сердитый бригадир - Меттер Израиль Моисеевич - Страница 18
- Предыдущая
- 18/28
- Следующая
— Теплицы — это наша традиция, — объясняла Нина Николаевна.
Она показывала на ульи Лаптева, на деревья под окнами учительницы начальных классов, на старый сад, высаженный здесь ещё во времена двухклассной деревенской школы. Как вода, которая принимает форму любого сосуда, куда она налита, так и Нина Николаевна, разговаривая с начальством, умела «наливаться» в желаемые формы. Она была на хорошем счету, ибо во всём, что она произносила, ничто не беспокоило слуха.
Выговор не заставил себя ждать. Дней через десять после приезда Ломова из Курска в школу пришёл приказ, напечатанный на папиросной бумаге, где за подписью завоблоно объявлялось, что директору Грибковской средней школы ставится на вид за то, что он «не сумел возглавить коллектив и мобилизовать его на борьбу за повышение успеваемости учащихся».
— Ну вот и первое боевое крещение, — сказал Лаптев. — Поздравляю вас, Сергей Петрович!.. Гораздо почётнее получить от Совкова выговор, чем благодарность.
Эта папиросная бумага не произвела на Ломова того впечатления, которое ожидала завуч.
Прочитав приказ, директор спросил у неё:
— Я, к сожалению, не в курсе дела: это полагается вывешивать в учительской?
— Этим полагается руководствоваться, — ответила Нина Николаевна.
Вечером был созван педсовет.
Поля подметала коридор и слышала, как Ломов читал приказ. Она села у дверей учительской под часами-ходиками, но слушать мешал топот ног во втором этаже: там собрались ребята.
Голоса из учительской доносились урывками. Что-то длинно и быстро говорила Нина Николаевна. Потом раздался хрипловатый голос Лаптева; Поля слышала, как он сказал:
— Наша святая обязанность — не осуждать Сергея Петровича, а поддержать его. Циркуляры подобного рода очень часто ведут к тому, что сведения, посылаемые в область, становятся лживыми. Для того, чтобы угодить начальству, мы повышаем оценки. И это уже не борьба за успеваемость, а дело совести учителя. Так же как дело нашей совести — условия, в которых находится школа…
По лестнице со второго этажа, осторожно ступая, спустились несколько старшеклассников. Они пошептались, мешая Поле слушать, потом, так же на цыпочках, подошли к ней, и староста десятого класса, Надя Калитина, шёпотом спросила:
— Тётя Поля, Сергею Петровичу попало, да?
— Через вас мучается, — сказала Поля.
— Я говорила! — яростно обернулась Надя Калитина. — Это всё Нинка наделала…
Поля замахала на них руками — она знала, что Нинкой старшеклассники называют завуча — и прогнала их от дверей…
Ломов вышел из школы позднее всех. Он нарочно долго возился у себя в кабинете, чтобы успокоиться после педсовета. Его приглашали пить чай и Гулина, и Лаптев, и тихая учительница начальных классов, но ему хотелось побыть одному.
Прежде чем выйти из школы, он обошёл классы в первом этаже. Несмотря на то, что парты были пусты и начисто вытертые доски блестели, освещённые луной, он вдруг почувствовал, что стоит перед лицом народа, которому обязан всей своей жизнью и которому ещё ничего не отдал взамен. В голову лезли высокие слова, но от них не становилось жарко спине. И было, к сожалению, ясно только одно: работать он ещё не умел.
На улице, когда Ломов сошёл с крыльца, — из-под акаций двинулись к нему фигуры ребят. Он не различал их лиц в полутьме. Чей-то знакомый голос сказал:
— Сергей Петрович, можно вас спросить?
И, не дождавшись ответа, тотчас же взволнованно спросил:
— Сергей Петрович, вы не уедете от нас?
Заяц
В шестом «В» классе на контрольной по русскому языку случилась неприятность. Толя Кравцов подсунул учительнице изложение рассказа «Хамелеон», написанное не на уроке, как полагалось, а заранее, дома.
Узнав об этом от ребят, старшая пионервожатая вызвала к себе председателя совета отряда.
— Что у вас происходит с Кравцовым? — спросила она, как только Вася Нилин переступил порог комнаты.
— Лодырь, — сказал Вася. — Он нам весь отряд портит.
— Ты у него дома был?
— Очень мне нужно к нему ходить! Я таких людей не перевариваю.
— Ты брось! — строго оборвала его Катя. — Что значит «перевариваю» или «не перевариваю»? Ты — председатель совета отряда.
— Я с ним тыщу раз говорил… Он нормального разговора вообще не понимает… Екатерина Степановна, — неожиданно тоненьким, умоляющим голосом завёл Вася, — вы у нас в школе недавно… Это не только я прошу, все ребята просят: переведите его в шестой «Б». Там, знаете, какой сильный отряд! Там ему дохнуть не дадут…
— Глупости! — сказала Катя. — Подумаешь, какая сила Толя Кравцов, сладить с ним нельзя!.. Вы просто пасуете перед трудностями.
— Никто не пасует, — обиделся Вася. — Мараться неохота…
Катя пристально посмотрела на Нилина, и он, покраснев, опустил глаза.
— Мне очень не нравится, как ты разговариваешь. Кажется, я начинаю понимать, почему у тебя в отряде слабинка.
— Я пошутил, — мрачно сказал Вася.
— «Мараться», «не перевариваю»… — ещё раз жёстко повторила его слова Катя. — Может, ты устал быть председателем совета?
— Я не устал, — испуганно ответил Вася.
— Ты руководитель коллектива. А самый слабый коллектив сильнее самого сильного человека.
«Ой, кажется, это не очень правильно, — подумала Катя. — Надо будет справиться в райкоме комсомола».
— Мы его в газете продёрнули, — сказал Вася. — Специально в отделе «Колючки». У него, знаете, Екатерина Степановна, какая главная беда? Он — маменькин сынок. С ним не так-то просто, Екатерина Степановна.
— И с тобой не просто, — ответила Катя. — И со мной не просто.
— Ну да!.. Вот уж нет! Со мной проще пареной репы. Мне только объясни…
— Не хвастай. — Катя поморщилась. — Вы Кравцова на совет отряда вызывали?
— Мы его драили в прошлой четверти.
— Не «драили», а обсуждали поведение, — снова поправила его Катя, хотя ей самой и нравилось это выразительное морское слово «драили».
— Никак не отучусь, — сознался Вася. — Засорил язык… Может, Екатерина Степановна, вы поговорите с Кравцовым сами? Я могу сейчас его позвать…
Он рванулся к дверям, но Катя остановила его.
— Погоди. Вот как мы сделаем. Назначь на завтра совет отряда. Поставьте всего один вопрос: о поведении Анатолия Кравцова. Только подготовься, Вася, как следует, серьёзно…
— Я могу отругать его без всякой подготовки.
— Сделаешь так, как я тебе говорю. Совет отряда собери не в школе, а у Толи дома.
— Где? — не понял Вася.
— Дома у Кравцова. Предупреди его, что завтра в шесть вечера вы придёте к нему домой.
— В гости? — выпучил глаза Вася.
— Не в гости, а провести совет. Повестку дня не объявляй ему заранее.
— Ой, Екатерина Степановна, я что-то не понимаю!.. У него же мать дома. Как же мы при ней?.. Она нас как шуганёт!
Он поспешно поправился:
— Прогонит.
— Не прогонит. Пригласи её присутствовать, попроси высказаться. И чтоб завтра же он извинился перед Еленой Яковлевной. Справишься? — спросила Катя, глядя ему прямо в глаза.
— Не справлюсь, — ответил Вася.
— Только попробуй! — погрозила она ему пальцем.
Он вышел из пионерской комнаты злой и мрачный, как чёрт. Эта новая вожатая на ветер слов не бросает. Ещё поставит вопрос на совете дружины — можете не сомневаться! Из-за этого Тольки будешь отдуваться, как миленький… Завтра, значит, не придётся обедать вместе с отцом; сегодня же надо предупредить его, что борщ будет за окном, а жаркое в духовке. Будь он неладен, этот Толька!
Вася тяжело вздохнул. Через год он собирался подавать заявление в комсомол. Подашь с этим Кравцовым, как же, он тебя так подведёт, что не обрадуешься!.. А насчёт коллектива она правильно сказала; может, записать это в ту тетрадку, где он собирает разные выдающиеся мысли?
- Предыдущая
- 18/28
- Следующая
