Пятизвездочный жених - Белкина Марина - Страница 33

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая

Вот так сюрприз.

– Маш, это не то, что ты… Ты почему не оделась? – шикнул на нее Макс.

В голове вдруг словно что-то щелкнуло. Макс не мог знать о моем приезде. Вот и застукала голубчиков, как в бородатом анекдоте. Хорошо хоть догадались ключ в замке оставить. В ушах зашумело, как прокручивающаяся назад пленка.

«Ты не помнишь телефон парня, с которым встречалась?!» – возмущалась Мышка. А она его помнила! Помнила телефон моего парня наизусть! Почему я тогда не придала этому значения?

«Я вообще не пью. Дурная наследственность!» – И налакалась до потери пульса на нашей с Максом «помолвке». Видимо, от большой радости. А потом, между прочим, осталась спать с ним на одном диване!

Ну и дура ты, Маша!

Конечно, я и сама выбрала другого и от всей души желала Максу счастья. Но не с моей подругой. И не на моих простынях! Что за свинство? Им что, пойти больше некуда? У Мышки дома ремонт, и она сейчас живет у сестры, у Макса – родители. Некуда. Но в моей бедной голове это никак не укладывалось! Как он мог привести ее сюда?! В дом девушки, которой признавался в любви и на которой хотел жениться? Неужели просто потому, что не нашлось другого места?! Просто – вот ключевое слово. У мужчин вообще все просто.

Макс бросился ко мне:

– Маш, прости!

Его лицо пошло красными пятнами. Пуговица, которую Макс нещадно терзал, почти отскочила. Надетая наспех рубашка неряшливо торчала из джинсов. Так-так. Может, и у педанта Макса кое-где имеется беспорядок? Например, в чувствах и связях!

– Я люблю тебя! – блеял он. – У нас с ней закрутилось, когда ты меня бросила, а потом… Она сама ко мне липла!

От этих слов Мышка вспыхнула, как от пощечины.

– Какой же ты козел! – прошипела она.

Да уж, Мышке снова не повезло. Очередной парень оказался козлом. Просто она была из того сорта девушек, с которыми становятся козлами даже рыбы-прилипалы.

– Поздравляю с африканским периодом, мадам Пикассо, – криво улыбнулась я.

– Как же я тебя ненавижу! – прошипела она.

Эти слова были пропитаны такой злобой, что я невольно отшатнулась и посмотрела на Мышку так, словно видела впервые. Ее глаза блестели самолюбивыми слезами, губы нервно подрагивали, щеки горели румянцем. Злость преобразила это неинтересное лицо, и оно стало красивым, словно было создано для ненависти.

Вот тебе и Мышка.

– Ненавидишь? – переспросила я. – За то, что с моим женихом переспала?

– Все носятся с тобой, как с писаной торбой! И Макс, и любовник Аполлинарии, и даже Герыч! – Прикрываясь простыней, она собирала свои вещи. – Главное, все с рук сходит! На канале без году неделя, а лучшие сюжеты – тебе! Лучшие мужики – тоже тебе! А чем ты лучше меня? Чем? Тупостью своей или сиськами третьего размера?

Мысль, противная, как скрип ногтя по стеклу, заставила содрогнуться.

– Так это ты?! Подкинула мне кошелек?

Она ощерилась, как крыса, которую загнали в угол:

– Не так уж это было и сложно! Сумку свою везде швыряешь, лахудра несчастная!

Задохнувшись от возмущения, я взглянула на Макса. Тот продолжал яростно теребить пуговицу.

– Пошли вон, оба! – с отвращением бросила я и вышла из комнаты.

В кухне прислонилась лбом к оконной раме. По стеклу, смешиваясь друг с другом, как слезы, текли дождевые струи.

Итак, Мышка оказалась крысой. Вернее, гадюкой, которую я пригрела на груди. Забавно: считала, что обманываю лучшую подругу с ее парнем, а все это время другая подруга крутила шашни с моим. Вот он, закон бумеранга!

За бывшим женихом и бывшей подругой давно закрылась дверь, а я все никак не могла прийти в себя. Несмотря на дождь, я распахнула окно в спальне. Казалось, что в комнате все еще витает запах Мышкиного парфюма. Свежий аромат с нотками грейпфрута. Я и сама хотела купить эти духи, но теперь они вызывали стойкую тошноту.

Содрала с постели белье, выбежала на лестничную площадку и с остервенением запихала в мусоропровод. Потом вернулась домой и, тяжело дыша, окинула взглядом комнату. Злость клокотала в груди и требовала выхода. Швырнула о стену глиняную статуэтку, подаренную Максом, и она разлетелась на куски. Не помогло. Здесь нужны радикальные меры.

Оранжевые зайцы, фиолетовые драконы, зеленые киты, подаренные когда-то женихом, шлепались в пластиковый пакет. Набив его под завязку, я отнесла пакет к мусоропроводу – кто-нибудь наверняка заберет. Плюшевые уродцы расплодились в доме в таком количестве, что пришлось сделать несколько ходок. В конце концов, я так увлеклась, что не заметила: игрушки давно кончились, а я все бегаю к мусорке и выбрасываю ненужные бумаги, фантики от конфет, засохшие огрызки от яблок и забытые коробки из-под обуви. Вытерла пыль, помыла полы и угрожающе загудела пылесосом. Видимо, нервное потрясение было так велико, что я занялась совершенно нетипичным для себя занятием – уборкой.

Нашла целую кучу вещей, которые считала потерянными навсегда: свистульку, расписанную под хохлому, половник и пару совершенно новых зимних сапог. В общем, уборка оказалась весьма полезной штукой. Во всех смыслах. Рискну дать совет. Если вам плюнули в душу, помойте полы. В квартире и на лестнице. На душе не посветлеет, зато сил на жалось к себе уж точно не останется.

Глубокой ночью я упала на кровать с мобильным в руке, намереваясь позвонить Алексу. Металлический голос сообщил, что абонент недоступен, но я этого уже не слышала – спала сном младенца.

Алекс был вне зоны доступа и на следующее утро, и я решила поехать без звонка. Машина подкатила к знакомому подъезду. Лифт, который я ждала целую вечность, распахнул двери на нужном этаже. На ватных ногах я подошла к заветной квартире и нажала на кнопку звонка. Дверь открылась почти сразу. На пороге стояла девушка в престранном черном пеньюаре. Миниатюрная и изящная, как фарфоровая статуэтка, с разметавшимися по плечам русыми волосами и широко распахнутыми карими глазами, в которых застыло недоумение.

– Вам кого?

Все. Это конец. Я облизала внезапно пересохшие губы.

– Простите, я м-м-м… кажется, ошиблась этажом.

Ноги словно налились свинцом, я едва могла их переставлять, но поплелась обратно к лифтам.

– Девушка! – окликнула статуэтка. – Если вам нужен лифт, то он в другой стороне. Постой-ка, ты ведь Маша?!

Я обернулась и удивленно взглянула на нее.

– Видела тебя в «Женских штучках», и Алекс о тебе рассказывал. А я Ева – его двоюродная сестра!

Кузина Алекса – та самая хозяйка ретро-салона, в который мы наведались в первый день знакомства – рассказала, что Алекс уехал из города по делам, и любезно предложила мне чашечку кофе.

Восседая на своем любимом высоченном табурете, я наблюдала, как она вальсировала по кухне – в одной руке полупустая банка растворимого кофе, а в другой почему-то кетчуп. Престранное черное одеяние, которое я сначала приняла за пеньюар, оказалось нарядом в стиле ретро. Кое-где побитым молью.

– М-м-м… Интересное платье, – заметила я.

– Находишь? – обрадовалась Ева. – К нему еще есть шляпка. Нашла ее на одной помойке, конечно, пришлось немного повозиться, переделать… Зато получилось прелесть что такое!

– На помойке? – Я смотрела на нее во все глаза.

– А что тебя так удивляет? Между прочим, на помойке можно найти настоящие шедевры, – заявила Ева, покусывая свой локон. – Представляешь, недавно раздобыла там ноги Зингера!

– К-какого Зингера?

– Это такая старинная швейная машинка с очень красивыми коваными ножками. Я положила на них мраморную столешницу, и вышел роскошный столик! В тот раз удалось найти еще и полскрипки, хотела использовать ее в одной инсталляции, но потом решила подарить Алексу. Сейчас покажу!

Ева метнулась в коридор, через мгновение вернулась и водрузила на барную стойку невероятно стильную лампу, сделанную из корпуса скрипки.

– Класс! – ахнула я.

– Он же сыщик, как Шерлок Холмс, поэтому скрипка.

• Предыдущая
• 33/38
• Следующая