Седьмая принцесса (сборник) - Фарджон Элеонор (Элинор) - Страница 61

• Предыдущая
• 61/98
• Следующая

Прошёл год. Раз как-то Криспин сидел у калитки и мастерил стрелы для своего лука — как вдруг слышит: кто-то тихо смеётся за кустами. Пришлось ему оторваться от дела — глянь, а там стоит странная старушонка с острым носиком и блестящими глазками. Стоит и смеётся, ну просто заливается.

— Хи-хи-хи! Ха-ха-ха!

— Над чем ты смеёшься? — спросил Криспин, которому тоже хотелось посмеяться.

— Над тобой! — отвечала остроносая старушонка.

— Почему надо мной?

— Потому что у тебя по всему лбу чёрные полосы, словно тени на дороге.

— Это, верно, оттого, что я прижимался к калитке, хотел увидеть ту особу в саду.

— Какую особу?

— Я не увидел — так что не знаю.

— Вот незадача! — молвила старушонка.

— Ты так думаешь? — спросил Криспин.

— Не увидеть то, что хочешь? Конечно! — отвечала, всплеснув руками, старушонка.

И поражённый Криспин подумал, что это и впрямь грустно. Ведь ему так и не удалось узнать, кто живёт в саду.

И на душе у него впервые стало грустно.

— Тогда ты мне скажи! — попросил он.

— Только не я, Криспин!

— Откуда ты знаешь, что я Криспин?

— Потому что так оно и есть. А я Кларинетт.

— Да, верно, ты Кларинетт; Прошу тебя, скажи, кто там живёт?

— Всё, что угодно, только не это! Я могу тебе сказать только то, о чём сама хочу знать. Но мне неинтересно, кто там живёт в Райском саду.

— А что же тебе интересно? — спросил Криспин.

— Мне интересно, как идут дела у моей соседки в Городе, сколько у неё денег и может ли она одеться наряднее, чем я. Погляди-ка!

Она вскочила на скамью, взмахнув своими нарядами, и выставила кончик роскошной туфельки.

— Хи-хи-хи! — веселилась Кларинетт. — Вот что надо знать! Это самое главное в жизни! А ты тут в Раю ковыляешь в сабо и даже калитку открыть не умеешь!

С этими словами она спрыгнула со скамейки и удалилась, стуча каблуками.

Криспин тут же сбросил сабо и весь день их больше не надевал. Так и за ужин босой уселся, а когда Ивонна приготовилась подбросить вверх хрустальный шарик, он вдруг спросил:

— Кто же всё-таки живёт в том саду через дорогу, Ивонна?

Ивонна сжала в руке шарик и сказала:

— К чему расспрашивать, маленький Принц?

— Просто мне интересно.

— Пусть так и будет, — молвила Ивонна.

— А где же ужин? — спросил Феликс и стукнул плошкой по столу.

— Сейчас, — отвечала Ивонна.

Но она не успела подбросить шарик — Криспин потребовал:

— Нет, ты всё-таки скажи!

Не выпуская шарика из рук, Ивонна спросила:

— Разве тебе не нравится в Раю, маленький Принц?

— Конечно, нравится.

— Тогда не надо вопросов.

— Но почему?.. Кто?.. Что?.. — забормотал, запинаясь, Криспин.

— Увы! — вздохнула Ивонна.

— А как там ужин? — завопил Феликс, катая плошку по столу.

— Сейчас-сейчас! — воскликнула Ивонна.

Подбросила шарик, хлопнула в ладоши и крикнула:

— Ужин!

Но в тот же миг Криспин завопил:

— Но почему? Почему-почему-почему?

И это так огорчило Ивонну, что она не поймала шарик и он разлетелся по полу на мелкие осколки. Тут из горшка выпрыгнуло одно-единственное яблоко и плюхнулось прямо Криспину в плошку — он только рот раскрыл от удивления. Блестящая слеза покатилась у Ивонны по левой щеке.

— Один здесь лишний! — молвила она. — Ах, зачем ты задавал вопросы, Криспин! Если хочешь знать, в саду живёт фея. А тёперь, Криспин, выходи!

— Почему? — удивился Криспин.

— Потому что в Раю вопросы не; задают.

— Но почему?

— Потому что тогда это уже будет не Рай.

— Но объясни же почему, Ивонна!

— Ну, хватит!

— Ах, так! — вскричал Криспин и, вскинув голову, зашагал по комнате. — Тогда я пойду в Город и спрошу Кларинетт. Она даст мне роскошное платье, чтобы я выглядел лучше, чем её сосед!

Ивонна печально покачала головой и сказала:

— Прощай, маленький Принц. Не забудь надеть свои сабо.

— Зачем?

— Дорога туда и обратно нелёгкая.

— Я ухожу, но обратно не вернусь, — объявил Криспин. — Или нет: я вернусь завтра в полдень — а ведь завтра никогда не приходит!

— Ты будешь голодным, пока не вернёшься, — сказала Ивонна и протянула ему его сабо.

Но Криспин на них даже не взглянул и выбежал из дома, так и не закрыв широко раскрытый рот. Только он скрылся из виду, как Феликс хлопнул по столу плошкой и крикнул во весь голос:

— Я голоден, Ивонна! Я голоден!

— Что ж, вот твой ужин! — ответила Ивонна.

Вынула третий — и последний — шарик, подкинула его вверх, хлопнула в ладоши и крикнула:

— Ужин!

В тот же миг большая ложка наполнила Феликсову плошку до краёв, а пока он ел, Ивонна собрала хрустальные осколки в башмаки Криспина и поставила их в шкап рядом с Теодоровыми.

Прошёл год. Как-то Феликс, сидя у калитки, лепил из песка пирожки, и вдруг услышал за кустами тихое хихиканье. Поднял глаза — а там странная старушонка с острым носиком и блестящими глазками так и заливается от смеха.

Феликс расхохотался — и она тут же смолкла.

— Ты чего смеёшься? — спросила старушонка.

— Я как ты, — ответил Феликс весело.

— А ты не хочешь узнать, почему я смеюсь? — настаивала старушонка.

— Смеяться так хорошо! — сказал Феликс.

— Ну, это как когда, — возразила она резко. — Сказать, почему я смеялась?

— Скажи, если хочешь.

— Потому что у тебя на одной щеке грязное пятно, а другая — вся в чёрных полосах.

— Вот потеха! — воскликнул Феликс и расхохотался от всей души.

Старушонка, похоже, рассердилась.

— Почему ты такой грязный? — спросила она с раздражением.

— Верно, потому, что слушал у окошка и возле калитки.

— А, вот видишь! Что же ты хотел услышать?

— Просто слушал, — отвечал Феликс и слепил ещё один пирожок из песка.

— Ты, верно, хотел узнать, кто там живёт? — вкрадчиво спросила старушонка.

Феликс широко открыл глаза и таинственно произнёс:

— Я ни звука не услышал. Ни единого! А вот тебе мороженое!

— Какое это мороженое, глупышка? Это пирожок из песка!

Феликс так и залился весёлым смехом.

— Нет, это мороженое, а на нём засахаренные вишни, зелёные фисташки, и всё залито шоколадом, видишь?

— Нет, Феликс, не вижу! — отвечала в сердцах старушонка.

— Бедная Кларинетт! — воскликнул Феликс.

— Откуда ты знаешь, что я Кларинетт? — удивилась старушонка.

— Потому что ты и есть Кларинетт, — отвечал Феликс и протянул ей ещё пирожок. — А вот тебе цыплёнок в сметане.

— Никакой это не цыплёнок!

— А вот ди-ивный суп с красным вином!

— Никакой это не суп! Сколько раз тебе повторять! Это просто песок — и больше ничего!

— Вот вкуснотища-то! — вскричал Феликс, облизываясь и поглаживая живот.

— Пойдём со мной — я тебя накормлю настоящим супом, настоящим цыплёнком и настоящим мороженым, как я кормлю твоих братьев. Я одену тебя в роскошные одежды и покажу тебе весь мир.

— Ой, как я наелся! — вздохнул Феликс и блаженно перекатился на живот.

— Вот идиот! — закричала пронзительно Кларинетт, вскакивая на скамейку. — Разве ты не хочешь узнать о своих братьях? Не хочешь отведать всяких яств и примерить роскошные одежды? Не хочешь повидать белый свет? Почему ты меня ни о чём не расспрашиваешь? Почему только я тебя расспрашиваю?

— Верно, потому, что хочешь что-то узнать, — сказал, Феликс.

— Что же мне узнавать, скажи на милость? — в гневе вскричала Кларинетт.

— Верно, кто там живёт за калиткой и в хижине за окном.

— И кто же? — взвизгнула Кларинетт.

Феликс широко открыл глаза и пискнул:

— Я ни звука не услышал — ни единого!

Кларинет закричала от ярости, спрыгнула со скамейки и побежала, клацая каблуками, прочь по дорожке, словно пони.

Вечером Феликс уселся к столу с пустой плошкой в руках. Только Ивонна приготовилась подбросить вверх хрустальный шарик и попросить ужин, как он произнёс:

— Видать, надо и мне уходить из Рая, Ивонна.

• Предыдущая
• 61/98
• Следующая